Гордость и грех - Морин Маккейд

Из конторы вышел Эндрю и направился к мисс Глори.

– Уже обсудили с Саймоном репертуар?

– После того, как разобрались с межрасовыми различиями, – заметил Слейтер.

Глори бросила на Форрестера полный негодования взгляд, а сбитый с толку Эндрю недоуменно вскинул бровь. Однако Слейтер лишь пожал плечами. Если Глори не сможет работать с Саймоном, Эндрю скоро об этом узнает.

– Мы с Саймоном отобрали несколько песен, – ответила Глори. – Он сказал, что мы сможем порепетировать завтра утром. Вы не против, мистер Карни?

Слейтер заскрежетал зубами. Когда эта женщина разговаривала с Эндрю, ее голос был сладок, точно мед, рядом же с ним она зудела, как готовая ужалить пчела.

– Репетируйте на здоровье, Глори. – Эндрю устало потер лоб.

– Опять разбирал счета? – спросил Слейтер. Поморщившись, Эндрю кивнул.

– Когда я открыл это заведение, мне и в голову не приходило, что большую часть своего времени я буду просиживать за этими гроссбухами, черт бы их побрал.

– Я могла бы помочь вам, – заметила Глори. Эндрю тихо засмеялся.

– Это не просто сложение и вычитание. Это бухгалтерия!

Глори прищурилась.

– Я знаю, потому что занималась подобной работой.

– И где же? – поинтересовался Эндрю. Заинтересованный помимо своей воли, Слейтер с любопытством ждал ответа.

Глори отвела глаза.

– В Сент-Луисе.

– Я могу с кем-нибудь связаться, чтобы получить рекомендации? – спросил Эндрю.

Глори поспешно замотала головой.

– Нет. Забудьте, что я сказала.

Слейтеру ужасно захотелось получить ответ, но Эндрю оказался более снисходителен.

– Возможно, я вскоре попрошу вас о помощи, – учтиво ответил он. – А пока почему бы вам не отправиться в постель, Глори? Уже почти полночь, а вам нужно отдохнуть – ведь завтра утром ваша первая репетиция.

– Спасибо, – с облегчением произнесла девушка. – Это был длинный день.

– Бывает и похуже, – заметил Слейтер.

Глори бросила на него недовольный взгляд и, поднявшись по лестнице, отправилась в свою комнату. Наблюдая за плавным покачиванием ее округлых бедер, Слейтер заметил, что Эндрю тоже не сводит с девушки взгляда.

– Думаешь, она и впрямь умеет управляться с бухгалтерскими книгами? – спросил Слейтер. Его внезапно охватило какое-то совершенно не поддающееся объяснению собственническое чувство, и он захотел отвлечь внимание друга от фигуры Глори.

Эндрю с неохотой перевел взгляд на Слейтера.

– Вполне возможно. Она образованная девушка.

– Это ее правильная речь сбила тебя с толку?

Эндрю засмеялся.

– Мы оба знаем, что проститутка тоже может научиться говорить, как истинная леди. Нет, я понял, что Глория настоящая леди, в тот самый момент, когда она зашла к нам в поисках парня по имени Колфакс.

Слейтер прокрутил в голове слова Эндрю.

– Должно быть, она искала своего суженого, сбежавшего из-под венца.

– Она не сказала, а я не спрашивал. Это ее дело.

– Тогда почему она решила работать здесь, раз ищет этого самого Колфакса?

– У меня сложилось впечатление, что у нее совсем нет денег.

– Как у всех у них.

Облокотившись о стойку, Эндрю повернулся к другу:

– Что ты имеешь против Глори? Обычно ты проявляешь больше сочувствия.

Внешне Слейтер остался невозмутимым, но в душе зрела непривычная неуверенность.

– Может, я просто не выношу женщин, которые считают всех работающих здесь ниже себя по положению.

– У кого-то возникли из-за нее проблемы?

Слейтер вспомнил реакцию Глори на Саймона. Однако он не мог сказать, что она обошлась с ним дурно. Слейтер покачал головой:

– Вообще-то нет. Ты заметил, что на ней надето?

Эндрю на мгновение задумался, а потом рассмеялся.

– Просто удивительно, что Джорджия не закатила скандала.

Слейтер усмехнулся.

– Вообще-то попыталась. Только Саймон вовремя ее остановил.

– И как Глори с этим справилась?

Слейтер пожал плечами.

– Я видел, как она сказала что-то Касси. И той сказанное совсем не понравилось.

– Я не стану вмешиваться. Касси знает свое дело, а Глори еще многому нужно учиться. Но она умна и обладает завидной силой духа. Она справится.

Слейтер поднял кружку с кофе, но, прежде чем сделать глоток, мысленно произнес тост за мисс Глори.

Едва только за ней закрылась дверь, Ребекка сорвала с себя непристойное голубое платье и швырнула его на кровать. Пусть его носит Джорджия. Даже если все остальные платья так же коротки и имеют такие же глубокие вырезы, она постарается выбрать что-нибудь не слишком яркое, чтобы не бросаться в глаза.

Ребекка надела халат, а затем сняла подвязку, чулки и туфли. Налив в таз холодной воды, она смыла с лица косметику. Ребекка принялась расчесывать волосы, и спустя несколько минут пропитавший их запах табака почти выветрился.

Она приложила ухо к двери и прислушалась. Из коридора не доносилось ни шороха, поэтому она выскользнула из комнаты и водворила голубое платье на место. Вернувшись в свою крохотную комнатушку, Ребекка опустилась на единственный стул. Она подтянула под себя ноги и обхватила руками колени. Уткнувшись в них подбородком, Ребекка устремила невидящий взгляд на тонкую штору, прикрывавшую окно.

События сегодняшнего вечера калейдоскопом кружились у Ребекки перед глазами. Она расхаживала по этой обители разврата в наряде продажной женщины, в то время как посетители разглядывали ее ноги и грудь. Она разговаривала с негром и извинялась перед смуглой женщиной. В том мире, где она выросла, существовала четкая, хотя и невидимая граница, разделявшая белых и черных. Ребекка никогда не ставила под сомнение это положение дел. До сегодняшнего вечера.

А еще она спросила у мужчины, нравится ли ему смотреть на ее грудь. И как ей только в голову пришло задать подобный вопрос? При одном лишь воспоминании об этом ее лицо начинало гореть от стыда. Слейтер словно бы вытащил на свет Божий самое плохое, что в ней было. Его холодные голубые глаза и темные брови вразлет почти заставили Ребекку поверить в то, что он дьявол, принявший образ человека. Наверное, именно этим можно было объяснить тот факт, что одно его присутствие выводило ее из равновесия.

Возможно, на эмоциональное состояние Ребекки повлияло и то, что Бенджамин тоже был игроком. Она весь вечер наблюдала за Слейтером и помимо своей воли сравнивала двух мужчин. Ребекка не видела мужа за игрой, но он практиковался дома. Пальцы обоих мужчин были одинаково проворны и гибки, когда в них оказывалась колода карт. Даже выражение их лиц было одинаковым – довольное, но совершенно не выдающее мыслей. И все же кое-какие различия наблюдались. Бенджамин был худощавым блондином со светло-карими глазами. Широкие плечи и мускулистое телосложение Форрестера говорили Ребекке о том, что он привык к физическому труду. Странно, но это последнее обстоятельство делало Форрестера весьма привлекательным для нее. Несмотря на относительное богатство, ее отец никогда не чурался тяжелого труда в отличие от остальных представителей его сословия.