Среди Хищников - Лин Эфа

не винила. С ним тоже хотела бы проститься, попросить прощения за то, что навлекла на всех нас беду.

Если бы только у меня была хотя бы крохотная возможность исправить ситуацию, я бы обязательно воспользовалась. Была готова абсолютно на все. На любой еще более безумный, безрассудный поступок. Плевать, что случится со мной. Только бы не пострадали те, кто мне дорог. Господи, ну как же я так оплошалась. Почему поймали именно меня.

Внезапно мы свернули с дорожки. Вопреки ожиданиям, Иен повел меня к самому дальнему зданию. Ускорив шаг и озираясь по сторонам. Я недоуменно уставилась на него. Его ноздри трепетали, он часто дышал. Принюхивался — сделала я вывод. Угомонившаяся было тревожность перед неизбежным нахлынула с новой силой. Эти эмоциональные всплески меня доконали.

— Что происходит? Куда ты меня? На опыты? — попыталась я упереться ногами в землю, — Ну уж нет. Лучше шею сверни и в яму.

Максвелл, резко остановившись, схватил меня за лицо с такой силой, что я подумала: вывих челюсти гарантирован. Его озверевшее лицо весьма красноречиво говорило о том, чтобы я заткнулась. Вот же урод. Неужели он думает, что пугает меня. Да я и так по уши в дерьме, какие уж теперь страхи. Все уже обосрались, так сказать. Поздно дрожать, как мышь.

— И не подумаю! — гневно процедила сквозь зубы.

Попыталась отмахнуться от его мертвой хватки. Но куда уж там. Главнокомандующий молча оторвал рукав моей кофты, затолкав его мне в рот. Я и опомниться не успела. Совершенно не ожидала такого. К тому же он был слишком быстр для меня. До сих пор не понимаю, как мне удалось сбежать от него тогда на лестнице и в коридоре. А пока я находилась в легком шоке, он надел на меня наручники и закинул на плечо.

Выйдя из оцепенения, я стала рычать и брыкаться. Толку в этом совершенно никакого, но злоба не давала успокоиться. Не хотела, чтобы на мне, как на крысе, ставили опыты, пичкали какой-то дрянью. Перед глазами встали изуродованные заключенные из ямы. Я обмякла и завыла от бессилия. Слезы стекали по лбу и бровям. Но мне было абсолютно плевать, насколько жалко я выглядела.

Я не заметила, как меня внесли в какой-то дом и скинули на мягкий диван. То, что это был дом, я сообразила только сейчас. Причем жилой. Здесь было тепло, чисто и даже уютно. Возможно, мне показалось, но вроде бы пахло едой. Желудок тут же скрутило от голода. Я уставилась на волка, не мигая. Сердце часто билось в груди.

— Закончила истерику? Кивни. — склонившись надо мной, серьезно спросил Максвелл.

Я нерешительно кивнула, подтягивая ноги к груди. Меня тут же осенила догадка: полнолуние же вроде было или только начинается. Хрен теперь разберешь, когда не знаешь, какой сейчас день. А он точно говорил о том, что собирается меня… Слезы снова хлынули из глаз. Вот зачем меня сюда притащил. Похотливый ублюдок.

— А! Мать твою! Вставай! — заорал он на меня так, что я затряслась от исходящего от него гнева.

Меня сдернули с дивана и поволокли в ванную комнату, а там бесцеремонно сунули голову под струи холодной воды. Я задергалась, пытаясь вырваться, но тщетно. Сильные руки держали крепко. Это он меня так в чувства пытался привести? Ненавижу его всеми фибрами души. С удовольствием бы высказалась ему, да кляп во рту мешал.

Когда перестала сопротивляться, меня также совершенно не любезно швырнули обратно на диван. Надо же, даже мебель не пожалел замарать. Больной на голову псих. Разодрать бы его наглую физиономию, смотреть противно. Отвернулась и прикрыла глаза. Внешне я успокоилась, зато внутри все продолжало клокотать.

— Ну, так как, готова выслушать? — спросил он, спустя минут пять молчаний.

Выслушать? Мысленно фыркнула я, а вместо этого просто дернула головой и посмотрела на него в упор. Что за фигня происходит вообще. Мне было страшно. Непонятно, но вместе стем я раздражалась от одного его вида. И хочу снова отметить, что не боялась конкретно его. Я боялась того, что со мной будет и что ждет близких мне людей.

— М… Хм… — нервно провел он пальцами по волосам, — С чего бы начать, черт возьми.

Мужчина застыл на секунду. Затем, сцепив руки в замок и положив на них подбородок, он уперся локтями в колени. Оборотень осмотрел меня с ног до головы несколько раз так, словно бы оценивал меня. Я выгнула бровь, не прекращая сверлить его взглядом. Хотелось что-нибудь съязвить, вот только мокрый рукав во рту все еще мешал. С мокрого от воды комка ткани капала вода мне на грудь. А с волос сочилась за шиворот. Мне было некомфортно.

— Я всю жизнь презирал людей. Вот ведь ирония. — усмехнулся он, — Блядь. Пожалуй, паршивое начало. Во всех его смыслах.

Тут уже обе мои брови взлетели вверх. Затем сошлись на переносице. Это точно главнокомандующий? Или подмена какая-то произошла. Он что, мнется передо мной? В любом случае, я все еще не понимала, к чему он клонит и почему до сих пор жива. Сижу тут, слушаю невнятные изъяснения и даже не изнасилована. Хотя вроде как давно должна была бы.

— Так уж вышло, Киара, что ты моя пара. — твердо произнес мужчина, откидываясь на спинку кресла.

Ему как будто бы полегчало в этот момент. Словно скинул с себя давящий груз. Я на секунду зависла, а потом меня пробрало на смех. Но так как кляп все еще был во рту, я просто забулькала в тряпку, давясь слюной и грозя захлебнуться. Максвелл тут же оказался возле меня и вынул кусок рукава, чтобы я не задохнулась.

— Ты, верно, шутишь? — хрипло спросила, как только смогла говорить, — Люди не могут быть парой оборотню. Все это знают.

— Я не простой оборотень. Все об этом наслышаны. Это не выдумки. Во всяком случае, не все. — серьезно ответил он, вернувшись в кресло.

— Значит ли это, что ты меня не убьешь? — неуверенно произнесла.

— Хм. — как-то горько и одновременно зло хмыкнул он, — Хотел бы я. Но моя природа, мое нутро не позволит причинить тебе вред.

— Да неужели? — качаю головой. А слова сочатся ядом.

Мужчина замолчал, снова оценивающе осматривая меня. Теперь я была уверенна, что мне не показалось, и он действительно рассматривал меня как женщину. Боже. Фу. Только не это. Я не вынесу. Если я и правда его пара, он меня не отпустит. Мне придется… Мамочки, ну почему это случилось именно со мной. За что судьба так несправедлива. Опустила голову. В глазах