Среди Хищников - Лин Эфа

заканчивается — вечером или утром. В камере не было окон. Непонятно, какое сейчас время суток. Я была без сознания несколько раз, поэтому для меня счет времени сбился. Посмотрела на часы. Стрелки показывали четыре часа. Если бы часы были электронными, было бы проще определить, что сейчас — утро или вечер.

В руках военного я не заметила бутылки с непонятного рода субстанцией, которой меня поили. Тогда зачем он сюда явился. Его лицо ничего не выражало, ни злобы, ни чего-то другого. Быть может, на стул меня усадит и сам допрашивать начнет. Вдруг, главнокомандующий собственной персоны не явится. Но мне совершенно без разницы. Положения вещей это никак не меняет.

— Подымайся! — рыкнул он на меня.

Я нехотя подобралась и села. Было неудобно, так как руки закованы в наручники за спиной. За все это время я начинала привыкать к затекшим конечностям и боли от ссадин на запястьях. Честно говоря, мне уже было даже нестрашно от мыслей о предстоящем допросе. Ожидание неизбежного настолько душило морально, что засунь они мне в глаз раскаленный жгут, я вряд ли испугаюсь. Орать, конечно, буду, но страха во мне больше нет. Смирение, горечь, апатия — это все было. Но ужас и страх словно бы застыли где-то глубоко внутри.

— На ноги. И к стене! — скомандовал оборотень.

Словно сомнамбула выполнила его приказ. Инстинкт самосохранения покинул меня, кажется, навечно. Я не ощутила исходящей угрозы от мужчины за спиной. Измученный стрессом, голодом и пытками организм предал меня. Я была совершенно не в состоянии думать головой. Да и какой в этом смысл, если моя незавидная участь уже давно решена. Будучи по большей части реалистом, я знала, что сбежать мне не удастся, и божественное чудо меня не спасет.

— Лицом к стене. — толкнул он меня в плечо. Как неразумное существо.

Я повернулась, и только в этот момент до меня дошло, что он собирался со мной сделать. Тело покрылось гусиной кожей, как будто на голову ледяной воды плеснули. Но я осталась стоять смирно, внутренне сжавшись в комочек. Сопротивляться не было смысла. Он так и так получит то, за чем пришел. Конечно, я ведь расходный материал, со мной можно. Нелюдям всегда все было можно. В Майоне изнасилование женщин и девушек — обычное дело. Никакого наказания, суда, следствия и справедливости. Эти выродки с уважением относились только к женщинам своего вида. Особенно ценили пару, если встречали ее в течение жизни. А люди для них — подножный мусор. Рабы без права голоса. Платили зарплату, дали крышу над головой, лечили. А в остальном следует помалкивать и не жаловаться.

До сих пор мне удавалось избегать изнасилований. Не могла представить, что сейчас со мной сделают. И лучше не сопротивляться. Лишь бы это закончилось максимально быстро. Девственницей я не была с семнадцати лет. Мне было страшно, что это со мной сделает какой-то озверевший в полнолуние оборотень или полукровка. Поэтому однажды, напившись, я попросила своего знакомого Сашку заняться со мной сексом. По мне, так лучше пусть моим первым мужчиной будет знакомый парень, к которому я не испытывала отвращения, чем обезумевший от похоти двуликий ублюдок. И все равно все нутро начинало вопить от омерзения и обиды. Хотя еще несколько минут назад мне казалось, что я больше ничего не чувствую, что страх отступил. Ошиблась.

Сейчас я покажусь вам бесхребетным существом, потому что не собираюсь отбиваться. Но это не так. Волки в полнолуние особенно нестабильны. Мне не хотелось, чтобы этот урод в довесок ко всему, что сейчас произойдет, рвал мою шею клыками и изрезал кожу когтями. Достигая пика зверства, оборотни могут обращаться в животных частично. И если выбирать в сложившейся ситуации, то пусть меня изнасилует мужчина, а не монстр. Я не могу изменить свою судьбу, но могу выбрать, как умереть. Смерть на электрическом стуле лучше, чем это…

Оборотень подошел ко мне вплотную, схватив за волосы на затылке, так, что искры из глаз вот-вот полетят. Я сцепила зубы, чтобы не вскрикнуть от боли. Не стану просить пощады. А этот козел шумно втянул мой запах, уткнувшись носом в затылок. Мерзость.

— Несмотря на то, что ты грязная, пахнешь так, что яйца сводит. — выдохнул он, — Оприходую тебя как следует, пока еще дышишь. Жаль, что такая сучка в яме гнить будет. — продолжил охранник, — Странно, что раньше тебя не встречал. Фигурка что надо.

Его руки нагло облапали мое тело, опускаясь вниз, расстегнув ремень моих брюк. А затем стягивая с меня штаны вместе с трусиками и задирая кофту до самого подбородка. Я закусила губу до крови, а по щекам полились жгучие слезы безысходности. Сопротивляться бесполезно. Он просто изобьет меня, как они всегда поступают. Не хочу сдохнуть вот так позорно под чудовищем.

Возможно, в какой-то степени это было бы лучшим вариантом, чем дожидаться, пока придет Максвелл. Хотя в сложившейся ситуации лучших вариантов нет, как не крути. Если учесть то, что я слышала о его методах развязывать язык, и подавно.

Всхлипнула, адекватно оценивая ситуацию и понимая, что на мои крики никто не прибежит. Помогать и спасать меня не станут. Напротив, присоединиться захотят. Полнолуние ведь. Так пусть этот подонок будет один, чем толпа. А избить меня оборотням будет только в радость. Судя по всему, луна уже вошла в полную силу, раз он пришел сюда. Даже конца смены не дождался. Ублюдок. Ненавижу! Слезы лились по щекам и шее. Я вздрагивала, давясь тихими всхлипами.

— Да погоди ты хныкать, шлюшка! Я еще не начал! — с издевкой хохотнули над моим ухом.

Когда мужик звякнул пряжкой своего ремня и расстегнул молнию. Раздался спасительные скрип входной двери. Надеялась, что именно спасительный. Воцарилась замогильная тишина. Оборотень за моей спиной замер. Я не видела, кто стоял там, в дверном проеме. Головы не повернула. Мне было абсолютно все равно. Лишь сгореть от стыда хотелось и рухнуть без сознания, чтобы ничего ни видеть, ни слышать, ни чувствовать.

— У тебя есть тридцать секунд, чтобы убраться. — произнес низкий озлобленный мужской голос. Он буквально вибрировал от мощи.

— Макс, ты чего? Это же просто девка. К тому же… — запнувшись на полуслове, произнес мой не состоявшийся насильник.

— Двадцать пять! — прорычали уже совсем рядом.

Оборотень, имя которого я не знала и не узнаю, исчез, громко захлопнув дверь за собой. А я так и стояла голая у стены, захлебываясь слезами, не в силах пошевелиться. Меня словно парализовало. Тело вибрировало от мелкой дрожи. Зубы щелкали. Мне было холодно. Я старалась