Кто развязал Первую мировую. Тайна сараевского убийства - Владислав Гончаров

Через несколько недель после убийства эрцгерцога и таинственных событий, связанных с его смертью и погребением, стали ходить самые дикие слухи о соглашении, которое было затеяно в Конопиште и которое вызвало мировую войну. Поэтому необходимо несколько подробнее остановиться на этом свидании и на порожденных им слухах.

По сообщению корреспондента лондонского «Таймс» Уикгема Стида, который основывался на сведениях, полученных от лица, «заслуживающего особого внимания ввиду занимаемого им положения», германский император нарочно старался приобрести симпатии Франца-Фердинанда и, оказывая внимание его жене, преследовал политические цели, которые и получили реализацию в «Конопиштском соглашении». Стид старался уверить нас, что «кайзер нарисовал эрцгерцогу Францу-Фердинанду великолепные перспективы и развил перед ним грандиозный план, который давал возможность немедленно поставить его сыновей Максимилиана и Эрнеста во главе двух больших государств Восточной и Центральной Европы». Предполагалось спровоцировать Россию на войну, к которой Германия и Австрия были готовы. Францию хотели несколькими сильными ударами привести в состояние полного бездействия. Невмешательство Англии считали обеспеченным.

В результате войны должно было получиться полное преобразование Европы. Предполагалось восстановить древнее королевство Польское с Литвой и Украиной и с границами от Балтийского моря до Черного. Оно должно было стать наследственным владением Франца-Фердинанда, а после его смерти перейти к старшему сыну. Для младшего сына создавалось под руководством отца новое государство, обнимающее Чехию, Венгрию и югославянские земли, включая сюда Сербию, Далмацию и Салоники.

Если верить этому рассказу, Францу-Фердинанду сулили троны для его сыновей, а София Хотек уже видела себя матерью королей. Император Вильгельм, со своей стороны, собирался отдать новому польскому государству часть Познани, а за это компенсировать себя включением в Германию нового государства, обнимающего немецкую Австрию и Триест. Им должен был управлять племянник Франца-Фердинанда, эрцгерцог Карл-Франц-Иосиф. Таким образом, Германия получила бы давно желанный выход к Адриатическому морю и расширила бы свою территорию присоединением нового государства, по значению не уступающего Баварии. Между расширенной Германской империей, восстановленным Королевством Польским и новым чешско-венгерско-югославским государством должен был быть заключен тесный и вечный экономический союз. Этот союз должен был стать вершителем судеб Европы: в его распоряжении находились бы Балканы и путь на Восток.

Таковы были условия соглашения, по сообщению Уикгема Стида. Он полагает, что эти сведения дошли до членов австрийской императорской семьи и что этим объясняется, почему Франца-Фердинанда и его жену после сараевского убийства хоронили без всяких церемоний. Стид делает туманные намеки, что австрийский двор сам является участником убийства. Затем он в стиле газетной сенсации всячески преувеличивает и раздувает ряд других обстоятельств – для того чтобы произвести на читателя впечатление, что убийство эрцгерцога произошло при соучастии австрийских властей и что Сербия в данном случае не несет никакой ответственности.

Подробно описав, как неприлично были организованы похороны убитой супружеской четы, и указав, что «вряд ли менее удивительны сами обстоятельства убийства», Стид в качестве усугубляющего вину обстоятельства приводит еще факт первоначального сообщения, что германский император будет присутствовать на похоронах, но второго июня из Берлина сообщили, что вследствие легкого недомогания германский император отказался от поездки в Вену. Тем не менее в этот день у него были обычные аудиенции.

Стид дает понять, что германский император и другие государи получили указание из Вены не присутствовать на похоронах. По его мнению, это является лишним доказательством того, что убийство эрцгерцога совершилось при участии австрийских властей за то, что он задумал в Конопиште раздел австрийских земель с целью добыть короны своим сыновьям. Но в действительности отсутствие императора на похоронах было вызвано не указаниями, последовавшими из Вены и продиктованными желанием лишить эрцгерцога и его жену даже после их смерти подобающих им почестей: Вильгельм II отказался от намерения отправиться в Вену вследствие предостережения, полученного от германского консула в Сараеве, что сербы могут совершить покушение и на него. Его канцлер отказался взять на себя ответственность за разрешение императору рисковать своей жизнью. В телеграмме Бетмана-Гольвега германскому послу в Вене от 2 июля мы читаем:

Точно так же и все прочие обстоятельства, на которых Стид и его последователи строят теорию соучастия Австрии, в действительности объясняются весьма простыми и естественными причинами совершенно иного порядка и, как мы сейчас увидим, не заключают в себе ничего сенсационного. Не имеется и тени доказательства, что эрцгерцог затевал какой-то заговор в Конопиште или что австрийские власти организовали его убийство.

Тем не менее изумительная теория Стида получила широкое распространение среди бывших противников Австрии. Сербы, разумеется, радостно ухватились за нее, потому что она снимала с их страны всякую ответственность за преступление. Эту теорию с некоторыми оговорками и дополнениями широко распространяли также многие не в меру подозрительно настроенные французские писатели: Раймон Рекули – известный газетный корреспондент и сотрудник ряда журналов; Альфред Дюмен, который был французским послом в Вене, но который, по-видимому, в то время ничего подобного не знал; Шопен в своей монографии о сараевском убийстве; и даже такой трезвый историк, как профессор Дебидур.