Большая книга ужасов – 82. Месть марионетки и другие истории - Мэри Даунинг Хаан

Дверь наверху была вся перекошена. Я с силой потянул её и чуть не упал прямо в коридор. Сквозь доски на окнах проникал слабый свет, и я пробрался в нечто вроде гостиной. Пол был покрыт толстым слоем пыли, похожей на серый ковёр. В углах лежали кучи сухих листьев. Потрескавшиеся стены были все в потёках и пятнах. За стенами царапались мыши. На ветру покачивалась паутина, и весь пол был усыпан костями мелких животных и птиц, которые погибли в этом доме.

В гостиной к обеду был накрыт большой стол. Вокруг стояли деревянные резные стулья, некоторые из них были перевёрнуты. С провалившегося потолка свисала огромная люстра, покрытая паутиной.

На стенах висели покосившиеся выцветшие картины, на окнах – истлевшие шторы, в кухонной раковине лежали ржавые горшки, сковородки и разбитая посуда, на полу валялись стопки книг, испорченных плесенью.

На цыпочках я поднялся по широкой лестнице на второй этаж. Спальни были похожи на комнаты внизу со сломанной пыльной мебелью. Из дыр в крыше по стенам тянулись потёки дождевой воды, оставив после себя кучи раскрошившейся штукатурки и сгнивших обоев.

В одной маленькой комнате я нашёл детскую кроватку и кресло-качалку. В углу валялась старая кукла без волос в истлевшем платье. Один её глаз был открыт, а другой закрыт. Она была похожа на мёртвого ребёнка.

Я снова спустился вниз. На полу в гостиной лежал толстый фотоальбом. Я опустился на колени и принялся медленно переворачивать страницы, вглядываясь в каждое поблёкшее лицо и словно пытаясь найти ключ к истории этого дома. Я смотрел на усатых мужчин в тёмных пиджаках, рубашках с крахмальными воротничками, с завязанными у горла галстуками и волосами, тщательно расчёсанными на прямой пробор; на женщин в причудливых платьях с огромными пышными рукавами, в больших шляпах с перьями, скрывавших волосы; на младенцев в длинных белых платьицах, мальчиков в матросках и девочек в платьях, как у Аллегры. «Дамское платье», назвала его Аллегра. Сшитое в Париже специально для неё.

Переворачивая страницу за страницей, я наконец нашёл Аллегру. Под фотографией было написано её полное имя: Аллегра Амелия Синклер. На снимке были её папа и мама: они стояли очень прямо и выглядели серьёзными.

Аллегра выглядела совершенно так же, как вчера. На ней даже было то же самое платье. Я вглядывался в её лицо, словно пытаясь заставить её заговорить и рассказать мне, как мы вчера встретились. Она говорила со мной. Мы вместе дошли до этого самого дома. Как же она оказалась среди давно умерших людей в этом альбоме? Неужели я встретил её призрака? От этой мысли по моему телу пробежала дрожь, но как ещё я мог объяснить случившееся?

В поисках другой фотографии Аллегры я перевернул страницу альбома. То, что я увидел, стало ответом на мои вопросы. На выцветшей фотографии была навечно запечатлена Аллегра в гробу с закрытыми глазами и сложенными на груди руками. Бледное лицо обрамляли длинные кудри, и на ней было её парижское платье.

Под снимком была выцветшая, но попрежнему различимая подпись: «Аллегра Амелия Синклер, единственная любимая дочь Александра и Эмили Синклер, покинула этот мир 12 июня 1898 года в возрасте семи лет, трёх месяцев и двадцати семи дней. Теперь она покоится со святыми ангелами господними».

На противоположной странице была фотография могилы Аллегры. Её охранял ангел с опущенными крыльями.

Приглядевшись, я разобрал номер участка и ряд, где находилась могила.

Не знаю, как долго я, скрестив ноги, сидел на полу и смотрел на фотографию Аллегры в гробу. Наконец, я вытащил все три снимка из альбома и сунул их в карман.

Толкнув скрипучую входную дверь, я выбрался наружу и побежал по Поплар-стрит.

Любой благоразумный человек сразу пошёл бы домой, но я направился на кладбище, чтобы лично увидеть могилу Аллегры, хотя солнце уже садилось.

Изучив карту у ворот кладбища, я принялся искать могилу среди длинных рядов памятников. Я был окружён мертвецами. Некоторые памятники разбились на части и лежали на земле, кресты покосились, у надгробных ангелов не хватало крыльев или рук, их лица стёрлись. Передо мной длинными неровными рядами тянулись сотни, а может быть, даже тысячи могил. Я и подумать не мог, сколько людей здесь похоронено: кажется, их было больше, чем живых.

Наконец передо мной возник ангел Аллегры, которого я видел на фотографии. Надпись потускнела от времени, но её всё ещё можно было разобрать: «Здесь лежит Аллегра Амелия Синклер, единственная любимая дочь Александра и Эмили Синклер, которая покинула этот мир 12 июня 1898 года в возрасте семи лет, трёх месяцев и двадцати семи дней. Теперь она покоится со святыми ангелами господними».

Даже теперь, когда передо мной было доказательство, я не мог поверить, что девочка, которую я встретил вчера вечером, лежала под землёй у меня под ногами. Да, её речь и одежда казались немного странными, но я и подумать не мог, что она вовсе не девочка, которой нужна помощь.

– Ты действительно здесь похоронена? – спросил я Аллегру. – Ты и вправду умерла? – Клянусь, я почти ожидал услышать её ответ, может быть, даже увидеть, как она поднимется из земли и скажет, что всё это шутка. Но я лишь слышал шум ветра высоко в деревьях и видел ангела Аллегры: его лицо почти стёрлось от времени, а дожди оставили на крыльях пятна.

И хотя солнце почти село, я оставался на кладбище, бессмысленно глядя на могилу Аллегры.

– Я просто хочу понять, – прошептал я. – Я просто хочу знать, кто ты или что ты.

Она не отвечала, но я продолжал задавать вопросы:

– Почему ты выбрала меня, чтобы я отвёл тебя домой? Почему ты меня прогнала? Разве ты не знаешь, что я просто хотел тебе помочь?

Наконец я сдался. Аллегра умерла. Я никогда не узнаю, что случилось вчера вечером. Когда я собрался идти домой, солнце уже опустилось за деревья, и его розовый отблеск быстро сменялся серым. Надгробия у ворот как будто стали выше и придвинулись ближе друг к другу.

Вечерний воздух был холодным и сырым, и мне стало страшно. Что, если ворота уже заперли? Что, если мне придётся провести ночь среди бесчисленных мертвецов?

Спотыкаясь о камни и корни, я принялся искать широкую тропу, ведущую к воротам, но темнело так быстро, что я почти ничего не видел. Куда бы я ни свернул, я всякий раз оказывался у подножия ангела Аллегры.

Как же мне выбраться с кладбища? Неужели я навсегда останусь здесь?

– Кажется, сегодня помощь нужна тебе, Уильям.

Я поднял голову и увидел Аллегру. Сияла луна. Только что я сам хотел увидеть её, но теперь она меня пугала: не потому, что она выглядела как-то иначе, а потому, что я больше не был уверен, что же она такое.

Аллегра подошла ближе.

– Зачем ты вернулся, Уильям? Разве я не предупредила тебя, чтобы ты держался от меня подальше?

Испуганный её блестящими глазами, я сделал шаг назад.

– Я пришёл к тебе домой. Я тебя искал. И нашёл вот это. – Я вытащил из кармана фотографии, и Аллегра взяла их. – Объясни мне, что они означают.