Защитница. Тринадцатое дело - Иосиф Гольман

– Ну, так вперед. Пошли в библиотеку.

– Это вы про меня? – спросила Неонила, вися на плече Петра Ивановича, вообще-то, почти вниз головой. – И зачем в библиотеку?

– Там криков не слышно, – по доброму объяснил прапорщик Бойко.

Наконец, добрались до библиотеки.

Несмотря на боль в ноге, сердце Нилы зашлось: здесь слово «убого» и близко не стояло.

На стене – медвежья шкура, в углу – рыцарь в кованных латах, кругом портреты великих поэтов разных веков: Мандельштам по соседству с Фетом, Павел Васильев – рядом с Пушкиным, а Бродский и Лермонтов вообще были изображены неизвестным, – видимо, самодеятельным – художником на одном графическом листе.

Но не это главное: на полках, даже отсюда видно, – во множестве стояли вовсе не иронические детективы.

– Вот, все что нажито непосильным трудом, – гордо сказала Белла, заметив восхищенный взгляд коллеги.

– Откуда такое великолепие? – спросила Нила.

– Книги двадцать лет собирались. А шкуру и рыцаря у нашего бывшего директора стырила.

– Как – стырила? – Нила не привыкла к подобных оборотам в устах библиотекарш.

– Его посадили – он земли у пансионата спер. Под элитный коттеджный поселок. А я у него – рыцаря с медведем.

– Поняла, – вынуждена была сказать Нила. Хотя не очень поняла.

– Давай ногу вправлять? – это уже Петр Иванович.

– Давайте, – от безысходности согласилась Беляева.

Прапорщик Бойко положил ее на спину, на роскошный кожаный диван. Тоже, очевидно, стыренный у директора пансионата, который стырил землю.

Нила с трудом перенесла прикосновение чужой мужской руки к своей ноге.

Петр Иванович мягко, не больно, но внимательно ощупывал лодыжку.

– Ну, так дергайте уже, – не выдержала ожидания Беляева.

– Не положено без осмотра, – ожидаемо ответил добровольный лекарь. Затем, наконец, сказал:

– Думаю, справимся. Только колготки сними.

– Это еще зачем? – занервничала Нила.

– А как я ухвачусь? – вопросом ответил прапорщик.

Снимать колготки Ниле не хотелось как минимум по двум причинам. Во-первых, она стеснялась мужчину. Во-вторых, колготки были неоднократно подштопаны.

Она вопросительно взглянула на Беллу Эдуардовну. Та ответила на не заданный вопрос в своем стиле:

– Не, не изнасилует, – покачала она головой. – При мне не должен. Да и обед скоро, а это святое, правда, Петр Иванович?

– Правда, – беззлобно улыбнулся тот. Мол, трещите, сороки.

Нила, сконфуженно улыбаясь, начала стаскивать с себя колготки. Хорошо, хоть Белла помогла, прикрыла коллегу от усатого мужлана.

– Теперь, как положено? – спросила пострадавшая у целителя.

– Теперь – да, – благосклонно ответил тот. Снова взял в крепкие пальцы ее лодыжку, снова как будто легонько помял набухающую отеком ногу. И вдруг резко дернул!

– Ой, б…ь! – вырвалось у Неонилы Леонидовны Беляевой.

– А вы точно библиотекарь? – подозрительно спросил Петр Иванович. Белла же Эдуардовна просто радостно захохотала.

– Точно, точно! – подтвердила она. – А будешь подкалывать мою коллегу – и от меня услышишь.

– Не буду подкалывать, – смиренно согласился прапорщик Бойко.

Между тем вывихнутая лодыжка встала на место, боль почти сразу отпустила, но отек все равно уже налился.

Белла отправила проголодавшегося целителя на обед и долечила коллегу сама. Нарисовала йодную сеточку, надела на леченую ногу толстенный шерстяной носок, а сверху – настоящий валенок.

– Красота, – оценила она свою работу по завершению.

– Спасибо вам, – поблагодарила Нила.

– Может, уже пора на ты? – предложила та.

– С удовольствием.

С помощью вновь обретенной подруги – Белла была лишь на несколько лет старше Нилы – исцеленная поскакала к себе в номер.

Идя через пустой мрачный вестибюль – все ушли в столовую, на обед – нос к носу столкнулись с большой быстрой женщиной, явно чем-то озабоченной.

– Могу помочь? – дружелюбно спросила Белла Эдуардовна.

– Еще как можете! – обрадовалась та. – Еду вот в Городок, а в туалет хочется, сил нет!

– Так у нас вдоль любой дороги нынче писают, – удивилась Белла.

– Адвокаты вдоль дорог не писают! – заявила гостья. – Так у вас здесь, в фойе, есть туалет? – во всех смыслах теряла терпение Ольга Викторовна Шеметова (а это была именно она).

– Есть, но года три как заколочен, – бесстрастно ответила библиотекарша пансионата. Зато библиотекарша военного НИИ сжалилась и вошла в положение:

– Пойдемте ко мне в номер, решим проблему.

Проблема была решена почти мгновенно.

Ольга, удовлетворенная физически, поехала дальше, в Городок. На прощанье оставила своим спасительницам визитку.

Нила пробежала ее глазами. Сначала думала выкинуть – вряд ли ей когда-нибудь понадобятся подобные услуги – но не выкинула, передала Белле.

Та положила ее в сумочку.

Потом Белла пошла на обед.

Неонила же осталась в номере, лежать на диване, наслаждаясь покоем, отсутствием боли и наличием двух новых друзей, обретенных в этом забытом богом пансионате.

Настроение было отличным.

Все-таки жизнь бывает симпатичной даже в такую паскудную погоду.

Уже без малого час Шеметова едет в машине этого психа, и только сейчас сумела собраться с мыслями.

Для точности следует отметить, что сбору мыслей мешали и другие, скорее – физиологические, моменты. Но даже после посещения пансионата «Стожки», где, благодаря библиотекарше Неониле – дай бог ей здоровья – физиология пришла в норму, собрать мысли в кучку по-прежнему было сложно.

Потому что надо было видеть этого водителя!

Длинный, с длинными же ручищами, неуклюжий, Федя занимал половину когда-то белого «жигуленка»-«зубилы». Ручищи облапили руль, а совиные глаза уперлись прямо в лобовое стекло. Если б нос не мешал, он бы вообще вплотную прилепился. А так – сантиметры оставались.

Всю дорогу «зубила» летела на скорости, на которую спидометр не был рассчитан – стрелка замерла в правом его боку. Когда обгон был возможен – пролетали мимо обгоняемого, как мимо стоячего. Когда невозможен – тормозили на таком расстоянии, что можно было разглядеть все пятнышки грязи на багажнике впереди идущего автомобиля. Практически в этом багажнике и останавливались.