Разведчики и шпионы - Станислав Зигуненко

В результате Кривош был вынужден не только с позором оставить морское ведомство, но и вылетел с должности цензора.

Впрочем, даже после столь грандиозного скандала Кривош не поставил крест на своей карьере. Предвидя возможное преследование властей, он загодя умудрился снять и сохранить у себя фотокопию с подлинника доклада, в котором говорилось о том, за какие заслуги его, Кривоша, представили к награждению орденом Св. Владимира 4-й степени. И там, между прочим, было неосторожно упомянуто о способах вскрытия корреспонденции, а кроме того, имелась собственноручная пометка императора: «Согласен».

Таким образом, в руках Кривоша оказался документ, не оставлявший и тени сомнения в том, что носитель верховной власти не только знал о противоречившей законам Российской империи практике перлюстрации писем своих подданных, но и награждал за особые заслуги в этом деле. А это грозило в случае обнародования информации большим внутренним и международным скандалом.

Опираясь на этот факт, Кривош, пошел ва-банк. И представил Николаю II план организации конторы, которая бралась доставлять государю перлюстрированные материалы «выдающегося государственного значения и интереса».

Самое интересное, что, похоже, ход этот возымел действие. В одном документе, датированном 1 февраля 1912 года, говорится, что Кривош теперь «состоит помощником заведующего Собственной его императорского величества библиотеки, в каковой хранятся все секретные издания». Но именно под «прикрытием» Собственной библиотеки Кривош и предлагал создать новую секретную службу.

Кроме того, бывший директор Департамента полиции С. П. Белецкий показал в Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства 13 сентября 1917 года, что Кривош действительно «организовал при содействии флигель-адъютанта кн. Орлова особую придворную перлюстрацию, освещавшую группу лиц, близких ко Двору». Возможно, предположил Белецкий, что придворная перлюстрация производилась с ведома самого государя.

В общем, наш герой не только не пал духом после скандала, но и сумел взять реванш, получив в мае 1914 года чин статского советника.

Начавшаяся в августе 1914 года Первая мировая война оживила и авантюрные наклонности нашего героя. Довольно быстро он стал сотрудником разведотдела штаба 8-й армии. Какова была его деятельности при этом, можно судить по письму, отправленному им в Петроград бывшему сослуживцу по цензуре В. И. Пирогову.

«Сегодня был у меня разговор со старшим адъютантом, – сообщал Кривош, – который мне сказал, чтобы я тебе написал уже окончательно в виде предложения следующее: если бы ты пожелал служить Штабу армии, то ты мог бы сразу поехать во Львов. Твоя служба состояла бы в том, чтобы ты был в Будапеште и занимался бы тем, чтобы посматривать за жизнью и деятельностью 3–4 лиц – наших шпионов, чтобы их проверить, не служат ли они нашим и вашим. Ты получишь от нас паспорт австрийского подданного, какой хочешь…»

Далее Кривош рисовал Пирогову самые радужные перспективы: «Вся остальная твоя служба и прочее будет обеспечена и после войны. Почетные награды в виде крестов и т. п. не заставят себя ждать…»

Похоже, что и сам Кривош в это время, осваивая достаточно новое для него дело организации разведывательной работы в военных условиях, был настроен весьма оптимистически.

Но тут его снова арестовали. 6 апреля 1915 года статский советник В. И. Кривош был взят под стражу по подозрению в «военном шпионстве». Говоря иначе, контрразведчики армии генерала А. Брусилова заподозрили, что штабной переводчик работает «и на наших, и на ваших», то есть является двойным агентом.

Следствие длилось полгода, но так и не пришло к четким выводам. Кривош крутился как уж на сковородке и виновным себя не признал. В итоге по завершении расследования начальником Охранного отделения было решено внести представление о высылке Кривоша в Иркутскую губернию «под гласный надзор полиции на основании п. 17 ст. 19 Правил военного Положения на все время действия этого Положения».

В общем, Кривош был «оставлен в подозрении», хотя вину его доказать и не удалось.

Тем не менее, служебная карьера Кривоша в императорской России завершилась полной катастрофой – статский советник превратился в иркутского ссыльного.

Но тут ему снова повезло. Февральская революция мгновенно переменила его участь; по распоряжению министра юстиции А. Ф. Керенского от 4 марта 1917 года незаконными были признаны все административные высылки военного времени, и Кривош неожиданно для себя оказался в ряду жертв произвола низложенного строя.

Весной 1917 года он вернулся в Петроград и снова оказался в гуще событий.

Когда 25 октября 1917 года власть в стране захватили большевики, он был одним из немногих чиновников, кто согласился сотрудничать с «узурпаторами власти». Более того, он прямо обратился к Ленину и Троцкому с предложением услуг, скромно умолчав о своей прежней работе в спецслужбах.

И работа для него нашлась. Известно, например, что по просьбе заведующего секретариатом Ленина Н. П. Горбунова Владимир Иванович 7 ноября перевел обращение Троцкого к французскому послу. А в декабре его прикомандировали к делегации, выезжавшей в Брест-Литовск для переговоров о перемирии с немцами.

Казалось, судьба опять забросила его в высший эшелон власти. Но в Петрограде о прошлом Кривоша знали слишком многие. И в 1918 году его еще раз арестовали – теперь за попытку «дискредитации советской власти». Дело слушалось в Революционном трибунале.

Владимир Иванович решительно отбивался и тут, доказывая, что «никакому товарищу Ленину не интересно знать, кем я был в прошлом». Себя он рисовал «толстовцем», славянофилом, свободолюбцем, «мечтавшим об освобождении России от самодержавия». А потому и приговор получил довольно мягкий: год тюремного заключения.

А через полтора месяца на счастье Кривоша подоспела первомайская амнистия. И он опять оказался на свободе. И вновь принялся за старое – предложил свои услуги секретным службам.

Самое интересное, его снова взяли. И с декабря 1918 года он стал переводчиком отдела Военного контроля – так тогда назывался отдел разведки и контрразведки. Мало того, с марта 1919 года он уже «особо секретный сотрудник» разведотдела штаба Западного фронта, с июля 1919 года – переводчик-дешифровальщик Особого отдела ВЧК. Еще через год он уже завотделом проверки документов при Особом отделе ВЧК, служил под начальством Генриха Ягоды, впоследствии взлетевшего весьма высоко.

Однако Кривош за ним не последовал. Его опять подвела алчность. И 28 июля 1920 года его арестовали в очередной раз. Обвинение гласило: брал взятки «за пропуск за границу». Коллегия ВЧК приговорила его к расстрелу. Но в последний момент Кривошу опять повезло: казнь заменили 10-летним заключением.