Тайна тринадцати апостолов - Наталья Александрова

Этих самых свидетелей Ленская умела выпотрошить на допросах, как рыбу на заливное, так что человек вспоминал то, о чем и понятия не имел раньше. Преступник, встретившись с Ленской на допросе один на один, не имел никаких шансов.

Разумеется, сначала его нужно было поймать. Тут майор Ленская тоже была на высоте. Взяв след, она шла по нему, никуда не сворачивая, как самая лучшая ищейка.

Подчиненные ее боготворили, коллеги почти всегда признавали ее правоту, начальство ценило, но по-своему, то есть старалось спихнуть на группу Ленской самые безнадежные дела. Начальство Ленская никогда не подводила, если бывали у нее изредка проколы, то знала о них только она сама.

Разумеется, были у нее и завистники в Управлении, эти самые злые языки и прозвали Ленскую Чумой. Дескать, если уж ведет свое расследование, то надвигается неотвратимо и спасенья от нее нету.

Узнав, что в Эрмитаже произошло убийство, начальство распорядилось определить на это дело майора Ленскую, несмотря на то что числилось за ней штук пять неотложных дел.

— Ты, Александра, — напутствовал ее начальник, — женщина у нас культурная, образованная, в университетах обучалась, умеешь с этими, из Эрмитажа, на их языке разговаривать. А то они как начнут про искусство выражаться, так простому человеку с непривычки плохо станет. А тебе все нипочем, ты им в том же духе запросто ответить сможешь. На равных с ними, в общем, разговариваешь, так что за Управление наше не стыдно будет.

Ленская взглянула на начальника с легким подозрением: шутит он, что ли? И столкнулась с его хитроватым взглядом.

Она твердо знала, что начальник — человек простой, но далеко не дурак. И чует он, видно, что в этом деле не все гладко и будут с ним большие проблемы и сложности, оттого и хочет спихнуть его майору Ленской.

На всякий случай она бросила пробный камешек — дескать, дел у нее и без того очень много, зашиваются они, куда еще эрмитажное убийство. Начальник тут же сурово нахмурился и буркнул, что это — приказ, а приказы, как известно, не обсуждаются. Ленская успела только выцыганить у него распоряжение, чтобы все службы выполняли ее запросы в первую очередь.

Разумеется, интуиция Ленскую не подвела, и с делом сразу же начались сложности.

Свидетельница — дежурная в угловом зале — оказалась женщиной вполне вменяемой. Уже одно то, что, обнаружив труп в запертом помещении, она не выбежала с воплями в коридор и не стала носиться по всему музею, пугая посетителей диким выражением лица и окровавленными руками, характеризует ее весьма положительно.

Однако ничего существенного свидетельница пока не сказала. Убитого она раньше в глаза не видела, он не отирался в зале с подозрительным видом, не приставал к ней с неуместными вопросами, не торчал подолгу возле картин. Спрятаться он не мог — в этом помещении спрятаться просто негде. Угловой зал небольшой, на стенах только картины да у стены один стул.

Эксперты обследовали замок на двери. Замок как замок, старый, конечно, а значит — надежный, но, имея соответствующую отмычку, открыть его можно без особого труда.

Значит, убитый открыл дверь и вошел, а потом за ним вошел убийца, стукнул его по голове чем-то тяжелым и вышел. Или они вошли вместе, а потом разодрались прямо в зале. Но зачем они вошли? С какой целью? Похитить картину? Которую? Вот, кстати, нужно выяснить, для чего унесли портрет этого… как его… Ленская прочитала на табличке, что осталась внизу: «Якопо Тинторетто. Портрет адмирала Джузеппе Морозини».

Но это потом, а пока эксперты занимались трупом. Мужчина средних лет, одет просто и как-то старомодно, определила Ленская. Трудность заключалась в том, что в карманах у трупа не нашли ничего. Вообще ничего. Ни бумажника с деньгами и кредитными картами, ни ключей от машины или квартиры, ни паспорта, ни водительских прав, да что там, ни одной самой завалящей бумажки типа счета из ресторана или использованного автобусного билета.

Кстати, билета в Эрмитаж тоже в карманах не было. Это говорило о том, что тело тщательно обыскали. И унесли все, что могло бы хоть как-то идентифицировать покойника.

Эксперты взяли, конечно, отпечатки пальцев, но интуиция говорила Ленской, что ничего эти отпечатки им не дадут, что мужчина явно не привлекался раньше к уголовной ответственности, не нарушал закона и отпечатков его в полицейской базе данных не будет. В противном случае было бы все слишком просто. А что в этом деле все непросто, Ленская поняла сразу.

— Камеры, — обронила она, убедившись, что в карманах убитого ничего не нашли.

— Уже, — откликнулся ее подчиненный — молодой парень с рысьими глазами и такими быстрыми движениями, что иногда у Ленской рябило в глазах. Без очков видела Ленская неважно, что касается линз, то от них пришлось отказаться, поскольку глаза тотчас начинали невыносимо чесаться и болеть.

С камерами дело обстояло не очень хорошо. На входе в музей неизвестный мужчина был обнаружен. Он шел один и предъявил билет, как остальные посетители, а потом затерялся в толпе. В коридорчике возле углового зала, разумеется, никаких камер не было и в помине.

Эксперт дал заключение: смерть наступила от удара тяжелым предметом по голове, очевидно, перелом основания черепа. В этом заключалась еще одна неприятность, поскольку орудия убийства тоже не нашли. Предмет был тяжелый и довольно большой, размеры эксперт уточнит при вскрытии. И спрятать его в небольшом помещении было решительно негде. То есть убийца унес его с собой. Не побоялся, что его остановят — все же Эрмитаж, а не магазин скобяных товаров, там-то наличием в руках молотка или долота никого не удивишь.

Тело увезли, эксперты собрали свое оборудование, зал опечатали. Напоследок Ленская окинула взглядом стены и вспомнила про недостающую картину. Якобы главный хранитель отдела итальянской живописи самолично ее куда-то унес.

Выглядело это странно, тем более непонятно было, унесли картину до или после убийства. Свидетельницу она к тому времени отпустила, но помнила о ее словах насчет реставрации.

Ленская прислушалась на минутку к себе и поняла с усмешкой, что не обошлось тут без Дмитрия Алексеевича Старыгина.

Встречались они с ним, общались по работе, и не раз. Непростой человек Дмитрий Алексеевич, вечно с ним случаются какие-то истории. Ее, Ленскую, он не слишком жаловал за счет ее профессии, однако при последней встрече она вроде бы спасла ему жизнь[3]. Возможно, сам Старыгин так не считает или вообще забыл о ее существовании, но напомнить ему об этом стоит.

— Александра Павловна, — подскочил к ней один из подчиненных, — тут такое дело…

Выяснилось, что на камерах в Эрмитаже убитый больше не показался. В таком случае следовало поискать его рядом, но как это сделать? Не станешь же проверять все подряд. Кто позволит, да и времени никакого не хватит…

— Тут паренек один… — мялся подчиненный, — в этом деле прямо ас… у него программа такая, по распознаванию лиц… Если файл с лицом этого, — он кивнул в сторону уходящих экспертов, — в эту программу вогнать, то она может помочь…