Таинственный изумруд. Серия «Мир детектива» - Уэзерби Чесни

невозможно! Мое дитя!.. Моя дочка!.. Быть обвиненной в таком ужасном преступлении!..

Он упал в кресло и закрыл лицо руками. Его душили рыдания.

Спенсер подошел к нему и положил ему на плечо руку.

– Это ужасная ошибка! – взволнованно произнес он. – Мы докажем, что это обвинение ошибочно. Не огорчайтесь. Это только вопрос времени.

– А вы забыли о страданиях… скандал… позор… – прошептал Гекзам.

– Бог поможет нам пережить все это! – вдохновенно произнес Спенсер, мысленно давая себе клятву использовать все свои силы, все состояние для того, чтобы так или иначе, смыть с имени любимой девушки обрушившееся на нее подозрение.

Лорд Гекзам поднялся с места. Он прочел мысли Спенсера и дружески пожал ему руку.

Если судьба послала им такое жестокое испытание, они втроем, он, дочь и Спенсер, сумеют остаться на высоте положения и будут отстаивать свою честь до последней минуты.

Он выпрямился и почти спокойно взглянул на комиссара, сознавая, что полицейский, исполняя свои обязанности, не может поступить иначе.

– Итак, вы считаете это необходимым? – спросил он.

– К сожалению, да! – также спокойно ответил комиссар.

– В таком случае отправляйтесь за приказом. Мы будем готовы к вашему возвращению.

Комиссар молча поклонился и направился к выходу. Не доходя двери, он обернулся и произнес почти тихо:

– Я глубоко огорчен, милорд!

Несколько минут спустя, он поспешно направился к зданию полиции.

На суде

Весть об аресте леди Мильдред, разнеслась не только по Брадфильду, но и по всем окрестностям. Молодая девушка была известно всему высшему обществу целым рядом благотворительных учреждений, основанных ею и носивших благодаря этому её имя.

Известие о её тайном браке с Брерданом произвело на всех шокирующее впечатление. Тем не менее, несмотря на все обстоятельства, складывающиеся не в пользу обвиняемой, как это обычно бывает, общественное мнение шло в разрез с оценками судебного правосудия и отказывалось верить в её виновность.

Как бы ни был удручен своим горем лорд Гекзам, но всеобщая симпатия глубоко трогала его сердце и немного снимала боль и мучительную тяжесть от переживаний в эти ужасные дни. Мало было того, что на его дочь пало страшное обвинение в убийстве, он должен был ещё переживать за последствия её опрометчивого брака, ставшего в мгновение ока, главной сплетней. Этот брак знатной молодой наследницы с человеком, хотя и аристократического происхождения, но запятнавшим себя целым рядом некрасивых поступков и исключенным из армии, стал настоящим позором для ее отца.

Его смерть всколыхнула многие забытые подробности и прежде всего обнаружилось, что имя Брердан было им присвоено самовольно, без всякого права. Он же был в действительности сыном лорда Фредерике Гузона, человека, уважаемого всем высшим обществом Брадфильда.

В день, назначенный для слушания дела в суде леди Мильдред Гекзам, обвиняемой в убийстве Гутберта Брердана (он же Гузон) помещение суда было заполнено публикой.

После обычных судебных процедур началось чтение обвинительного акта.

Глаза всех тотчас устремились на героиню процесса. Она сидела на той самой скамье, где может быть за несколько часов до нее ютились самые гнусные, отвратительные пороки. Она сидела лицом к судьям, бледная, похудевшая и ни разу на протяжении чтения обвинительного акта, не опустила головы и не отвела глаз, встречаясь с любопытными взглядами присутствующих.

Между тем чтение обвинительного акта продолжалось. Одно за другим выступали все подавляющие обстоятельства этого дела: нахождение трупа в спальне леди Мильдред, совершение убийства принадлежавшим ей кинжалом, разорванный жилет убитого, найденный в письменном столе молодой девушки изумруд и масса других деталей и подробностей, найденных на месте судебным следователем.

Одна за другой, они ясно указывали на виновность подсудимой. Начавшийся после чтения обвинительного акта, допрос представлял прямое продолжение первого акта. Прежде всего, были допрошены полицейский комиссар, лакей и Марта. Показания последней имели чрезвычайно важное значение. При виде её, в публике произошло волнение.

