Большой круг - Мэгги Шипстед

* * *

Лодка заполнилась, ноон так ине увидел лица, внушившего ему доверие. Все чужие, просто женщины сиспуганными глазами, дрожащими илилепечущими что-то губами. Наруках унего будущие сироты. Он подошел ккраю, ухватив запеленки одного, чтобы передать его. Грейвз незнал, кто это изблизнецов. Он мечтал сбросить свой груз инаконец почувствовать, какподнимается вода.

Его ошибкой было посмотреть ребенку влицо, комок беспомощного возмущения. Отодного лишь взгляда унего все помутилось, какпосле апперкота вчелюсть. Вода отступила, выплюнула его. Какон мог доверить детей незнакомой женщине вмаленькой, неустойчивой лодке? Какмог отправить их поморю, полному тонущих людей, которые будут тянуться, хвататься завесла иборта, словно глубоководные чудища? Он вдруг увидел, каклодка переворачивается, какбелые детские пеленки тают вглубинах, будто полотняные саваны– такимион, будучи матросом, помогал обматывать покойников, прежде чем спустить вводу. Нет, он сам должен увериться, что они живы, сам должен увидеть, какони доберутся доземли илипогибнут.

Он прижал ксебе близнецов, сделал два больших шага ипрыгнул влодку. Плотно сидящие женщины отпрянули, ион полуупал-полувстал среди них, согнувшись, чтобы защитить детей. Восстановив равновесие, он вытянулся вовесь рост ипрокричал изумленным членам экипажа:

–Опускайте!

Привычные выполнять приказы ипомня пропистолет, они, скрипя шкивами, принялись заработу. Лодка подномером двенадцать сгрузом, состоящим изженщин, детей иодного мужчины, отделилась оттолпы, дыма истала опускаться мимо огня, выбивающегося изиллюминаторов, словно пальцы угодивших вловушку демонов. Медленно, рывками она достигла воды, коснувшись ее слегким всплеском.

Нью-Йорк

Июль 1915г.

Семь месяцев спустя

Новорожденный сын Файфера, появившийся насвет ночью после непродолжительных родов. Ребенка отняли отматери, превратив вотдельную личность, перерезали пуповину, помыли, укутали ипокормили грудью. Георг, названный вчесть короля, пятый сын, хотя впятером сыновья Файферов никогда несоберутся наземле.

Ллойд рухнул возле Матильды водежде, носняв галстук, между ними лежал крошечный Георг.

–Какты себя чувствуешь?– спросилон.

–Устала,– ответила она, слегка сомневаясь, нужноли так говорить.– Носчастлива. Имне легче оттого, что ясчастлива. Такой подъем… Япомню это подругим, ноне считала такое еще возможным.

Ллойд приложил палец кщеке младенца. Стех пор какМатильда поняла, что беременна, незадолго допотери «Джозефины», Ллойд, изсуеверия ив знак искупления, оставался ей верен. Ивосемь месяцев находил мир вмонашеской жизни только содной женщиной. (Хотя втом, какблагодаря войне росло его состояние, сыпля веселым дождиком поверх уже существующего, небыло ничего монашеского.)

Вистории с«Джозефиной» Файфер проявил легкомыслие, горячность инепрофессионализм, им руководили гнев наотца игоре после смерти Леандра, ион заплатил ужасную цену. Конечно, сотни сгоревших иутонувших заплатили еще большую. АЭддисона Грейвза посадили вСинг-Синг[3].

Ллойд хотел лишь внести свою лепту вборьбу против немцев, сделать хоть что-нибудь и, когда его друг сэрДжеральд де Редверс предложил контрабандой провозить наего кораблях оружие вАнглию, ухватился заэту мысль. Вспешке он нискем непосоветовался, непринял никаких мер предосторожности, даже несказал Эддисону, что находится вящиках, атолько попросил его– посути приказал– закрыть глаза наотсутствие товара вдекларации.

