Пылкие мечты - Мэй Макголдрик

— Ладно, сначала мы довезем тебя до Ганновер-сквер. Это не слишком большой крюк.

Она наклонилась к окошку, чтобы окликнуть кучера, но Дэвид оттащил ее назад.

— Я убью эту проклятую лисицу!

Она уставилась на него, как будто у него вместо одной головы появилось две.

— Не возьму в толк, о чем это ты?

— Ты бежишь с каким-то негодяем в Гретна-Грин. Я еду с тобой. Но предупреждаю: встретив его, я его убью.

Он закрыл глаза от пронзившей мозг боли. Болтать стало невмоготу.

— Мне не по душе ни твое поведение, ни настроение.., и я вовсе не признательна тебе за вмешательство. Ты ведешь себя просто отвратительно!

— Меньше всего меня сейчас волнует твоя признательность.

Он вытянул длинные ноги, тем самым загоняя ее в угол кареты.

— Я довезу тебя до Ганновер-сквер.

Она снова наклонилась к окошку, но он опять схватил ее за руку и усадил рядом с собой.

— Не раньше, чем издохнет этот презренный пес! — прорычал он сквозь зубы.

Гвинет снова уселась напротив.

— Ты, должно быть, не понимаешь ничего, Дэвид. Цивилизованные люди не бросаются друг на друга, если у них нет причин для этого.

— К тому времени как мы окажемся там, я уже протрезвею. А цивилизованный я или нет, мне все равно, я собираюсь насладиться зрелищем его смерти.

Карета продолжала трястись по узким улочкам, где уже раздавались крики уличных торговцев. Город просыпался, чтобы начать новый день.

— Ты сошел с ума, — заявила она. — Я могу простить тебя за вторжение в мою комнату прошлой ночью, поскольку ты был пьян. Однако сегодня утром — это уже совсем другое дело.

Прислонившись к спинке сиденья, Дэвид запрокинул голову и закрыл глаза.

— Мне надо отдохнуть.

— Дэвид, — она тронула его за колено, но он притворился, будто этого не заметил, — ты же не близкий родственник. Ведь тебя это почти не касается.

Услышав напряжение в ее голосе, он скрестил руки и устроился поудобнее.

— Не могу взять в толк, зачем ты едешь со мной. Ты слышишь меня? Я не позволю тебе ехать со мной в Шотландию.

Догадавшись, что Гвинет опять наклонилась к окошку, Дэвид снова дернул ее за руку. На этот раз он пересел на противоположное сиденье, рядом с ней, надежно зажав ее между стенкой кареты и своим плечом.

— Ты становишься просто невыносим! — Она стукнула его кулаком в плечо. — Я не потерплю такого обращения…

Все ее причитания и даже последовавшие в его адрес проклятия в другое время показались бы ему занимательными, если бы не те муки, которые он навлек на себя, выпив слишком много вина прошлым вечером. Но несмотря на изнуряющую головную боль и с трудом сдерживаемую тошноту, его по-прежнему привлекал дурманящий аромат ее тела. Было что-то знакомое и волнующее в столь тесном их соприкосновении.

О прошлой ночи у Дэвида остались лишь смутные воспоминания. Он помнил, как, пройдя по темному коридору вместе с трактирщиком, ввалился в комнату Гвинет и упал на пол вместе с ней. И с этого момента память застлал густой туман — туман, который не рассеялся до сих пор. Но все-таки он помнил, как целовал ее. Несмотря на плохое самочувствие, он почувствовал, как в нем зарождается влечение.

— Дэвид. Капитан Пеннингтон. Пожалуйста.

Он знал — она просто изменила тактику. Она прижалась к нему, ее голос упал до шепота. Но глаза он все равно не открыл.

— Ну посмотри на меня!

Если бы Гвинет не провела пальцем по его щеке, Дэвид по-прежнему делал бы вид, что крепко спит. Но ее ласка оказала на него неожиданное действие. Он дернулся на сиденье и повернулся к ней, чуть-чуть приоткрыв глаза.

— Ты озадачен. И я тоже. Ведь я не ожидала встретить тебя возле своих дверей прошлой ночью. Тебя так долго не было, к тому же мы не посылали друг другу писем.

У нее выбилась из прически прядь волос, и она поправила ее, уложив за ухо. Почему-то этот жест вдруг взволновал его, он пристально взглянул на мягкий овал ее уха и видневшуюся ниже очень нежную кожу. Он вспомнил, как целовал ее как раз в это место.

— Но мы должны помнить, что мы разумные люди и всегда уважали друг друга. И я полагаю, что наше обоюдное замешательство этим утром вызвано тем, что мы не выспались как следует.

Он зевнул и закрыл глаза.

— Я еще не закончила. — Она толкнула его в бок. Он неохотно открыл глаза и искоса взглянул на нее.

— Я думаю.., я полагаю.., раз мы оказались вместе, то можем как-то объясниться, чтобы каждый из нас мог идти дальше своей дорогой.

— Ты собиралась сегодня сбежать со своим возлюбленным?

Гвинет покраснела и запнулась. Она попробовала солгать, но это у нее не получилось.

— Ну.., ну и что тут такого?

— Да ничего, этот пес умрет, — проворчал он. Слегка поерзав, он прислонился к ее плечу и снова закрыл глаза.

— Ты мне не защитник и не покровитель. Ты слышишь меня? — крикнула она ему прямо в ухо. Ее терпению пришел конец. — Ты не можешь насильно вмешиваться в мою жизнь. У меня есть свои планы, и я никому не позволю мне мешать!

В нынешнем состоянии ее визгливый голос неприятно резал ему слух. Дэвид выпрямился.

— А я как раз намерен кое-что в них изменить.

— Но почему?

Он повернулся и вплотную приблизил лицо к ее лицу.

— Потому что побег с возлюбленным — это свидетельство позорного и постыдного поступка. Потому что только отчаявшаяся и махнувшая на себя рукой девушка, к тому же с твоим положением в обществе, пошла бы на такой неосторожный и опрометчивый шаг. Потому что я беспокоюсь о тебе и не могу даже представить тебя в подобном положении. И если тайком увозящий тебя ублюдок так труслив, что даже не решился поговорить с твоей опекуншей и получить ее одобрение, тогда, святый Боже, он будет иметь дело со мной и ответит за все.

Ей было что возразить на это, но она скрестила руки на груди и благоразумно хранила молчание, поглядывая в окно.

— А теперь, Гвинет, мне надо поспать, — проговорил он, снова вытягивая ноги. — Я не желаю больше слышать ни одного слова до тех пор, пока мы не приедем на место вашего свидания.

— Поехали к леди Кэверс.

Он промолчал.

— Послушай, ты открыл мою тайну, — произнесла Гвинет хриплым голосом. — Я хочу, чтобы ты отвез меня в дом тети прямо сейчас. Можешь спокойно передать меня в ее руки. Пускай она решает, каким способом лучше всего меня наказать.

Говоря это, она как будто была готова разрыдаться, и это смягчило сердце Дэвида. Какой смысл заставлять страдать ее дальше? Он предотвратил ее побег. Если ему удалось расстроить планы этого ловца удачи, подбившего Гвинет улизнуть вместе с ним, тогда зачем ему преследовать этого негодяя?