Она держала себя с большим достоинством и совершенно спокойно показала, что ей было известно о свидании леди Мильдред назначенном своему мужу именно в тот вечер, когда было совершено преступление.

Она видела, как её госпожа вышла из комнаты и прошла в свою спальню. Несколько минут спустя она узнала о находившемся в спальне трупе.

Останавливаясь на отношении леди Мильдред к ней, свидетельнице, Марта безапелляционно заявила, что ни разу до этого вечера, миледи не отказывалась от её услуг.

Вообще, делая вид, что она касается в своих показаниях только поведения молодой девушки в этот вечер, она сумела придать всем её поступкам какую-то особенную окраску преднамеренной направленности и хитрости, чего не было в обвинительном акте и что тут же было учтено судом.

К счастью это впечатление было почти мгновенно рассеяно доводами адвоката, сумевшего поколебать веру в показания свидетельницы. Движимый состраданием к своей клиентке с одной стороны и в то же время с другой стараясь поддержать свою репутацию, адвокат сразу изменил ход процесса, даже не успев вызвать для допроса лорда Гекзама и Спенсера, которые могли удостоверить, что обвиняемая не имела достаточно времени для совершения преступления. Таким образом, когда Марте, разрешено было сесть на место, цель адвоката была достигнута. И суд, и публика поняли какую непримиримую ненависть, понятную только для неё самой питала эта женщина к своей госпоже, от которой она, однако по её собственному признанию, не слыхала ни одного дурного слова.

Этим моментом и воспользовался, адвокат для допроса лорда Гекзама и Спенсера.

Из их показаний сразу стало ясно, что обвиняемая не имела возможности совершить преступления в тот короткий промежуток времени, в течение которого она оставалась одна. Мало того, один из лучших докторов Брадфильда, приглашенный на место преступления в качестве эксперта, удостоверил, что смерть Брердана случилась за несколько часов до обнаружения его трупа.

По окончании прений, суд удалился для совещания и после десятиминутного отсутствия, снова в полном составе вернулся в зал заседаний.

Подождав, пока все разместятся на своих местах, председатель, среди гробовой тишины, мгновенно воцарившейся среди публики, прочел приговор: «Рассмотрев обстоятельства настоящего дела, мы пришли к единогласному решению, что никаких оснований для обвинения подсудимой не имеется. А потому считаем леди Мильдред Гекзам оправданной!»

После этих слов раздался гром аплодисментов, которые на этот раз не вызвали никакого протеста со стороны судебного пристава. Добродушно улыбаясь, он поднялся с места и открыл дверцу решетки, отделявшую подсудимых от публики. Леди Мильдред с рыданиями, упала в объятия отца. Толпа знакомых и родных окружила ее со всех сторон, негодуя на выдвинутое против нее обвинение и поздравляя с освобождением.

Как только были окончены все формальности, лорд Гекзам в сопровождении Спенсера поспешил увезти дочь к себе в замок.

В тот же день, после обеда, в течение которого они почти не разговаривали, слишком взволнованные для того, чтобы обмениваться своими впечатлениями, лорд Гекзам нажал кнопку расположенного рядом звонка. В комнату робкой, скромной походкой вошел Томсон.

– Пришлите ко мне Марту, – приказал лорд Гекзам.

Несколько минут спустя, дверь открылась и на её пороге появилась по обыкновению спокойная и невозмутимая Марта.

Лорд Гекзам устремил на нее холодный испытующий взгляд. Но она не смутилась.

Леди Мильдред продолжала сидеть опустив взгляд, тщетно задавая себе вопрос, с какой целью отец позвал горничную.

– Я имею обыкновение доверять своим слугам, – сказал он ледяным тоном. – Но, когда это доверие потеряно, я не нуждаюсь в их услугах. Прошу вас завтра же утром оставить мой дом.

– Если вам угодно, я могу уехать и сегодня вечером, милорд, – спокойно ответила Марта, не в глазах её загорелся злой огонек.

– Тем лучше. Это мне будет еще приятнее, – произнес лорд Гекзам. – Это всё, что я вам хотел оказать. Можете идти!

Лорд Гекзам очень редко выказывал кому-нибудь свою антипатию, но, когда это случалось, свидетели надолго сохраняли в памяти воспоминание об этом случае.

Марта, как все самолюбивые натуры, слишком глубоко почувствовала