Без права на отказ - Алиса Ковалевская

— Смотря, что ты хочешь услышать.

Тамара убрала в шкаф пальто, разулась и, пройдя в кухню, посмотрела на меня пристально. Я отвела взгляд.

— Ты провела ночь с Серебряковым? — вопрос прямо в лоб.

Конечно же, она сразу всё поняла. Да что тут понимать, если я не ночевала дома? И всё же признаться в открытую я не смогла.

— Ему нужен был переводчик на заключении сделки с китайскими партнёрами. Ничего не было, Том.

Я опустилась на ближайшую табуретку. Подруга смотрела на меня всё так же. Я качнула головой и повторила тише, с обречённой усмешкой:

— Ничего не было. И даже это уже закончилось.

— То, чего не было, закончиться не может, — заметила она и, вымыв руки, поставила чайник. Я наблюдала за ней, молча признав её правоту. В самом деле, как может закончиться то, чего не было? Вот только я буквально пропиталась запахом дорогого мужского парфюма, кожу всё ещё будто жгло от ласк, от прикосновений, а стоило закрыть глаза, так и видела огонь в чёрных зрачках.

— Твой Стас приходил утром, — спустя пару прошедших в тишине минут, сказала Тамара.

Меня это не удивило. Подруга поставила на стол чашки, вслед за ними — закипевший чайник.

— Ты сказала ему, чтобы катился к чёрту?

— Сказала, — она встала у плиты напротив меня. — Но лучше будет, если он услышит это от тебя, — взгляд её скользнул по моим запястьям.

Я тоже посмотрела на руку. Синяки, выступившие ещё вчера, стали заметнее. Я натянула рукава кофты, скрывая их. Вздохнула.

— Серебряков улетел, Мирослава, — внезапно сказала Тамара негромко. — Рано утром.

— А что с местом? — так же тихо в ответ. — Подруга работала в отделе кадров, и должна была знать. Несмотря ни на что, отказываться от работы я не думала. Работа и ничего больше. В конце концов, он бывает здесь крайне редко. — Он сказал, что я могу надеяться…

— На это место взяли другого человека, — остановила меня Тома. — Я просила его за тебя, но он отказался. Сказал, что ты его не устраиваешь.

Мирослава

Машину Стаса я увидела, едва утром следующего дня вышла из подъезда.

Разговаривать с ним не хотелось. Ни с ним, ни с кем-либо ещё, тем более, с кем-либо ещё из мужчин. За исключением, разве что, мужа Тамарки.

Синяки, оставленные на мне Стасом, были отражением тех, что красовались внутри после пробуждения в гостиничном номере. Вряд ли Яков мог унизить меня сильнее, чем он сделал это. Вряд ли хоть кто-то мог унизить меня сильнее, чем сделал это Серебряков.

Выйдя из машины, Стас захлопнул дверь и направился было ко мне. Я хотела пройти мимо, но он остановил, схватив за локоть.

— С кем ты была? — развернул лицом. — Так, значит?! — выговорил зло, давя меня взглядом.

Я попыталась выдернуть руку. Лёгкое чувство вины от осознания того, что он всё ещё мой муж, пропало моментально.

— Новые шмотки… — осмотрел презрительно. — Продалась? И давно ты с ним?

— Понятия не имею, о чём ты, — выпалила зло.

На самом деле, понятия я не имела о другом — откуда он узнал о Якове. Что говорил Стас именно о нём, было понятно. Только ни объясняться перед ним, ни оправдываться я не хотела. Достаточно. Я вообще больше ничего не хотела с ним. Как будто в момент он стал абсолютно чужим. Нет, не в момент… Но та тонкая нить, что всё ещё держала меня, оборвалась. Оборвалась минувшей ночью, когда я отвечала на ласки другого мужчины и получала наслаждение от того, что делаю. От того, что он делает со мной.

— Не имеешь? — он стиснул челюсти. По скулам его заходили желваки. — То есть не ты позапрошлым вечером развлекалась в «Карибском море»?

— Позапрошлым вечером в «Карибском море» я не развлекалась, — холодно, не пряча взгляда. — Я работала.

— Работала? — недобрая усмешка. — Могла бы сразу пойти на трассу. Шлю…

— Я ухожу от тебя, Стас, — прежде, чем он закончил, всё так же холодно выговорила я.

Думала, что хоть что-нибудь почувствую. Хоть что-нибудь: сожаление, боль или горечь. Но нет. Не было ничего. Только желание поскорее разобраться со всем этим и уйти.

Стас осёкся. Пальцы его разжались.

Я отступила, но уходить не спешила. Так и смотрела на то, во что он превратился. Нет, не внешне — внутренне. Некогда перспективный хоккеист, теперь он был никем. Когда-то он грезил победами, настырно доказывая всем и самому себе, что достоин места в столичном клубе. И доказал. Только контракт подписать так и не успел: полученная на предсезонных сборах травма перечеркнула всё. В том числе, и его самого. Так я думала ещё недавно, теперь же понимала — себя перечеркнул он сам.

— Я ухожу, Стас, — повторила ещё твёрже и совершенно спокойно. — Что же касается твоего желания выставить меня шлюхой… — качнула головой. — Я участвовала в переговорах в качестве переводчика. Именно поэтому я была позавчера в «Карибском море». Мне очень интересно, откуда ты знаешь об этом.

Стас мрачно смотрел на меня из-под густых бровей. Всё такой же мощный, высокий, как и когда мы только познакомились почти семь лет назад, он напоминал стену. Стену, больше не способную укрыть ни от ветра, ни от ненастий. Стену, которую я устала собирать по рассыпающимся кирпичикам.

— Мой друг видел тебя, — ответил он нехотя. — Послушай, Мирослава…

— Не хочу.

Между нами повисло молчание. Что видел его друг? Даже если он видел, как я ухожу с Яковом, как иду с ним к номеру… Мне было всё равно. Блистер с двумя таблетками лежал во внутреннем кармане сумки вместе с деньгами Якова. Когда-нибудь я верну ему и то, и другое. Даже если это случится в следующей жизни — верну.

— Не-хо-чу, — повторила медленно, разбивая слова на слоги. — Между нами всё закончено, Стас.

— Нихрена между нами не закончено! — разозлившись сильнее, он схватил меня за пальто и рванул к себе. — Ты не уйдёшь, поняла?! Мира, ты…

— Я просила тебя, Стас! — упёрлась в его грудь, отталкивая. — Просила тебя бросить пить! Я влезла в долги! Этот проклятый кредит на твоё лечение…

— Я думал, оно поможет! — рявкнул. — Думал, я смогу вернуться в спорт! Мы бы переехали в Москву, потом в Канаду или Штаты!

— Но оно не помогло, Стас! — я тоже закричала. — Оно не помогло! Что дальше?!

— Теперь ты будешь обвинять меня в том, что навесила на себя кредит, — оскалился недобро.

Губы его искривились, глаза налились яростью. Сжав руки в кулаки, он сделал шаг ко мне, и я инстинктивно отступила. Стас выругался сквозь зубы, запустил пальцы в волосы и взъерошил их.

— Прости. Прости ты меня! Ты же знаешь, это не я. Как выпью, башку срывает…

Я знала. Слишком хорошо знала. Но оправдывать его больше не хотела.