29, или Дневник для слепого - Ясмина Пырченко

Я схватил вырванный из дневника лист, вышел на балкон и, открыв окно, поджёг его. Только глядя, как он горит, внезапно понял, что очень часто к твоему труду относился именно так… Мои эмоции, лень всегда были важнее твоих попыток сделать меня счастливым.

Мои ожидания всегда имеют негативный оттенок и даже сейчас, не зная полностью написанного на этом листе, я сразу решил, что хочешь сделать мне больно. Ты была права, когда сказала, будто всё осознав, я заплачу… Мне стыдно писать об этом. Я потушил лист, когда он сгорел почти весь. На оставшемся кусочке, вклеенном обратно, написано:

"Сообщение, которое пришло Мише, было от тебя. В нём ты писал: "К Анжелике больше вообще не прикасайся своими похотливыми лапами! Если хоть раз ты дотронешься до неё, то будешь иметь дело со мной!" Обняв меня в постели, Миша с улыбкой произнёс: "Ему лучше не знать, как я прикоснулся к тебе сегодня!""

До этого странного, казалось бы, момента я не понимал, как ты меня любила: ведь этот ловелас мог тебя получить гораздо раньше. Позднее мы поменялись местами: теперь уже ты не видела, как я люблю тебя… Никогда никому я не угрожал расправой из-за девушки. Во многих отношениях для меня ты стала первой.

Конечно, для тебя Миша – хороший парень. Но я не верю в это. Наверно, потому что хочу сам быть на его месте и мне приятно думать, как вы расстанетесь.

Внезапно я понял, что мой праздник в кабинете психиатра не должен был состояться: зная характер Дарьяны Дмитриевны, она не дружит с пациентами, не рвётся помогать одиноким вроде меня.

– Это ведь Анжелика попросила тебя побыть сегодня со мной? – спросил я психиатра.

– Да, – ответила твоя подруга, – Она сказала, что этот день очень важен для тебя.

«29 октября, вот и год прошёл!

Честно, я надеялась через год увидеть бОльшие результаты, чем те, которых добилась. Сегодня снова твой День Рождения и он должен быть лучшим!

Попросила твою подругу и девушку, которую ты любил, Карину, помочь мне. Уговорила тебя взять выходной и этим утром поехать в Петербург. Заказала ресторан на крыше для нас троих. После мы поехали в центр развлечений, посетили музей с живыми бабочками – мне хотелось поднять тебе настроение и в этот важный для тебя день мне это удалось! Почему? Потому что Тринадцатым Шагом, которому хочу научить, будет Любовь! Настоящая, не то привычное для тебя чувство влюблённости.

Первое отличие настоящей любви в том, что она видна из поступков. Любить – вовсе не значит потакать во всём. Это значит желать для человека лучшего, что я сегодня и показала тебе.

Второе отличие хорошо описал апостол Павел: "Любовь долготерпелива и добра, она не ревнива, не хвастлива, не превозносится, не ведёт себя неприлично, не ищет своего, не раздражается, не ведёт счёт обидам, не радуется неправедности, а радуется истине, всё переносит, всему верит, на всё надеется, всё стойко претерпевает и никогда не проходит." То есть, она имеет в своём основании все эти качества, а значит, это не просто чувство. Чувство подобно ветру: его можно описать, оно имеет направление, но не имеет чёткой формы и существует порывами, то возникая, то пропадая. Но описанная апостолом любовь не проходит, а значит, это качество! Качество подобно зданию: оно зависит от того, каким мы его выстроим, и как будем поддерживать, существует до тех пор, пока не будет разрушено.

Зачем я пишу это тебе? Потому что хочу, чтобы ты научился той самой любви, которая после себя не оставляет в сердце пустырь.

Сегодня, в конце этого дня, когда Карина уже уехала, кроме своей благодарной улыбки ты одарил меня вопросом:

– Как с тобой общаться, если теперь я хочу быть не просто другом или клиентом?

Твои глаза светились надеждой, но ты опоздал. В этот день я ответила:

– Знаешь, мне очень хотелось услышать это раньше… Но пришлось закопать свои грёзы. В прошлом я бы бросилась тебе на шею. А сейчас скажу, как Татьяна Ларина: "Но я другому отдана, я буду век ему верна!» – прочитал это и загрустил.

Не самое приятное воспоминание, признаюсь. Свою привязанность к девушке я всегда начинал осознавать, когда было поздно.

Словно читая мои мысли, твоя подруга произнесла:

– Да тебя влечёт к недоступному! Чем она тебе не нравилась, когда был нужен ей??

Психиатр задавала мне фактически один и тот же вопрос, ответ на который был неизменен: ты была безупречна! Я знал все твои недостатки, но продолжал к тебе тянуться, потому что ты меня вдохновляла. Общаясь с тобой, понял, что кому-то нужен… Но признать, как много для меня значишь перед другим человеком – для моей гордыни это перебор!

– Ложью. Её жизнь была моментами слишком хороша, чтобы быть правдой! – упрямо сказал я Дарьяне Дмитриевне, не желая говорить как есть.

– Это она была слишком хороша для тебя, чтобы быть правдой! – съязвила девушка, – Если в твоей жизни чего-то не происходит, это не значит, что так живут все.

– Ты просто защищаешь свою подругу, вот и всё!

Если задуматься, психиатр была права. В моей жизни счастливая пора прошла давно, но несчастнее всего я стал, потеряв ещё и тебя. Сейчас понимаю, как ты меня любила. Было много добрых дел, которые подчас вызывали у меня сомнение, но в душе я был всегда тебе благодарен. Ни одна девушка не занималась моей жизнью, как ты. Поэтому я твёрдо решил, что хочу перемен, о чём и заявил психиатру.

Взявшая в руку бутылку виски Дарьяна Дмитриевна застыла от удивления, после чего спросила:

– Мой бегемотик, ты что, решил вылезти из своего болота?

Её фраза прозвучала просто мерзко, но моя решимость была непоколебима.

– Я стану другим человеком! Научусь всему, что Лика написала здесь, а затем верну её! – твёрдо заявил я в ответ.

Твоя подруга выразительно подняла бровь, оформленную как у Кэмерон Диаз, и со смехом сделала глоток виски:

– Ты? Ну посмотрим!

– За перемены к лучшему! – произнёс я тост, и, не обращая внимания на язвительную блондинку, стукнул своим бокалом с напитком об её фужер, после чего выпил эту мерзость залпом.

30 октября

Утро начал с музыки, вспоминая, как ты учила меня танцевать. С тех пор, как забросил это занятие, вспомнить уроки ритма было непросто.

– Даже трёхлетний ребёнок танцует активнее, чем ты! – прозвучал за моей спиной голос врача, и я вздрогнул.

Не