Как нашли убийцу? Каждое тело оставляет след - Патриция Уилтшир

– Мы имеем дело с преступлением китайской триады.

Я слышала о ней только по телевизору и никогда особо не верила в ее существование. Вместе с тем, было известно, что триады – жестокие организации, а их деятельность имеет серьезные последствия. В данном случае они не собирались убивать жертву: похитили мужчину в день его свадьбы, причем не из супружеского ложа, а из кровати проститутки. Должна сказать, я была весьма поражена этим обстоятельством, никогда ни с чем подобным не сталкивалась. Там, где я жила, не было даже граффити на стенах, хотя на вокзале порой и воровали велосипеды.

Банда связала мужчине руки и ноги и запихнула в фургон, желая лишь преподать жесткий урок. Потерпевший помогал банде с отмыванием денег, покупая и продавая недвижимость, однако допустил ошибку, присвоив себе часть выручки. Он был тучным, и, когда его бросили на живот со связанными руками и ногами, его сердце и легкие отказали: он задохнулся под тяжестью собственного тела.

На момент того разговора у полиции была только машина, сопровождавшая фургон, когда преступники сбрасывали тело, однако от самого фургона они избавились очень быстро. Должно быть, банда запаниковала – они решили выбросить тело где-нибудь в уэльской глуши, но сбились с пути. Чтобы добраться до Уэльса из Лондона, необходимо ехать на запад по автостраде М4, а они направились по А10, ведущей в Хартфордшир. В темноте, совершенно сбитые с толку, они наверняка ощутили облегчение, увидев съезд с трассы, который, судя по всему, привел их к уединенному полю.

Тогда они допустили свою вторую ошибку. Они бросили тело в траншею и в глупой попытке скрыть личность жертвы, облили тело бензином и подожгли. Если бы они просто бросили его там, то, возможно, кроме мух и различных падальщиков – крыс, птиц, лис и барсуков – его бы никто не нашел. Оно бы заросло кустарником и длинной травой и скрылось бы из виду. На него наползли бы дождевые черви, слизни, улитки, жуки и муравьи, и еще до конца сезона, особенно при условии теплой погоды, от тела бы почти ничего не осталось. Обглоданные кости были бы в итоге погребены непоседливыми дождевыми червями – они закопают все, что пролежит на поверхности достаточно долго. (Дарвин наглядно это продемонстрировал, положив у себя на газоне тротуарную плитку.) А подожженное убийцами тело стало маяком в темноте и на следующий день продолжило дымить. Именно поднимающийся дым и привлек внимание фермеров, а затем и полиции.

– Мы их арестовали, – сообщил детектив, ныне известный мне как кавалер Ордена Британской империи Билл Брайден. – У нас их машина. Мы уверены, что это они. Но… нам нужны доказательства, – детектив выдержал паузу. – И тогда начальник подумал про… кукурузную пыльцу.

Его начальник оказался одним из самых харизматичных людей, которых я когда-либо встречала. Это был Пол Докли, молодой и умный помощник главного констебля. Прежде я никогда не имела дела с полицией, и сразу познакомилась с двумя замечательными парнями – Биллом и Полом, которые по сей день остаются моими друзьями. Они оказали неоценимую поддержку моей работе и всей судебной экологии в целом.

– Кукурузная пыльца?

– Чтобы бросить его в той траншее, им нужно было проехать по полю, а фермер сказал нам, что его засаживают кукурузой. Начальник решил, что, раз они ехали по полю, на машине могла остаться кукурузная пыльца. Тут в дело и вступаете вы. Нам нужен кто-нибудь, кто может точно определить, была ли машина в этом поле.

Он сказал, что это новая идея. Прежде в полиции никогда подобного не делали. У меня, правда, была похожая мысль, на которую меня натолкнула одна статья из журнала, но я и представить не могла, что сама буду в таком участвовать. Начальник Билла не мог толком объяснить, почему ему в голову вообще пришла эта кукурузная пыльца. Машину я еще не видела, но уже понимала, что шансы на успех бесконечно малы. На дворе был май, и до периода цветения кукурузы на юге Англии оставалось по меньшей мере полтора месяца. Кроме того, фермеры вспахивают и удобряют поля, предназначенные для посадок, благодаря чему почва насыщается минеральными веществами и кислородом, а такие условия способствуют деятельности микроорганизмов. Фермерские поля, особенно на юге Англии – настоящий рай для грибов, бактерий и всей остальной микробиоты, так что любой органический материал стремительно разлагается. Нет, я не думала, что пыльца и споры могли сохранится в таком поле. И тем не менее…

– Кто знает? – начала я. – Там вполне могут оказаться небольшие участки, где что-то да выжило.

– Как вам кажется, – продолжил голос, – вы смогли бы с этим справиться?

– Я попробую, но должна предупредить, что могу ничего не найти, – сказала я и объяснила потенциальную проблему с обрабатываемой почвой.

Мысли о трупе меня не сильно беспокоили. Я отчетливо помнила, как несла в руках охапку завернутых в ткань ампутированных ног по коридору больницы Чаринг-Кросс. Они предназначались для эксперимента по внутривенным вливаниям в исследовательской лаборатории. Тело – это всего лишь тело. Это плоть, кровь и кость. Нет, больше всего меня тревожила неизвестность. Полицейская работа была совершенно другим миром, и я никогда даже подумать не могла, что когда-либо к нему прикоснусь. Я ничего не знала о методах работы криминалистов; никогда не слышала термина «следовая улика», равно как и всех остальных терминов, сокращений и фраз, с которыми мне вскоре предстояло познакомиться. В своей повседневной жизни я постоянно представляла ландшафты прошлого, но воображать современные ландшафты, искать улики и разрабатывать методики, которых раньше не существовало? Я слушала дыхание детектива в трубке, и все это казалось мне совершенно новыми горизонтами. Это было почти как в «Звездном пути»: «Смело отправляться!..»

Я подумала: ты все спрашиваешь себя зачем, но почему бы и нет? Ты уже делала это прежде. Ты работала в лабораториях и больницах, превратила себя в первоклассного секретаря в строительном бизнесе, затем заново в микробиолога, а потом и в палинолога. Разве не в этом заключается наука? Быть любознательным и постоянно что-то пробовать. Ты никогда не планировала свою жизнь заранее, так почему бы не ухватиться за эту возможность?

Не получится, так не получится. Если ничего не пробовать, то ничего не добьешься. Хотя это меня не особо волновало. У меня по-прежнему была работа в археологии, которую я любила. Предметы из прошлого все еще ожидали, когда их откопают и изучат. Таким образом, остаток дня я почти не думала об убитом мужчине и голосе Билла с глазговским акцентом. Это казалось мне любопытной задачей, но не более того. Откуда мне было знать, что она определит направление второй половины моей жизни?

Машина, использованная, чтобы сбросить тело жертвы в траншею в поле, ожидала в полицейском гараже и выглядела, как любая другая старая машина. Крылья и подкрылки забрызганы грязью, двери испачканы снизу, и местами по поверхности размазалась земля. Работник, открывший для меня гараж, включил верхнее освещение, чтобы я могла осмотреть автомобиль. Он выглядел не особо впечатленным.

– Не знаю, зачем они вообще попросили вас прийти, – сказал он с едва скрываемым пренебрежением. В последующие годы я свыклась с подобным скептическим сарказмом. – Тут пыльца будет повсюду. Чего эта машина только не повидала. Вы только гляньте, в каком она состоянии…