Большая книга ужасов – 82. Месть марионетки и другие истории - Мэри Даунинг Хаан

Я прошла мимо трёх или четырёх магазинов, но не заметила в витринах никакой старой одежды. Вскоре я оказалась у крошечного магазинчика «Давние дни», который был не шире коридора. Перед раскрытой дверью на летнем ветерке раскачивались платья, блузки и другая одежда с шелестящими ценниками. Я осмотрела их, но не нашла ничего похожего на платье-чарльстон. Подумав, что внутри могут быть ещё наряды, я нерешительно вошла в магазин.

Сначала я ничего не увидела. После солнечной улицы магазин был похож на тёмную яму, набитую старыми вещами. Прямо надо мной возвышалось чучело белого медведя, на полу лежала стопка старых журналов, а с потолка свисали лампы Тиффани[1], едва не задевая мою голову. Осторожно обойдя большой буфет с резными изображениями свирепых голов животных, я направилась в заднюю часть магазина. Я не заметила продавца, но зато услышала старомодную музыку, которая звучала где-то вдалеке.

Наконец я увидела за прилавком старую женщину.

– Доброе утро, милочка. Могу я тебе чем-нибудь помочь?

У неё были совершенно белые волосы и красивый наряд в стиле, который моя мама называла «классический винтаж». Он идеально подходил для антикварного магазина.

– Я просто зашла посмотреть, – ответила я.

– Посмотреть? – Старушка обвела рукой содержимое магазина. – Милочка, да тут можно смотреть несколько часов, а может быть, и дней. Даже я не знаю, что именно у меня есть.

Пока она говорила, я заметила платье, висевшее на стене у неё за спиной.

– Вон то платье, – указала я. – Белое с кружевной отделкой. Мне как раз такое нужно.

Старушка повернулась.

– Это?

– Да.

Она сняла платье со стены и посмотрела на него.

– Я только что сказала, что не знаю и половины из тех вещей, что у меня тут есть, и это платье очередное тому доказательство. Клянусь, вчера его здесь не было. – Старушка засмеялась. – В моём возрасте память начинает подводить.

– Наверное. – Я потрогала мягкую ткань платья.

– Оно из шёлка, – тихо заметила хозяйка магазина. – Украшено тончайшими бельгийскими кружевами.

Она развернула платье на прилавке и разгладила его.

– Оно будет прекрасно на тебе смотреться, милочка.

– Думаете, мне подойдёт?

Старушка внимательно оглядела меня.

– Определённо. Можешь примерить, если хочешь. – Она указала на натянутую на двери шторку. – Я использую этот чулан в качестве примерочной.

Я задвинула шторку, сняла футболку и джинсы и натянула платье. Свет внутри был тусклый, но я прекрасно видела своё отражение в зеркале и поняла, что платье сидит идеально. Я наклонилась, чтобы полюбоваться кружевной отделкой, и заметила на лифе коричневое пятнышко и маленький разрез.

Я вышла из примерочной.

– Как я выгляжу?

Старушка улыбнулась.

– Я знала, что платье будет в самый раз. И оно очень тебе идёт. Да ты похожа на настоящую модницу!

– Но здесь пятно. – Я показала его старушке. – И смотрите, ткань порвана.

Она надела очки и принялась разглядывать платье.

– Действительно, – пробормотала она. – Я уверена, что если замочить его на ночь в слабом растворе отбеливателя, то оно легко отстирается.

– А дырка?

– Сейчас я это исправлю. – Старушка улыбнулась. – Когда оденешься, принеси мне платье.

Через несколько минут она уже зашивала дырку миниатюрными стежками.

– Ну вот, – произнесла она, закончив. – Совсем как новенькое. Если не считать пятна.

Я разгладила платье: мне нравилось его трогать, но я беспокоилась из-за цены. Зря я сразу не спросила. Вдруг, когда платье зашито, я не смогу его позволить?

– С учётом дырки и пятна, – сказала старушка, отвечая на мой немой вопрос, – я продам это платье за пять долларов. Как тебе такое?

Я вздохнула с облегчением и отсчитала пять долларов из двадцати, которые бабушка подарила мне на день рождения.

Старушка бережно сложила платье. Она убрала его в пакет, выписала чек и подала его мне.

– Тебе он понадобится, если захочешь его вернуть.

Я посмотрела на имя, напечатанное в самом низу чека.

– Спасибо, мисс Фергюсон, – сказала я. – Но я уверена, что оставлю его.

– Теперь ты знаешь, как меня зовут, а как твоё имя? В следующий раз, когда придёшь в мой магазин, мне будет казаться, что меня зашёл навестить старый друг.

– Я Дженни О’Коннор. Живу на Бингэм-роуд.

– Ах да, там, где новые дома! Во времена моей молодости у этой улицы не было названия. Это была всего лишь грунтовая дорога, ведущая в город. Мы с друзьями часто по ней ходили. Там не было ничего, кроме полей и деревьев.

Мисс Фергюсон взяла трость и проводила меня до двери. В солнечном свете её белые волосы отливали серебром.

– Не хочу показаться любопытной, но зачем тебе это платье?

– Для праздника, – ответила я. – Наш отряд девочек-скаутов будет ехать на парадной платформе, и мы все должны одеться так, как люди одевались сто лет назад.

– Это были времена моей матери. Она тогда была совсем девочкой, чуть старше тебя. – Мисс Фергюсон улыбнулась и кончиком пальца коснулась моей щеки. – Ты будешь самой красивой девочкой на параде в самом красивом платье.

– Спасибо. – Мои щёки покраснели от смущения. Холли, а не я была самой красивой девочкой в нашем отряде. – До свидания, – добавила я. – И спасибо, что зашили платье.

Прижав платье к груди, я поспешила домой, чтобы показать его маме. Скорее бы мои друзья его увидели! Тогда они пожалеют, что не пошли покупать наряды на Третью улицу.

Хотя мама изо всех сил старалась отстирать пятно, ей не удалось от него избавиться.

– Это платье очень старое, поэтому пятно въелось, – объяснила она. – Тебе придётся чем-нибудь его прикрыть. Может быть, букетиком цветов.

Я снова потрогала ткань.

– Но оно ведь всё равно красивое, правда?

Мама кивнула.

– Тебе повезло, что оно хорошо село. Прошло уже столько лет с тех пор, как я носила такие платья. – Она поцеловала меня и добавила: – А теперь иди спать, Дженни. Уже поздно.

Я повесила платье на дверцу шкафа и принялась разглядывать его: мне ужасно хотелось знать, кто надевал его до меня. Какой была эта девушка? Купила ли она это платье для какого-то особого случая? Для танцев, вечеринки, для свадьбы? Прежде чем уснуть, я представила красивую девушку, которая танцевала фокстрот с высоким молодым человеком.