Веселый двоечник - Валентин Постников

— Ты знаешь, пока тебя не было, к нам в дверь позвонил Дед Мороз и сказал, что, поскольку теперь у нас всё наоборот, он должен забрать и подарки, и ёлку, — весело сказал папа. — Пришлось отдать ему всё, что мы для тебя приготовили. Да ты не огорчайся, жить-то стало веселей!

— Не может быть! — чуть не заплакал я. — Так мы не договаривались!

В этот момент у меня всё перед глазами закрутилось, завертелось, я на секундочку закрыл глаза, а когда открыл, то по-прежнему сидел у себя в комнате в кресле. Ой, кажется, я замечтался!

— Будем тебе на большой перемене невесту выбирать. Из нашего класса, — решительно сказал Петька.

— Ой! — воскликнула мама. — Это же мои кулинарные журналы. Там же ценные рецепты. Берите что угодно, только не это.

Передо мной стоял папа.

— Двойка?! — прогремел над моей головой папин голос. — Ну ты полюбуйся на этого человека!

Я протёр глаза. В комнате по-прежнему стояла нарядная ёлка.

— Не волнуйтесь, — весело пообещал я родителям. — Завтра же исправлю двойку на пятёрку.

Кузя — это наш кот. Он большой, мягкий, полосатый, вроде настоящего тигра. Но голова у него маленькая, совсем не породистая, шерсть всклокоченная, как у кота-дворняжки. Поэтому каждый, кто ни посмотрит на Кузю, говорит:

— Ну и кот у вас! Очень смешной! Таких никогда не видел.

И я не видел. А еще я никогда не встречал таких знаменитых котов. Спросите любого, кто живёт у Обводного канала в Москве, каждый вам ответит:

— Кот Кузя? Конечно, помним. Удивительный кот. Настоящий Робинзон!

А между прочим, Робинзоном звали одного матроса, который после кораблекрушения много лет жил на необитаемом острове. Один среди океана. Вот и наш кот однажды попал в приключение, как тот Робинзон.

Пришла как-то мама с работы, налила в блюдечко молоко, осмотрелась вокруг, кота позвала, а того нет нигде. Никто не мяукает.

— Сеня, где кот? — спросила мама.

— Не знаю, — сказал я. — По-моему, он с вечера домой не пришёл.

И на другой день кот тоже не объявился, и на третий. Словом, пропал наш Кузя.

Прошло две недели, и вдруг прибегает наш сосед Володька и кричит:

— Бегите скорее на канал. Там ваш Кузя на острове сидит и мяукает. Я сначала подумал, что это ничейный кот, а потом пригляделся, вижу — полосатый, морда смешная. Точно ваш Кузька.

Мама быстро собралась и бегом за Володькой. Мы с папой за ней следом. Прибегаем, видим: люди стоят у парапета, вниз глядят, головами качают, меж собою переговариваются. Стена набережной крутая, каменная, очень высокая. Внизу вода шумит, переливается, булькает.

А на маленькой отмели, под самой стенкой, сидит наш Кузя и смотрит своими зелёными очень грустными глазами на людей. Хвост у него течение колышет, а он сидит в том месте, где водосточная труба наружу выходит, и не знает, как ему быть.

— Кузя, миленький, — крикнула мама, — как тебя туда занесло?

— Ничего непонятного тут нет, — сказал мужчина с удочкой, — на канале рыбаков много развелось. Подошёл, наверное, рыбкой поживиться, вот его и скинули.

— Злодейство! — ахнула мама. — Какое злодейство!

— Глупости, никто его никуда не кидал, — хмыкнул старичок в соломенной шляпе. — Посмотрите, как много вокруг рыбьих костей. Небось рыбку захотел поймать, вот и сиганул в реку, а выбраться не смог.

— Позвольте, — перебил мужчина с удочкой, наклоняясь над парапетом. Насколько мне известно, рыба треска в Москве-реке до сих пор не водилась. И таких крупных представителей речных видов не наблюдалось.

— Какие там представители, — засмеялась румяная полная женщина. — Мы с мужем каждый день бедолаге рыбку подбрасываем. Из магазина. На работу как-то утром идём, видим — сидит. Голодный, жалкий. Вызволить хотели, корзинку с рыбкой спустили, чтобы его заманить, а как поднимать стали, он из корзинки выпрыгнул, да так на островке и живёт.

— Надо было крышку на корзине приладить. С верёвочкой. Дернуть её и захлопнуть, — посоветовал мужчина с удочкой.

— Пожарных позовите или водолазов, — хмыкнул старичок в шляпе.

— Зачем пожарных? — отозвался кто-то из толпы. — У меня в котельной канат завалялся. Спустим его вниз, кот по нему, как по столбику, и заберётся.

Между тем народу на набережной собралось очень много. Даже машины стали притормаживать. Всем любопытно, что произошло.

И вдруг на самом деле появился канат. Рыжий, мохнатый, пахнущий смолой. Канат спустили к воде, но кот лишь понюхал его и с тоской отвернулся, макнув и без того мокрый хвост в быстротечные волны.

— Кис-кис! — загалдели все вокруг. — Давай по канату! Кис-кис…

— Погодите, — перекрикивая гвалт, сказала румяная женщина. — Разве так можно вразнобой? Надо ласково, всем вместе. Ну, раз, два: ки-ис, ки-ис. — Она взмахнула руками, как дирижёр.

И все хором выдохнули:

— Кис! Кис! Кис!

Во всех окнах близстоящих домов появились коты. И даже собаки! А наш кот сиганул в трубу и там затаился.

— Разрешите, я сама, — робко произнесла мама и позвала нежным голосом: — Ку-зя! Кузя, миленький.

Кузя вылез на свой островок из тёмной трубы и жалобно замяукал, уставившись на маму грустными зелёными глазами.

— Я больше так не могу, — решительно сказал папа. — Мне на работу пора. Держите канат.

Папа снял ботинки, перелез через парапет и начал осторожно спускаться к воде.

— Я всегда знала, что наш папа самый лучший, — тихонько шепнула мне мама.

Наш отважный папочка спрыгнул на мокрый песок, ловко запихнул кота в авоську, приладил её на канате и крикнул:

— Эй, наверху, поднимайте!

Кота подняли. Все улыбались, норовили его погладить, пощекотать за ухом. Потихоньку все начали расходиться. Вдруг кто-то громко крикнул:

— Человека забыли!

— Где забыли?

— Да на Кузькином островке, — ответил мужчина с удочкой.

Когда папу вытянули из канала и мы шли домой вчетвером — папа, мама, Кузя и я, — папа рассмеялся и сказал: