Вид транспорта - мужчина - Людмила Милевская

— Помню, и что? — с замиранием сердца спросила она.

— Если на свидание к Сашке пойдешь, дам тебе на несколькодней этот раритет сумасшедший.

— На сколько? — мгновенно выстрелила вопросом Денисия.

— На два дня.

— На пять! — — На пять не смогу, — вздохнула Зойка. — И такрискую. Банкир собрался раритет этот на какую-то картину менять. Самое большее— на три дня.

— Я согласна, — выпалила Денисия. — Но только прямо сейчас.

Зойка дала задний ход.

— Прямо сейчас не могу, — заныла она. — Дело идет к ночи, араритет в тайнике на даче.

«Вот и имей с такой дурой-женушкой какие-нибудь секреты, —подивилась Денисия. — После ее заявлений тайник уже не тайник, а выставка —проходной двор», — Банкир твой дома? — деловито осведомилась она.

— Нет. Он в командировке.

— Значит, едем на дачу.

— Прямо сейчас? — растерялась Зойка.

— Нет, дождемся, пока банкир твой из командировки вернется,— съязвила Денисия. — Неужели не ясно, сейчас самое время.

Зойка зашлась от сомнений:

— Ну, не знаю, он наверняка шпика ко мне приставил опять.Повадился следить за каждым моим шагом. Вот откуда тебе звоню, думаешь? Излифта соседнего дома, с чужого мобильного. Во конспирация.

Фээсбэшники отдыхают.

— А что плохого, если ты с сестрой ночью на дачу съездишь? —разом разбила все ее сомнения Денисия. — Сестра — не любовник. Пошумит банкир,да лапшу твою с ушей своих сам же и снимет. А куда старику деваться? Пятьдесятлет — не тот возраст, когда сильно порыпаешься. Конченый он человек, он самраритет. Прикинь, сколько ему там осталось?

Короче, до гроба любимая ты у него жена. Все. Решайся. Илисейчас, или никогда. Вот клянусь, чтоб меня разорвало, не пойду больше к Сашке,если сейчас раритет не возьмем.

— А-а, черт с тобой, — согласилась Зоя. — Жди меня, япчелой.

Примчалась она действительно мигом. К даче доехали тожебыстро и без приключений. Зойка всю дорогу на бешеном звуке свой любимый«Назарет» крутила, что, впрочем, не помешало Денисии сладко вздремнуть. Лишьподкатив «Феррари» под дачную калитку, Зойка толкнула сестрицу в бок:

— Денька, подъем. Я быстренько в дом смотаюсь, а тыоставайся в машине.

Не успела Денисия и глаза продрать, как простыл Зойкин дух —метеор, не девка.

Однако надолго она задержалась в доме, Денисия занервничаладаже. Уже хотела сама отправиться за сестрой, но как раз в этот момент Зойкавыбежала на крыльцо. Прыгнув за руль, она сорвала автомобиль с места и назверской скорости помчалась вон, подальше от дачи. Лишь проехав с десятоккилометров, сбросила темп до приличного и, вздохнув с облегчением, воскликнула:

— Ну и дела!

— Что за дела? — рассердилась Денисия. — Раритет-то мой где?

— Ай, не до того, — отмахнулась Зойка. — Я там такоеувидела!

Денисия злорадно усмехнулась:

— Неужели еще моложе пассию нашел наш банкир?

— Если бы, было бы полбеды. Хуже. То, что я про него узнала,просто завал.

— Неужели гомик? — изумленно присвистнула Денисия.

— Какой там. Хуже, гораздо хуже.

Сраженная Денисия, теряясь в догадках, отчаянно выдохнула:

— Групповуха?!

— Групповуха на фоне того, что я узнала, — детская шалость.Он мразь. Последний подонок. Даже не знаю, как жить с таким.

Зойка вдруг остановила «Феррари», уронила на руль голову идолго так молча сидела, не шелохнувшись. Чуткая Денисия тоже молчала, нерешаясь тревожить сестринскую скорбь. Но в конце концов любопытство взяло верхнад сочувствием к загадочному горю, и Денисия, поеживаясь, спросила:

— Зой, так что там произошло?

Зоя оторвала голову от руля — по щекам ее катились слезы.Денисия словно окаменела, припоминая, видела ли она когда-нибудь слезы в глазахсестры.

Сильная и порой жестокая Зойка не плакала никогда. Даже вдетстве. Видимо, в этом был ее тайный протест против отцовскойнесправедливости.

Так и не исполнилась мечта отца — не родила ему мать сына.Слишком рано, субтильная, умерла. Вынужден был по мальчиковской программевоспитывать своих дочерей отец. Перво-наперво обозвал он их, как пацанов:Федору — Федькой, Степаниду — Степкой, Денисию вообще Денисом кликал. ОднойЗойке оставил ее женский пол. Может, потому, что была она старшенькой, илииз-за грации ее особой, изящества небрежного. Так мягко двинет бедром, такстанет, так гордо взведет подбородок.., какой уж там пацан. Не просто будущаябаба, королева.

А Зойка, не понимая, ревновала к сестрам отца,крамольничала, бунтовала, обнаруживая особый, ретивый нрав, и, уж конечно,никогда людям слез не казала. Ох и намучился с ней покойник-отец…

Можно представить, как испугалась теперь Денисия, заметивслезы в глазах сестры.

— Зойка! — в панике закричала она. — Говори сейчас же, чтоты разузнала?

— Мой банкир сидит там в своем тайнике с… Ой, Денька, я немогу!

Зойка взвыла и снова поникла к рулю. Сколько Денисия ее нипытала, так ничего а не добилась.

Зойка твердила:

— Нет, не могу, — и с ненавистью добавляла:

— Ох, мерзавец! Мер-за-вец!

В конце концов Денисии надоело.

— Хорошо, скажи хоть, что делать теперь собираешься? —отчаявшись, спросила она.

Зойка оторвала от руля голову, вытерла слезы и злопрошипела:

— Завтра выскажу все банкиру, заберу свои шмотки, и поминайкак звали.

Денисия ужаснулась:

— Куда?

— Да хотя бы к Сашке.

— Дурочка, он же воюет. Куда ты к нему? В Чечню? И банкиртвой совсем не дурак. Мигом разнюхает, куда ты ушла, и Сашке все о тебедоложит. Думаешь, Сашка простит?

Зойка горестно затрясла головой.

— Не простит. А что же делать? — спросила она, беспомощноглядя на Денисию.

— Самое главное — не пороть горячку, сестренка.

Уж не знаю, что ты там увидала, но, чует сердце мое, лучше отом промолчать. Сама посуди, твои высказывания что-нибудь изменят?

Зойка махнула рукой:

— Нет, конечно. Мерзавец банкир кем был, тем и останется.