Зло, которое творят люди - Сандроне Дациери

под стражей до суда за драку при отягчающих обстоятельствах, но за ним не числилось никаких развратных действий или насилия по отношению к женщинам.

Родня и друзья защищали Контини и, судя по показаниям, были уверены в его невиновности, несмотря на обвинения в соучастии. Родители были обычными людьми: отец работал почтальоном, мать – воспитательницей в детском саду; замужняя сестра жила на Сицилии, а обширная родня – в Кремоне и окрестностях, и ни у кого не было судимостей, кроме как за пьяные дебоши.

Итала сварила себе кофе, и когда открыла кладовку, запах оттуда напомнил ей о Бьянки и его сандаловом лосьоне после бритья.

Да, он чопорный, но не дурак и далеко не урод. «К сожалению, его идеал женщины весит вдвое меньше, а ростом вдвое выше меня, – с легкой досадой подумала она. – Для Бьянки я могу представлять интерес разве что в качестве партнерши для скорого секса на крайний случай, которая все еще сидит у костра, когда остальные уже развлекаются». Поскольку Отто и остальные нашли парня, который знал парня, который знал парня, который, возможно, имел отношение к ограблению инкассаторского фургона, но был слишком крупной шишкой в местной банде, Итала дала ему наводку в благодарность за помощь.

Бьянки отличился, арестовав банду и вернув груз банкнот и золота, из которого не пропало ни одной булавки. В качестве утешительного приза он прислал ей два ящика шампанского Moёt & Chandon, которыми Итала любезно проставилась в среду вечером, когда встречалась с другими сослуживцами с глубокого севера. Обычно они собирались в гостях у одного из них, в двухквартирном домике недалеко от города, но в тот вечер он был на дежурстве, и сборище состоялось в пиццерии, принадлежащей жене Отто и закрытой по такому случаю для посетителей. Отто выступал в роли гостеприимного хозяина за стойкой, целясь в коллег пробкой, когда открывал шампанское, пока около пятнадцати агентов всевозможных возрастов и званий, все в штатском, рассказывали друг другу преувеличенные анекдоты и делились неправдоподобными историями о своих подвигах.

Поев и, главное, выпив с остальными, Итала села рядом с теплой печью для пиццы, потому что почти каждый хотел перекинуться с ней словечком наедине или передать конверт. И она принимала их самих и их дары.

Она была Королевой.

Воспользовавшись случаем, она поговорила о Контини с инспектором мобильного подразделения Пьяченцы, который участвовал в части расследования.

– Мне он показался недоразвитым, постоянно себе противоречил, но так ни в чем и не признался. А мы не то чтобы с ним миндальничали.

– Как по-твоему, да или нет?

– Скажем так: Мадзини – скорее всего, да, а двух других – скорее всего, нет. Вряд ли его осудят, но он в любом случае плохо кончит.

Итала с любопытством посмотрела на своего грузного коллегу, чье лицо казалось слишком маленьким для его головы:

– Хочешь сказать?..

Инспектор пожал плечами:

– Его участь предрешена. Все знают, кто он, и многие считают его виновным в убийстве несовершеннолетней. Либо кто-нибудь надерет ему задницу, либо он сойдет с ума. Спорим на что хочешь, Ита. Кстати… не завалялся ли у вас, случаем, телевизор? Мне нужен подарок для дочки.

Она указала на нужного коллегу, с которым инспектор вышел на стоянку, а затем пригласила на завтрашний вечер четверых своих самых верных людей и пошла спать, прихватив с собой полупустую бутылку на случай бессонницы.

На следующее утро она едва успела войти в участок, как ей с маниакальной пунктуальностью позвонил Нитти. Голос магистрата звенел от негодования. Почему она не давала о себе знать?

– Мне требовалось как следует все обдумать, – ответила Итала.

– Надеюсь, вы успели подумать, потому что время истекло.

Итала взглянула на фотографию своего сына в возрасте трех лет, стоящую на столе. Внезапно ей почудилась в его взгляде тень жестокости.

– Давайте увидимся.

Они встретились в баре при здании суда, защищенном от гомона десятков людей, что толпились там между слушаниями. Вероятно желая ее впечатлить, Нитти прибыл в мантии. Итале он напомнил ворона.

– Вы знаете, что, когда поезд уходит, его уже нельзя остановить? – сразу же спросила она.

Нитти замер:

– О каком поезде идет речь?

– О том, который я выберу, чтобы решить вашу проблему.

– Без моего ведома?

Итала посмотрела ему в глаза:

– Вы действительно хотите знать, что я собираюсь предпринять?

– Нет-нет. – Нитти отвел взгляд. – Возможно, вы и правы. Точнее, определенно правы. Мне будет достаточно результатов.

– Мне нужно пятьдесят миллионов.

– Вы в своем уме?

– Не могу же я все сделать в одиночку. Не беспокойтесь, о вас никто не узнает. И наоборот.

– На сей раз уже вы меня шантажируете.

– Если хотите, еще не поздно дать отбой.

– Хорошо. Я посмотрю, что можно сделать, – сдался Нитти. – Итак, на чем мы порешили?

– Как будете готовы, пришлите деньги мне в участок «Пони-экспрессом». После этого я сделаю все необходимое.

Когда Итала вернулась в участок, дятел яростно долбил в ее голове. Среди множества фотографий Джузеппе Контини, которые она видела, ей запомнилась та, что была сделана после его ареста. Этот широкоплечий красавец запросто нашел бы другую девушку, если бы Кристине вздумалось его бросить. Но если он маньяк-убийца, применять к нему подобные доводы нет смысла. Пятьдесят шансов из ста, что он невиновен. Пятьдесят шансов из ста, что она совершит колоссальную подлость.

Пятьдесят на пятьдесят.

Первым в тот вечер прибыл Амато. Три года назад Итала познакомилась с ним на стоянке на дороге Милан – Пьяченца, где на закате нашла потрепанную фуру, две полицейские машины и три патрульных мотоцикла, чьи экипажи спорили, разбившись на группки. Водитель фуры сидел на стальной подножке кабины и курил в наручниках на запястьях.

При виде Италы агент, который срочно ее вызвал, возвел руки к небесам:

– Спасибо, Господи, что послал нам Королеву, чтобы мы, возможно, смогли разъехаться по домам.

Все оглянулись, чтобы посмотреть на нее, кроме одного полицейского, повернувшегося к ней спиной.

Остальные наперебой объяснили ей, что в фуре двести коробок контрафактной одежды от Armani и Gucci и что они сошлись на трети груза, и все было бы хорошо, если бы не заартачился пингвин[11].

– Мне ведь не каждый раз, когда вы спорите, приходится приезжать и играть роль миротворца, – заметила Итала. – Вас пятеро против одного, вам этого мало?

– Да мы пробовали договориться, но ты будешь убедительнее. Ну и само собой, бери что хочешь.

Итала прожгла говорившего взглядом.

– Я не люблю подделки. Это он доставляет проблемы? – спросила она, кивнув на широкоплечего парня, стоявшего спиной.

– Точно.

Итала раздавила окурок