Мученик - Рори Клементс
Шрифт:
Интервал:
— Похоже, что это изображение распятия, вырезанное уже после смерти.
Шекспир уставился на раны, словно пытался перенестись во времени в тот час, когда они были нанесены.
— В этом скрыто какое-то религиозное значение?
— Вам решать, господин Шекспир. Правда, есть еще кое-что… — начал Пис, осторожно кладя тело на плиту, так чтобы раны на спине больше не были видны, но в это мгновение старинная дверь распахнулась. Чеканя шаг, в крипту вошли два пикинера, заняв позицию по обе стороны от двери. Вслед за ними появился немолодой высокий худощавый человек лет пятидесяти с пронзительным взглядом, бледным лицом и белыми как снег волосами и бородой. Дорогая одежда этого мужчины свидетельствовала о его принадлежности к знати. Шекспир мгновенно узнал в нем Чарльза Говарда, второго барона Эффингема, лорда верховного адмирала Англии. Ни слова не говоря, Говард посмотрел сначала на Шекспира, затем на Писа. После он подошел к телу своей любимой приемной дочери Бланш, лежащему на каменной столешнице искателя мертвых подобно вырезанной из камня фигуре на саркофаге. Пару минут он пристально вглядывался в ее лицо, затем медленно кивнул и развернулся на каблуках. Через несколько секунд он покинул крипту вместе с пикинерами, следовавшими за ним по пятам.
Взгляды Шекспира и Писа встретились.
— Полагаю, комментировать тут нечего.
— Согласен. А теперь позвольте мне показать вам еще кое-что. — Пис поднял руки Бланш и показал Шекспиру ее запястья. На запястьях были заметны припухшие рубцы. — Это следы от веревки, господин Шекспир. Ее мучитель привязывал ее к чему-то.
Шекспир наклонился, чтобы рассмотреть следы поближе, и содрогнулся при мысли, чему подверглась бедная девушка перед смертью. Он пожал Джошуа Пису руку.
— Спасибо, мой друг. Передайте ее тело коронеру. В более спокойные времена я бы с удовольствием провел пару часов в вашей компании с бутылочкой гасконского в «Трех бочках».
— Да, — согласился Пис. — Думаю, в более спокойные времена мы так и поступим.
На улице Шекспир с удивлением обнаружил поджидавших его лорда-адмирала и пикинеров. Шел довольно сильный снег, укрывая пространство вокруг собора Святого Павла плотным белым ковром, но если Говард Эффингем и ощущал холод, то не показывал этого. Он стоял прямо и неподвижно, как солдат, на его бледном лице не дрогнул ни один мускул.
— Милорд…
— Она носила под сердцем дитя?
Шекспир промолчал. По печальному тону его голоса Шекспир понял, что он не ждет ответа.
— Кто с ней это сделал?
— Я намерен выяснить это, милорд. Могу ли я расспросить вас о ее знакомых? Например, кто мог быть отцом ее ребенка?
Говард глубоко вздохнул.
— Вы же, Шекспир, служите у господина секретаря, так?
— Да.
— Это печальное дело. Я любил Бланш как родную дочь. Она была частью меня. Но это еще и деликатное дело, господин Шекспир. Необходимо подумать о семье.
— Понимаю. Но вы же хотите найти ее убийцу.
— Безусловно. — Он снова задумался, не решаясь продолжить. — Скажу лишь, что в последнее время в ее жизни появились люди, знакомство с которыми я не одобрял… — Говард замолчал. Шекспиру были необходимы подробности. Ему была нужна вся информация, которую мог предоставить этот человек, но он начал понимать, что Говард не склонен откровенничать. — Эти люди…
Адмирал выглядел растерянным. На мгновение он напомнил Шекспиру потерявшегося щенка, которого он подобрал, когда еще учился в школе, и взял домой, к неудовольствию своей матушки.
— Но это все, что я могу вам сказать.
— Может, вам что-нибудь известно о доме в Хог-лейн, что неподалеку от Шордича, где было обнаружено тело Бланш?
— К сожалению, я ничего об этом не знаю.
— Мой подчиненный Болтфут Купер спрашивал, но не смог узнать, кто домовладелец или арендатор этого здания.
Говард промолчал. Он был неумолим как скала.
— Быть может, через пару дней, милорд, вы поговорите со мной?
— Возможно, господин Шекспир. Не могу ничего обещать.
— Последний вопрос. Она была католичкой?
Шекспиру показалось, что Говард Эффингем заскрежетал зубами. Он не ответил, а лишь кивнул пикинерам, затем повернулся и направился к лошади, привязанной неподалеку. Для Шекспира это значило больше, чем кипа подтверждающих документов.
Говард удалился в восточном направлении. Мальчишки-подмастерья принялись кидаться в Шекспира снежками, и один снежок угодил в цель. Шекспир рассмеялся, сделал снежок и бросил в мальчишку.
Была пятница, рыбный день. Многие дни были «рыбными», введенные как средство поддержки промыслового флота, но Шекспиру это не доставляло неудобств: Джон обожал рыбу в любом виде. Скоро Великий пост и каждый день будет «рыбным». Этим утром Джейн подала Шекспиру на завтрак копченую щуку вместо мяса, а вечером его ждал угорь и устричный пирог.
Снег успел укрыть деревья, пока Шекспир шел по улицам мимо высоких домов с распахнутыми ставнями. Густой дым поднимался из труб, соединяясь с неистребимым городским смрадом и образуя смесь, забивавшую ноздри и легкие. Летом было еще хуже, особенно в этом районе, неподалеку от места слияния рек Флит и Темзы, а также Ньюгейтской долговой тюрьмы и тюрьмы «Флит», где трупы умерших заключенных могли гнить неделями; к счастью, в это время года вонь становилась едва заметной.
Бесконечная процессия повозок, телег и фургонов, груженных фермерскими товарами, бочками и строительными материалами, двигалась в обоих направлениях, копыта лошадей превращали только что выпавший снег в жижу, в которой из-за многочисленных выбоин животные все время поскальзывались и спотыкались. Им едва хватало места протиснуться через узкие улочки, зачастую они останавливались, заставляя извозчиков разражаться криками и руганью. Временами доходило и до рукоприкладства, прежде чем успевал вмешаться надзиратель и навести порядок.
Через несколько минут Шекспир уже двигался по дороге, ведущей из города. Он пересек реку Флит (если эта гнилая канава вообще заслуживала называться рекой) и скоро повернул к высоким и неприступным стенам Брайдуэлла. Каждый раз, приходя сюда, Шекспир удивлялся, что такая мрачная крепость когда-то могла быть королевским дворцом и каких-нибудь шестьдесят лет тому назад в этих стенах Генрих — Генрих Великий — ужинал со своей испанской королевой.[12]Его сын, Эдуард VI, передал это мрачное место городским властям, чтобы те поселили там бедноту. А теперь это была всего лишь тюрьма, куда сажали городских проституток, цыган и бродяг.
Мимо него по свежему снегу, печатая сапогами шаг, промаршировал отряд из восьми вооруженных мужчин, ведя заключенного. Это были персеванты. Они остановились, швырнув заключенного на землю, и их сержант, в котором Шекспир узнал одного из людей Топклиффа, громко постучал в огромную дверь. Почти мгновенно, звеня связкой ключей, дверь открыл тюремщик.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!