Счастье волков - Александр Афанасьев

Хотя Абу Абдалла аль-Руси просто нервничал… нервничал, как никогда еще в жизни не нервничал. Ведь цель была так близка.

Получил при рождении имя Михаил и фамилию Иванов – он родился и вырос в неприметном городке в отдаленном шахтерском районе Тульской области. Нищие, вросшие в землю халупы на фоне терриконов пустой породы – Тульская область никогда не имела таких лоббистских возможностей, как Донецкая, и девятиэтажек в шахтерских городках тут испокон не было. Да, в Тульской области и шахты были, уголь когда-то добывали. Потом уголь стал родине не нужен, шахтеры сбухались.

Отец Миши Иванова умер от пьянства, когда Мише было шестнадцать. Накушавшись с бывшими товарищами дешевой бормотухи, он приходил домой и начинал вымещать на семье свою беспросветную злобу. До пятнадцати лет отец бил семью. После пятнадцати Михаил стал избивать пьяного отца. Здоровье родителя, и так подорванное бормотухой, окончательно дало трещину, и он вскоре умер, выпив напитка с ласковым названием «Троя». Хоронили всем городком. На поминках перепились.

Михаил не мог дождаться того времени, когда его возьмут в армию. Крепкого паренька, да еще добровольца, приписали к десанту.

В десанте он показал себя хорошо, получил направление в Рязанское воздушно-десантное… и, может, если бы жизнь повернулась иначе, освобождал бы Алеппо в составе спецназа ВДВ. Но министром обороны стал мебельщик, и тысячи молодых офицеров выкинули за ненадобностью. Квартиру тоже не дали – не выслужил. Пришлось возвращаться в замызганный поселок, где тихо и незаметно жили и умирали потерявшие человеческий облик люди.

Как-то раз Михаил встретил сослуживца, он был татарином по национальности, его тоже обучили и выкинули. Он пригласил Михаила на молитвенное собрание в Тулу. Михаил думал, что это Свидетели Иеговы. Оказалось, Хизб-ут-Тахрир.

Так Михаил нашел смысл жизни. Он понял, что спасти Россию можно, только если установить в ней законы шариата. Тогда все перестанут пить. Тогда у всех появится цель.

В две тысячи двенадцатом государство вспомнило об умирающем шахтерском поселке – кто-то сообщил, что на заброшенных терриконах и в брошенном здании шахтуправления кто-то регулярно стреляет. Прибыли сотрудники ФСБ. Но бывшего десантника они взять не смогли. Он выселился в Турцию, почти сразу перешел границу с Сирией и встал на джихад. Тогда он еще только разгорался…

Сначала был в отряде Абу Баната – бывшего дагестанского милиционера, который зверствовал так, что Аль-Каида исключила его из своих рядов и объявила, что Абу Банат вышел из ислама. Потом Михаил присоединился к Исламскому государству – группировке, в которой число русскоязычных доходило до тридцати процентов от общего числа бойцов.

Исламское государство было большим, чем просто еще одна террористическая организация. Ее создали бывшие офицеры армии и спецслужб партии БААС, ее иракского отделения. После гибели Саддама они искали способ вернуться к власти – и нашли его. В отличие от Осамы бен Ладена основатели Исламского государства искали ответы на вопросы, как победить неверных, не в Коране и хадисах, а в трудах Маркса, Ленина, Троцкого, Бакунина, Гитлера, Гиммлера[5]. Некоторые из шейхов ИГ даже не совершали намаз.

Исламское государство – первая структура в исламском мире, которая провозгласила, что умеренный, не поддерживающий ИГ мусульманин – хуже неверного и его надо истребить в первую очередь. Никогда до этого и никогда после этого никто не осмеливался провозгласить врагами мусульман других мусульман. Даже шииты, хоть и считались заблудшими, но все равно самые радикальные группы считали, что их надо наставить на путь истинный, привести к истинному исламу, но не убивать. И только ИГ провозгласило, например, истребление шиитов более важной задачей, чем нападения на неверных.

Но риторика ИГ, в которой отчетливо слышался отзвук ленинских речей, который был мастером разъединяться, отлично легла на иракскую почву. Ирак был искалечен гражданской войной 2005–2008 годов, в которой в межконфессиональной резне погиб миллион человек – каждый тридцатый житель Ирака. Она отлично легла и на сирийскую почву, где алавитское меньшинство столковалось с Ираном и доминировало над суннитским большинством. Оно пришлось по душе суннитам Ирака, которые испытывали угнетение от действий иракского премьер-министра, шиита Нури аль-Малики, и готовы были начать новую гражданскую войну. Все эти люди услышали в речах лидеров ИГ то, что думали они сами, но боялись выйти из ислама, сказав. Оказалось, что можно убивать мусульман и оставаться при этом мусульманином.

Исламское государство не появилось на пустом месте, просто оно говорило людям то, что они хотели слышать. Оправдывало то, что они давно хотели сделать. И привнесло в безумие восточной войны хладнокровную жестокость европейской расовой и этнической чистки.

В Исламском государстве – в отличие от Аль-Каиды – было легко продвинуться, будучи не арабом. Исламский террор до ИГ был ведь… вещью для своих. В Аль-Каиде, например, все позиции шейхов были за арабами, считалось вообще, что единственный способ изучить Коран – это изучить его на арабском, а русский перевод, например, и не Коран вовсе. Исламское государство решительно с этим покончило… в каком-то смысле это учение стало подобием протестантизма в христианстве. ИГ с самого начала адресовало свои призывы людям, говорящим не только и не столько на арабском, сколько носителям русского, английского, немецкого, французского языков. В период наибольшего могущества в Ракке было особое бюро переводов, там переводили пропагандистские материалы на тридцать языков. Вот почему Миша Иванов недолго задержался на позиции рядового бойца: узнав, что он служил в десанте, его поставили сначала на отдельную группу гранатометчиков, потом доверили целый исламский полк. Сержант ВДВ стал полковником армии Исламского государства.

Здесь он нашел то, что всегда искал. Истинную веру. Веру, не подлежащую никакому сомнению. Книгу, где написано, как поступать в любой жизненной ситуации. Товарищей, стремящихся к высшей цели и готовых отдать жизнь за Аллаха…

Абу Мусса аль-Амрики. Его заместитель. Бывший сержант морской пехоты США. Они должны были сражаться друг против друга в войне, безумной и бессмысленной, как и все войны, ведущиеся куфарскими правительствами, – но здесь стали братьями и обнаружили, что между ними нет различий, что они понимают друг друга лучше, чем любой кяфир. Погиб в Ракке под бомбовым ударом своих же, американских самолетов. Он был еще жив, когда Абу Абдалла вытащил его из руин. Последнее, что он сказал, было – я сейчас увижу Аллаха…