Однако, какЛлойду стало ясно теперь, нельзя грузить накорабль оружие стойже беспечностью, какиситцевые отрезы, хотя он по-прежнему незнал, какой фактор вистории совзрывом стал решающим. Ящики, похоже, были надежные. Его уверяли, все упаковали какследует; он также полагал, что ив трюме их разместили какследует. Скорее всего, что-то другое пошло нетак, правда, узнать это неимелось возможности. Какая-то ерунда. Что-то, вчем он просто неможет быть виноват, непрямо.

–Все потому, что яне разбила бутылку,– сказала Матильда несколько дней спустя.– Япрокляла корабль.

–Ты тут нипричем.

–Тебе ненадо было называть его именем той девки.

–Ты права. Прости.

Он непомнил, чтобы когда-то извинялся перед Матильдой. Ее беременность стала спасательным кругом, закоторый они ухватились после первого потрясения, связанного с«Джозефиной», после ужаса, порожденного ночным телефонным звонком, телеграммами сцифрами спасенных ипогибших, списками имен, мучительной перепроверкой этих цифр иимен, фотографиями переполненных палуб грузового судна, подобравшего выживших, включая фотографию Эддисона Грейвза, живого, сдвумя детьми.

Файфер сразу понял, что общественное негодование главным образом падет наголову Эддисона (пресса прозвала его «капитан Трусость»), знал также, что Грейвз никогда никому нескажет протаинственные ящики, неуказанные вдекларации попросьбе Ллойда. Эддисон опять спасет его. Ему было жаль, очень жаль друга, ночто он мог поделать? Незахочетже Эддисон, чтобы L&O рухнуло, поймет: самому Ллойду никак нельзя втюрьму. Матильда, разумеется, ничего незнала проящики, предназначенные дляДжеральда де Редверса. Она уже столько прощала Ллойду. Он немог надеяться, что простит итакое.

Затонувшая через пять месяцев после «Джозефины» «Лузитания»– страшная трагедия– его выручила, Ллойд немог отрицать. Кто взялсябы суверенностью утверждать, что немцы неподорвали и«Джозефину», может, ипо ошибке, втумане, ноне признали? (Ллойд предложил версию некоторым журналистам, посулив заманчивое поощрение желающим предать ее гласности.) Про«Лузитанию» тоже ходили слухи, что унее наборту имелось какое-то оружие. Люди любят заговоры ине слишком ошибаются: корабельные трюмы– подходящее место дляхранения тайн. После кораблекрушения Ллойд поставил крест наперевозке оружия. Правда, отпала нужда. Корабли L&O грузили сталью, лесом, резиной, пшеницей, говядиной, медикаментами, шерстью, лошадьми, ичто еще там было нужно. Он приобрел несколько танкеров, которые всвою очередь вызвали унего интерес кнефтяной промышленности, достаточный, чтобы открыть небольшой филиал вТехасе, скромное экспериментальное представительство, населенное парочкой геологов, несколькими нефтяными авантюристами иагентом, заключавшим договоры нааренду пустырей. Ллойд назвал свое предприятие «Нефтью свободы», «Либертиойл».

Файфер предложил британскому правительству исключительно щедрые условия (нечистый альтруизм, поскольку грузовые трюмы оставались вего распоряжении), и«Мария Фортуна» принялась заработу кактранспортное судно Канадских экспедиционных сил. Аккуратная покраска исчезла подмешаниной избеспорядочных полос, шашечек, ложных носовых волн, призванных сбить столку дальномеры. Вполне возможно, когда-нибудь Соединенные Штаты вступят ввойну, аесли это произойдет, понадобится больше кораблей. ИЛлойд будет готов.

Некоторые его суда могут погибнуть, нотеперь Файфер меньше боялся потерь, унего была прививка. Дух мрака оставил Ллойда, аможет, он впустил его всебя, незаметив. Грусть еще давила, носердце продолжало биться, легкие расширялись исжимались. Безукоризненно белый воротничок, энергичная походка. Унего неосталось времени налюбовниц, наприятную вечернюю игру влюбовь. Он воззвал ксвоему достоинству. (Несмотря наблагие намерения, приступ верности продлится доконца войны, ноне дольше.) Всю потребность вразнообразии Ллойд перевел вдело. Он станет титаном. Пока он всамом начале. Спящий малыш, которого впервые овевал легкий ночной ветер, являлся сыном нового Ллойда Файфера.