Без права на отказ - Алиса Ковалевская

Он ещё раз выругался. Опять сычом глянул на меня.

— Если бы немцы взялись за меня, всё было бы в порядке. Всё было бы, как я планировал.

— Но немцы за тебя не взялись, — безэмоционально. — Никто за тебя не взялся, Стас. Я не собираюсь обвинять тебя в том, что взяла кредит.

— А в чём же ты тогда меня обвиняешь?

— В том, что ты сдался. Ты пошёл ко дну и потянул за собой меня. Но я… — поправила лямку сумочки. — Я не хочу тонуть. Поэтому всё, Стас. Всё.

Сказав это, я, не оборачиваясь, пошла к остановке. Услышала окрик, но только ускорила шаг.

И всё-таки что-то внутри скрутилось в болезненный комок. Глаза защипало от подступивших слёз. Я чувствовала взгляд человека, которого когда-то любила и к которому… к которому не испытывала больше ничего, кроме жалости.

— Мира! — голос его прокатился громом.

Я отошла уже достаточно далеко, и всё же на сей раз остановилась. Повернулась в пол-оборота. Стас прожигал меня взглядом.

— Учти, развод ты не получишь. Как была моей, так моей и останешься.

Я облизала губы и опять пошла вперёд. Не была я его… Не была и не буду. Не буду! Не хочу! Только тяжёлый взгляд в спину тревожил сердце каким-то страхом. А что, если он действительно не отпустит? Но что он сможет сделать?

— Ничего, — шёпотом самой себе. Была ли я уверена в этом? Была. Наверное, была.

Месяц спустя

Мирослава

Поднявшись, я сжала в руке тест. Знала, что должна посмотреть, но не находила решимости. Может быть, зря я не выпила тогда таблетки?! Зря… Но я всегда считала, что двое взрослых людей вполне способны отвечать за то, что они делают. Тем более в наше время. Если не хочешь забеременеть — прими меры до. Даже со Стасом я всегда придерживалась этого правила. Но в ту ночь месяц назад… В ту ночь все мои правила и установки полетели в тартарары.

— Что там? — с напряжением спросила Тамара, стоило мне выйти из ванной.

Я молча протянула ей тест. Она посмотрела с осуждением, я же только вздохнула.

— Я боюсь, — призналась честно.

Подруга забрала его, но смотреть так и продолжала на меня.

— Если подтвердится, скажешь Стасу?

Стасу… Я отвернулась к окну. Прошла по кухне и, посмотрев на детскую площадку, где резвились дети, опустила голову.

— Мира, — Томка коснулась моего плеча. Я обернулась.

— Ты не уверена, что это Стас, — не вопрос, но я всё-таки ответила.

— Ты права, Тамар. Ту ночь… Ту ночь я провела с Яковом.

Теперь молчали мы обе. Она и так знала. Продлившиеся всю ночь переговоры — слишком шаткая ложь. Знала, но не расспрашивала. Да и о чём было? Не о чем.

Всего одна ночь, за которой ничего не последовало. Так я думала вначале, пока не поняла, что у меня задержка. День, два, три…

— Теперь уже не важно, — подруга показала мне тест. — Одна полоска.

Я смотрела на эту полоску, но… почему-то не чувствовала радости. Облегчение — да, но не радость.

— Это просто стресс, — подруга отправила тест в ведро. — Не удивительно, Мир. Такое случается.

— Да, случается. — Опустилась на табурет. — Случается… — взгляд в окно, на резвящихся детей.

Такое случается. Но что, если Стас прав? Что, если у меня какие-то проблемы? И всё-таки я чувствовала облегчение. Забеременеть от Серебрякова… Это было бы слишком даже для меня.

Тамара включила конфорку. Достала из холодильника несколько яиц и, разбив в миску, принялась взбивать вместе с молоком. Я же так и сидела словно в прострации, вместо того, чтобы помочь ей приготовить завтрак. Через час мне нужно было появиться на работе, но не хотелось даже вставать, не то что идти куда-то.

— Когда ты думаешь подать на развод? — под монотонный стук венчика о миску спросила Тома.

— Думала сходить на следующей неделе.

— Точно решила? — подруга обернулась и посмотрела на меня.

Я кивнула. Выдохнула и всё-таки заставила себя встать. Она дотронулась до моей руки, посмотрела в глаза.

— Ты всё делаешь правильно, — выговорила тихо. — Спасти того, кто не желает быть спасенным не получится.

— Спасибо, — искренне поблагодарила. Эти слова были как раз тем, что мне необходимо было услышать. Жизненно необходимо.

На следующей неделе я обязательно подам на развод, а потом… Потом всё-таки найду новую работу. Томка права — не за тем я училась, чтобы стоять за стойкой захудалой гостиницы и по-идиотски улыбаться даже тогда, когда делать этого не хочется. Но это на следующей неделе. А пока… Пока нужно собраться и пойти-таки на работу.

— Номер в конце коридора, — вернув только что заселившейся девушке паспорт, улыбнулась я.

Что она мне ответила, я уже не слышала. Слышала я совсем другой голос. Резко вскинула голову. В нескольких метрах поодаль, прямо напротив стойки, стоял Серебряков. На меня он не смотрел — разговаривал по телефону.

— Нет, Машковский… — прокатился по холлу отзвук его голоса. — Я сказал, нет.

Голову сдавило, кровь ударила в виски. Весь этот месяц я старалась не думать о проведённой с ним ночи. Не вспоминать. Старалась, чёрт подери, не думать! Только выходило плохо. Особенно в последние дни, до этого самого утра.

Девушка отошла, и Серебряков, не прекращая разговора, направился к стойке. Небрежно кинул передо мной паспорт.

— Люкс, — только и выговорил он с той же небрежностью. — Договор должен быть заключен на этой неделе, — эти слова были обращены уже к тому, с кем он разговаривал. — Меня не интересует, как ты это сделаешь. Меня интересует результат… Я всё сказал… Значит, сделай так, чтобы у них нашлось на тебя время!

К паспорту я не притронулась. Меня начинало колотить. От ярости, которая, как мне казалось, успела рассеяться, от его наглости и накативших воспоминаний. Я словно заново пережила то утро и унижение. Ничего не померкло, даже не притупилось! Ничего!

— У нас нет свободных люксов, — как только он закончил разговор, сказала я ледяным тоном, глядя в упор на Якова.

— Тогда что у вас есть? — опёрся на выдвинутую ручку своего чемодана. Брендового, чтоб его, чемодана!

Каждый день мимо меня сновали постояльцы, но вряд ли хоть от одного из них пахло так, как от этого сукина сына. Абсолютной самодостаточностью, деньгами и бескрайней уверенностью в собственных силах. Абсолютным пониманием того, что ему подвластно всё и все.

— Ничего.

Он подвёз чемодан ближе. Положил ладонь на стойку. Смерил меня взглядом как нечто, незаслуживающее и минуты его времени.

Я поджала губы. Хотелось плюнуть ему в лицо, сказать, чтобы убирался туда, откуда явился. Гостиница, в которой я работала, была не то, что на порядок ниже уровня той, где он останавливался в свой прошлый приезд. Она и до трёх звёзд не дотягивала. Разве что до двух, да и то с минусом длинной в морскую милю.