Бедная Настя. Книга 5. Уроки судьбы - Елена Езерская

— И что же в нем такого особенного, что ты за него так схватился? — остановился Седой и, достав перстень из кармана, стал рассматривать его со всех сторон.

— Понравился он мне, я же говорил.

— А, может, ты опять задумал нехорошее?

— Вот привязался, отродье цыганское! Не зли ты меня, отдай перстень и катись со своим табором хоть на край света! — Забалуев протянул руку и попытался вырвать перстень из рук Седого.

— Э нет, барин… Так не пойдет, — Седой отдернул руку и покачал головой. — Зря ты так, барин, ой, зря!

— Отдай, говорю! — Забалуев прыгнул на цыгана и тут же испуганно отпрянул — Седой выхватил нож. — Ты чего, чего?!

— А вот я тебе сейчас объясню! — цыган кинулся на Забалуева, но Забалуев, вдруг бросившись на землю, сбил Седого с ног.

От неожиданности цыган упал. Забалуев сжался, закрыв голову руками и ожидая его повторного нападения, но Седой все не вставал и не вставал. Забалуев решился, наконец, поднять голову. Седой лежал рядом с ним на снегу и хрипел — в его груди торчал его собственный нож, на который он случайно напоролся. Забалуев перекрестился и испуганно принялся крутить головой — не видел ли кто, что случилось.

Он хотел сразу бежать от этого места, но потом спохватился — деньги! И перстень! Перстень, где же этот чертов перстень? Забалуев подполз к умиравшему цыгану и вырвал из его руки сверток с фальшивыми ассигнациями, а потом принялся шарить по карманам. Найдя перстень, осмотрел его со всех сторон — он ли, и удовлетворенно хмыкнул — он, тот самый! Забалуев быстро сунул перстень за пазуху и на четвереньках попятился за ближайшие кусты. Оказавшись подальше, он поднялся, но не распрямился. Согнувшись, насколько можно, и подобрав полы дохи, он перебежками устремился в глубь леса, к дороге, где оставил карету.

Тумаками разбудив дремавшего в карете кучера, Забалуев вытолкал его на улицу и закричал:

— Чего рассиропился?! Живо, живо!

— А куда, барин? — ни за что помятый кучер все никак не мог прийти в себя после сладкой дремы.

— К Долгоруким, — секунду подумав, приказал Забалуев. — И побыстрее!

Взбежав по крыльцу дома Долгоруких, Забалуев немедленно устремился в отведенную ему комнату. Первым делом он проверил деньги — все ли на месте, достал перстень — здесь! Игрушка дорогая, старинная, если ее правильно разместить у знакомого ювелира, то это сразу половина казенного долга. А что с цыганом случилось, так не он ведь его убил… Сам, все сам! И больше он цыгану не должен — некому отдавать.

Успокоившись, Забалуев припрятал в укромном месте ассигнации, потом завернул перстень в носовой платок и, положив его в карман сюртука, спустился вниз, в гостиную, где позвонил в колокольчик. На призыв тут же явилась Татьяна. Ей он велел нести себе чаю и медового пирога, если есть. Татьяна кивнула.

И что за планида такая пошла — суета, маета, думал Забалуев, усаживаясь поудобнее на любимый княгинин диванчик в центре гостиной. Жил — не тужил, как сыр в масле катался, а тут — что ни день, то авантюры! Все время приходится изворачиваться, голова отдыха не знает. Где она, прежняя размеренная жизнь — днем обеды по приглашениям, вечером картишки (и везло же ему!), а потом — пуховые перины и объятия какой-нибудь красотки-вдовушки. Угораздило его связаться с Долгорукими! От этих, из высшего света, одни проблемы! Все сразу наперекосяк пошло — князек-поручик за ним по всему уезду гоняется, девчонка сопливая до себя не допускает — козни строит, а папаша ее, бывший покойничек, угрожает, как бандит с большой дороги. Благородное семейство называется!

— Вот спасибо тебе, Танечка, — Забалуев осторожно, оттопырив мизинец, взял чашечку с чаем с подноса.

Отхлебнул со смаком, и сразу стало горячо. Забалуев подумал, и, поставив чашку на столик, снял сюртук, и бросил его на диванчик рядом с собой.

— Ой, зачем же это вы, Андрей Платонович! — Татьяна шустро подскочила к диванчику и схватила сюртук.

— Ты что?! — закричал на нее Забалуев.

— Грязный он, его почистить надо! Барыня ругаться будет — обивка-то новая, запачкаете еще.

— Отдай сюртук, кому сказал! — Забалуев побагровел и бросился на Татьяну, пытаясь вырвать сюртук из ее рук.

— Что это значит, Андрей Платонович? — раздался от двери холодный и строгий голос Лизы. — Как вы смеете в нашем доме на служанку нападать? Немедленно прекратите и оставьте Татьяну в покое!

— Я? Нападать? — от неожиданности Забалуев выпустил сюртук из рук, и Татьяна тут же завладела им. — Да это она без разрешения мою законную вещь прихватила!

— Это какое же еще разрешение? — возмутилась Татьяна, держа сюртук на вытянутой руке и от себя в отдалении. — Чтобы грязь в гостиную проносить?

— Я грязи в доме не потерплю! — сказала Лиза, с брезгливостью разглядывая сюртук Забалуева.

— Ничего — стерпится, слюбится! — тут же нашелся Забалуев. — Меня же вы терпите.

— Надеюсь, это ненадолго, — ответила Лиза. — Не сегодня-завтра мы получим положительный ответ из канцелярии императора о разводе, и тогда ноги вашей в этом доме не будет!

— Мечты, мечты!., — недобро ухмыльнулся Забалуев. — Ладно, до этого еще дожить надо, а сюртук-то мне верните!

— Татьяна, отдай господину Забалуеву его одежду, — кивнула Лиза.

Забалуев протянул руку за сюртуком, но Лиза добавила:

— При одном условии — рассиживаться в этих лохмотьях в гостиной вы не станете. Есть у вас своя комната — вот туда и ступайте!

— Ладно, — пробурчал Забалуев, — пока ты тут во власти, но мой день уже не за горами! Сочтемся, супружница!

Вырвав из рук Татьяны сюртук, Забалуев со словами: «Дорогая вещь, чего мять-то было!» — встряхнул его. Татьяна чихнула, а Лиза вздрогнула — из кармана сюртука выпал платок, из которого выкатился на ковер старинный перстень с большим бриллиантом.

— Что это? — удивилась Лиза, поднимая перстень. — Откуда он у вас? Вы же нищий, как церковная крыса?

— Это? — засуетился Забалуев. — Сюрприз! Подарок вам сделать хотел, да вы, видишь ли, поторопились. Отдайте колечко, а то потом неинтересно будет.

— Про «потом» не знаю, а мне уже сейчас интересно, — тихо сказала Лиза, рассматривая перстень со всех сторон. — Да на нем кровь!

— Не я! Не моя! — заволновался Забалуев. — Я его в карты выиграл, не видел ничего, думал вам приятное сделать, помириться желал… Верните мне его, Елизавета Петровна, дорогая…

— Здесь надпись есть — «Анастасия». Кто она?

— Да что вы пристали? Знать не знаю, ведать не ведаю. Верните, верните, говорю!

— Так вы украли его? Или убили кого-нибудь?

— Карл Модестович мне его в карты проиграл, — взмолился Забалуев. — А что касается надписи — любую надпись можно исправить. Захочу — и завтра же на нем будет ваше имя.