Права животных и порнография - Эрик Дж. Миллер

Теперь уже размером с небольшую собаку, голубь стоял на переднем бампере. Его голова была сплющенной лепешкой из крови, костей и слипшихся перьев, лопнувшие глаза стали черными сгустками, от клюва остался лишь зазубренный обломок. Но вел себя он бодрее, чем прежде. Прыгнул с бампера на капот машины и нелепо заплясал, восстанавливая равновесие.

– Какой бред, – сказал он.

Птица повернулась к нему. Вся вспучилась и издала громкий клекот. Он едва не сбежал. Сломанное крыло неловко поднялось и затрепетало. Он поднял взгляд на окна кирпичных зданий – вдруг кто-нибудь видит все это? – но никого нигде не было. Вновь опустив глаза, заметил, что птица нагадила – на капоте машины появилась здоровенная лепешка кровавого месива. Затем голубь повернулся и произвел несколько шагов, дергая головой в подражание той прыгающей походке, которой ходят голуби, словно старался и теперь быть тем, кем был когда-то.

– Какой бред, – сказал он.

С гулким шлепком голубь наткнулся на лобовое стекло и упал назад. Снова издав свой крик, он поднялся и повторил процесс, после чего в стекле осталась небольшая забоина, а вокруг черное кровавое пятно с какими-то еще кусочками внутренностей. Перемещаясь каждый раз все проворнее, птица повторяла все это вновь и вновь.

Ведомый одним инстинктом, он подошел к машине. Открыл заднюю дверь и пошарил под сидением в поисках монтировки. Теперь он двигался быстро. Когда приблизился к голубю, птица остановилась, уставилась на него и испустила крик, который пронзил его до нутра. Взмахнув монтировкой, он сбросил птицу с машины, и она упала за пределами стоянки, на газоне. Он подбежал к ней и бил, пока не устали руки, пока ее не разнесло в такие мелкие ошметки, что едва ли от нее вообще что-нибудь осталось. Бил, не помня себя, и вновь стал что-то сознавать лишь по пути назад к библиотеке. Он не мог вспомнить, ни куда дел монтировку, ни когда, собственно, прекратил наносить удары по тому, что оставалось от голубя. Чувствовал себя оглушенным и каким-то сконфуженным.

Войдя в здание, он вновь повалился на диван. В желудке не было позывов тошноты, но он ощущался как нечто твердое, сделанное из сплошных мускулов. Мимо проходили люди, но он не узнавал их лиц, да и не пытался. Сидел в оцепенении, похожем на сон без сновидений. Первая мысль, которая пронеслась в голове, была о том, что нынче, кажется, день пропал. Занятий, которые предстояло посетить под вечер, не существовало. Пора домой.

Лобовое стекло машины было разбито. Капот весь в глубоких царапинах и помят, словно по нему били бейсбольной битой. Он огляделся в поисках голубя. Тот стоял, глядя на него с крыши ближайшего кирпичного здания. Ростом он теперь казался с пятилетнего ребенка, и все в нем было исковеркано. Мгновение птица была совершенно неподвижна, и он подумал, что ничего того, что происходило с момента, когда он нашел голубя, в действительности не было. Тут птица дрогнула, шевельнулась. Захотелось сойти с места, как-то отреагировать на движение птицы, но он не смог. Она кругами устремилась вниз, падая, будто огромный изломанный ветром бумажный змей. Сила удара сшибла его на землю, и он почувствовал, как сжимаются, впившись в грудную клетку, когти.

– Прочь, – попытался он на птицу прикрикнуть, но вместо слова получился стон.

Она опять нагадила, причем ошеломительно вонюче, и помет нестерпимо жег ему живот и пах. Он пытался перекатиться лицом вниз, выбраться из-под птицы, но не мог.

– Убью, – выдохнул он сквозь зубы, но, уже произнося это, понимал, что угроза пуста.

Птица подняла раздавленную голову на изломанной шее и взвыла – не по-птичьи, а как человек, словно это его собственный голос вознесся, продравшись между когтей, терзающих его плоть, и, пройдя сквозь исковерканное голубиное тело, исторгнулся из размозженного клюва.

Хэнк и Джерри гнали машину всю ночь, лишь ранним утром сделав остановку, чтобы позавтракать в забегаловке «У Дэнни». Потом ехали закоулками, выехали из городка и свернули на грунтовую дорогу, которую Хэнк разведал месяца два назад. Отъехав от развилки подальше, припарковались. Хэнк завернул винтовку в солдатское одеяло, потому что посреди лета ни на что сезона не было. Сверток все равно выглядел весьма подозрительно, и, продираясь сквозь кусты, Хэнк прошептал Джерри:

– Ты, того-этого – поглядывай.

Джерри кивнул и заозирался. Ему было двадцать, а с Хэнком он познакомился год назад. Три раза он уже с Хэнком ездил и многому научился. А Хэнк это дело практикует уже, что-нибудь, лет десять. У него аккуратная бородка и на глазах почти всегда зеркальные очки. Через всю грудь татуировка: «ОХОТНИК». Джерри подумывает, не сделать ли такую и себе.

Джерри указал на олений помет. Впрочем, катышки черные и здорово подсохли.

– Когда я был пацаном, папаша браконьерил и частенько брал меня с собой, – сказал Хэнк. – Он говорил, ему не интересно, да и вообще неправильно стрелять кого-нибудь, когда можно.

Поодаль от дороги бежал ручей, и они вышли на его берег. Джерри старался не отставать от Хэнка, который шагал широко и решительно. Пройдя с милю или около того, они поднялись на небольшой взгорок, с которого открывалась дорога.

Хэнк развернул винтовку и проверил прицел.

– Тут непременно что-то будет, – сказал он.

– Ты уверен?

На две или три секунды Хэнк задержал взгляд на Джерри, но ничего не ответил. Потом продолжил проверку оружия.

– Ты как думаешь, выстрел кто-нибудь услышит?

– Не исключено. Хотя от населенного пункта мы в пяти милях. К тому времени, когда кто-нибудь придет проверять (если придет), мы сядем в машину и уедем.

– А все ж таки, наверное, придется в темпе возвращаться.

Снова Хэнк не ответил. Повращал головой и прочистил горло. Начинало припекать. Джерри хотел сидеть так же неподвижно, как Хэнк, но это оказалось нелегко. Поймал себя на том, что отламывает ветки, кромсает их на куски, а потом вкапывает сапогами в грязь.

В конце концов он вынул нож и принялся разглядывать лезвие. Накануне вечером Хэнк заточил его под идеальным углом.

– Слушай, – сказал Хэнк.

Джерри поднял взгляд и склонил голову на сторону. Тут он услышал шум, доносящийся с дороги внизу. Вскоре показался мужчина в синих трусах и синей бейсбольной кепке. Он бежал быстрой трусцой. Джерри поглядел на Хэнка – что тот будет делать, – но Хэнк смотрел на мужчину безучастно. Когда мужчина пробежал, Джерри сказал:

– А можно мне подержать винтовку? Хэнк посмотрел на Джерри скептически.

– Думаешь, ты уже готов?

– Ты говорил, что в этот раз, может быть, разрешишь мне стрельнуть.

– Вот именно.

Я сказал «может быть». После некоторой паузы Хэнк передал винтовку Джерри.

– Ну, ладно, – сказал Хэнк. – Но ты уж лучше будь наготове. И лучше не медли ни секунды.