Великий князь Андрей Боголюбский - Глеб Елисеев

Беспощадное решение князя Андрея Юрьевича, судя по всему, не вызвало никаких возражений у его подданных. Никаких выступлений в поддержку опального и казненного епископа не было, а позднее летописец даже особо отметил, что Бог спас христиан ростовских от «Феодорца погибающих» «рукой крепкой и мышцей высокой, рукой благочестивой царской правдивого и благоверного князя Андрея».

На кого правитель в Древней Руси мог уверенно опереться? Конечно же, на ближайших родственников. А вот с ними у князя Андрея Боголюбского дела обстояли далеко не лучшим образом.

Старший брат Ростислав скончался еще в 1151 году, брат Борис, державший под контролем город-крепость Кидекшу, умер в мае 1169 года. Еще один брат, Глеб, сидел князем в Переяславле, далеко на юге. Святослав Юрьевич был тяжело болен – судя по всему, парализован. И поэтому оставался только один младший брат Ярослав, всегда верно поддерживавший старшего родственника.

Впрочем, были в запасе еще и сводные братья, но они, видимо, вызывали у Андрея Юрьевича некие сомнения в своей преданности. Особенно на фоне того проекта, который, видимо, уже давно замышлял князь – не делить Суздальскую землю на уделы, сидеть в Залесской Руси единым и единственным правителем, самовластцем.

И ему удалось провести достаточно неожиданную политическую операцию, о которой летописец сообщил так: «И братьев своих погнал: Мстислава и Василька, и двух Ростиславичей, племянников своих, и мужей передних отца своего. Это же сотворил, желая быть самовластцем всей Суздальской земли». Очевидно, что столь решительным действиям предшествовали переговоры и с братьями, и с самое главное – с византийским императором Мануилом. Ведь не зря же братья не попытались поднять мятеж, не обратились к старым врагам князя Андрея, а безропотно, «с чады» (с детьми) поехали в Константинополь.

Император Мануил Комнин заметно благоволил суздальскому князю, что проявилось еще в истории с «леонтианской ересью». Вот и в данном случае он принял добровольных изгнанников с почестями, князю Василько Юрьевичу даровал в управление земли на Нижнем Дунае, а Михаила (Михалко) Юрьевича приблизил к себе и поручал ему особые дипломатические миссии. За рубежом какое-то время оставался и Всеволод Юрьевич, будущий наследник князя Андрея, знаменитый Всеволод Большое Гнездо. Но вскоре он вернулся на Русь. Впрочем, не в суздальские земли, куда, видимо, пообещал не появляться при жизни князя Андрея Юрьевича, а осел у другого сводного брата – Глеба Юрьевича – в Переяславле.

Изгнав братьев, князь Андрей Боголюбский пресек возможную угрозу своей неограниченной власти и «снизу» – он сделал так, что прежде влиятельные веча в Ростове и Суздале перестали собираться. Эти осколки старой организации древнерусской государственной жизни были мягко, но безжалостно задавлены князем. И пока он был жив, о возрождении вечевой традиции в Ростово-Суздальской земле никто даже не помышлял.

Наведя порядок в собственных владениях, Андрей Боголюбский бросил пристальный взгляд за их рубежи. Но не в сторону Киева, куда безотчетно и бессмысленно тянуло его отца, а на восток, где формировалась явная угроза Залесской Руси.

Этой угрозой было постепенно все более усиливавшееся Болгарское царство. Мусульманская держава, расположившаяся по берегам Волги и Камы, издавна враждовала с восточной окраиной Руси. И последний поход болгар в залесские земли состоялся в 1152 году, когда они осадили Ярославль.

Князь Андрей решил преподать болгарам жесткий урок, чтобы надолго отбить охоту даже думать о набегах на Ростово-Суздальское княжество. В июле 1164-го в поход против Волжской Болгарии отправилась путь и малая, но все же коалиция князей: во главе войска – сам Андрей Боголюбский, вместе с ним – его брат Ярослав и сын Изяслав, а в поддержку им – муромские рати местного князя Юрия Владимировича.

В поход князь взял даже главную святыню своей земли – Владимирскую икону Богородицы. И в противостоянии с болгарами Андрей Юрьевич неуклонно уповал на поддержку Господа и самой Пречистой. Перед решительным боем с болгарами он совершил особый молебен перед иконой.

1 августа 1164 года русские войска сошлись в битве с болгарскими и наголову их разгромили. Уцелевшие в бою болгары бежали в сторону своей столицы Биляра, а русские взяли и разорили пять крупных городов Волжской Болгарии. Среди захваченных городов был такой крупный, как Бряхимов (Ибрахимов), который некоторые исследователи даже отождествляют со старой столицей страны – Булгаром.

Победа была настолько велика, что князь Андрей Юрьевич даже повелел учредить особый праздник в память Всемилостивого Спаса и Пречистой Его Матери, который должны были отныне отмечать 1 августа. Видимо, в качестве мемориала в честь болгарской победы была задумана князем возле любимого Боголюбова и новая церковь – храм Покрова Богородицы, который решили возвести на берегу речки Нерли.

Однако возведение одного из самых известных и красивых памятников древнерусского зодчества оказалось связано не только с радостными, но и с трагическими событиями – за полгода из жизни ушли два близких родственника и сподвижника князя Андрея Боголюбского. Сначала, 26 октября 1165 года, скончался его старший сын Изяслав, верный помощник отца во всех ратных делах, а затем, в апреле 1166-го, и его брат Ярослав.

Без ближайших соратников князь Андрей Юрьевич явно почувствовал себя неуверенно и неуютно, словно ратник, утративший сразу и меч, и щит. А тем временем надвигались такие грозные военные события, на фоне которых поход против болгар выглядел легкой прогулкой.

Хотя князь Андрей Юрьевич Боголюбский и хотел бы навсегда забыть о нелюбимой Южной Руси, Южная Русь этого ему не позволяла. Изолировать свое княжество от общерусских проблем, прежде всего от проблем киевского княжения, суздальскому князю не удалось до конца жизни. Да и вряд ли могло бы удаться в принципе в тех исторических условиях.

В 1167 году ситуация в стольном граде Киеве в очередной раз осложнилась и запуталась. 14 марта этого года, возвращаясь из Новгорода в столицу, в пути скончался великий князь Ростислав Мстиславич. Бывший смоленский властитель просидел на «киевском столе» без малого восемь лет, оставаясь не худшим партнером для Андрея Юрьевича. Заключенный мирный договор оба князя исправно соблюдали, во внутренние дела друг друга не лезли, набегов на сопредельные земли не устраивали. Ростислав мирился с неограниченным владычеством князя Андрея на Северо-Востоке, а сын Юрия Долгорукого не обращал внимания на «неустройства» в южнорусских землях.

Церковь Покрова на Нерли. Современный вид

И вот теперь Ростислав Мстиславич отошел в мир иной, а Андрею Юрьевичу волей-неволей пришлось вмешаться в схватку за великое княжение – просто для того, чтобы новым киевским князем не был провозглашен какой-нибудь его откровенный враг.