Анастасия, ты прекрасна! - Владимир Атомный

обдала меня гневом и, не став выяснять, что же имею в виду, ринулась к учебному корпусу.

От компромата есть плюсы. В отношении Бурёны — это доступ к кухне. За небольшой период наших особо «близких» отношений, она уже знает, чем угодить и потому держит гранатовый и ананасовые соки. За бутылкой последнего я и зашёл.

Неспешно прогуливаясь по лагерю, задумался о роли новообретённого предмета. Платочек лежит в кармане. Уже почти сухой. Всякий подумает, и правильно сделает, что мне он нужен для одного дела. Зачем ещё фетишисты охотятся за подобными артефактами?

Я приложился к стеклу и сделал несколько глотков. Приятной кислоты и сладости жидкость обдала рот и вторглась в мозг безумной гаммой вкуса.

Избегая мастурбации, я словно обрубаю ноги своему фетишизму. Но вместе с тем дарую крылья более сильному чувству. Можно сказать, наваждению или даже мании. Словно заклинатель змей, я пытаюсь управлять стихией, исследую её, а за одно и себя. Смотрю в чёрные бусинки глаз этой кобры, если не гидры. Балансирую на грани.

Может ли страсть стянуть человека в пропасть? Этот вопрос не требует ответа, скорее уж надо спросить — можно ли удержаться, когда уже поволокло? Проживая здесь, в лагере «Лесная сказка», я нашёл себе цель и смысл жизни. В исследовании, в познании, в обдумывании.

Я навёл порядок на площадках, подобрал джинсовую курточку, оставленную Дилярой. Уже завтра будет первый раз посещения сменой верёвочного парка — это одна из любимых забав. После случая с Мышей, я проверяю узлы, крепления и карабины с особой тщательностью. Вот и сейчас, пока есть время до ужина, пройдусь в прореженный лесок за домиками и проверю основные элементы.

Часть верёвки на зиму снимается, остаются только основные элементы путей. В теории убирать надо всё. Открытая атмосферная среда разрушает нити и может быть срыв. Суровая же практика такова, что мы, хотя будет правильней сказать я, заново провешивая перила и прочие элементы парка, проверяем на прочность перезимовавшие элементы. Причём не на халяву, а с перегрузками. Если внимательно относится к изменениям и признакам, то удаётся всё держать под контролем.

Хвойный дух наполняет мир. Разогревшись на солнце, ели и сосны особенно сильно исторгают аромат, прогоняя всякую хворь. Я бросил курточку на стол и полез по лесенке к началу всех путей. Здесь у нас своего рода склад — в домике на дереве. Взгляд упал на обвязки. Вещь не только функциональная, но и довольно провокационная.

Удобнее всего надевать обвязку на самую тонкую из имеющейся одежды. У девочек это брюки и шорты в обтяжку, либо термобельё. Любой из перечисленного — это откровенный наряд. Да спорт, да у некоторых ни форм, ни темперамента, но нижняя обвязка даже в самом тяжёлом случае охватывает бёдра так, чтобы их выделить, подчеркнуть. Ткань при этом натягивается.

У парней и мужчин обычно нет стеснения из-за выпирающего органа, но даже для нас обвязка — это своего рода эксбиционизм. Конечно, всё это имеет значение лишь до тех пор, пока ты на земле. Даже самые стеснительные из бывавших в лагере девчонок, в итоге забывали про всё.

С громким треском, всю мою мечтательность и неспешность выбило вон. Из глотки вырвался вскрик, а руки судорожно вцепились в перила.

Оборвалась основная верёвка, к которой цепляются брёвнышки. Правая сторона. Вот хвост верёвки вынырнул из череды карабинов и деревяшки задёргались на второй, ударяясь друг о друга.

Судорожно опустился на руках и разжал пальцы, чтобы повиснуть на страховке. Надо перевести дух.

Под задницей метров пять. Уносятся вверх сосны, всё так же щебечут птицы, а сердце, как шаманский бубен, гулко стучится в груди.

— Фу-у-ух, мать твою…

Несколько успокоившись, я укрепился, подключив ещё и верхнюю обвязку и пополз обратно. Хорошо ещё, что никто…

— А ты везунчик!

Я вздрогнул и заозирался — тяжело смотреть вниз, вися как ленивец на верёвке.

— Кошка! Ты чего тут забыла?

— Вовсе не забыла. Слезай, дело есть, — поманила она.

— Кстати… — натужно выдавил я, подтягиваясь, — хорошо, что пришла. Поможешь мне.

— Ну уж нет, — рассмеялась она. — Теперь точно нет.

— Теперь?

— Ага, — весело заявила она, — мне же должно что-то полагаться за молчание, что у тебя тэ-бэ не соблюдается.

— Ах ты лиса хитрожопая!

— Твоя школа, — тут же донеслось снизу.

— Моя?! Это где я хитрожоплю?

— Спроси лучше, где нет, Саша, — пропела та. — Давай быстрей, а то нас хватятся.

— За хрен свой… — делай последнее усилие, прорычал я, — пусть хватаются.

Спустя пару минут оказался на земле. Хитрые и весёлые глаза кошки сопровождали весь путь.

— Отпусти завтра до обеда?

— А чего у меня спрашиваешь, иди к Эконому.

— Брось, Саш, — склонила она голову, — я честно забуду, что у тебя верёвка порвалась и ты чуть не упал.

Желчно отвечаю:

— Я бы не упал.

Несколько секунд подумав, добавляю:

— Хорошо, иди. Только помоги сейчас. Очень надо.

— Бли-и-ин, Саш, — скуксилась она, — я же высоты боюсь!

— Тут метров пять всего, даже четыре.

— Это отсюда кажется мало, а там, я знаю, будет как десять.

— Ничего ты не понимаешь, — усмехнулся я, подхватывая под руку. — Сейчас наденешь обвязку, я тебе страховочку сделаю, к верёвочке пристегну. Места разные поглажу и забудешь ты, что над землёй весишь.

— Места и тут можно погладить, — страдальчески посмотрела она.

— Ну, пожалуйста, Кис, а то я ещё часа два тут буду как паук лазать.

— Ой, ну, уговорил, уговорил, — нервно рассмеялся она, — охальник чёртов. Всю жизнь мечтала потрахаться вися на верёвке. Как щука в коптильне.

Я расхохотался, шлёпнув её по попе.

— Скажи лучше как самая фигуристая акробатка под шатром цирка. Помнишь, какие они?

— Да ну тебя, — хихикнула она. Мы поднялись в домик и она подняла руки: — Начинай!

— Хоть шорты сними, — смеюсь я.

— А сам?

— Я не романтик. Мне надо сразу — достал и вперёд.

— Фу таким быть.

Я выбрал самый удобный комплект и потянул её руки вниз.

— Просовывай как в жилетку. Ага, вот так… Фигурка-то у тебя хорошая. Даже романтик, видишь, проснулся.

— Это потому что я «би».

— М-да? Чот я раньше такого не слышал. Ножку…

Она продела одну, потом вторую, тем временем отвечает:

— А ты не замечал? В порно самые красивые — это лесбиянки. У них и писечки самые подтянутые и свежие.

— Кхм! — вырвалось у меня. — Ну, это да… хотя я всякого повидал.

— А нечего всё подряд в рот тянуть, — прыснула Кошка.

— Я тебе дам… в рот.

Как раз поднялся и встретил её насмешливый взгляд.

— У конфеты обёртка должна быть, знаешь ли.

— Так, конфетка, ты готова