Их судьба – шпионаж - Игорь Григорьевич Атаманенко

покинул харчевню, когда «Франц» и Клюге, скрестив руки, пили на брудершафт и целовались, а накрашенный пупсик повизгивала и истерично хохотала от острот агента, требуя продолжения банкета.

…Пару дней спустя, когда разведчик заскочил в харчевню, Бруно был хмур и обслужил его подчеркнуто официально.

— Ты чем-то недоволен, шеф? — не выдержал «Андрей».

— Скажи по-честному, для чего тебе понадобилась эта канитель с лысыми? Я ведь поверил тебе, только потому, что ты швейцарский дипломат…

— Ах, вот ты о чем! Дорогой Бруно, мой тебе совет: что бы там ни было, никогда не принимай жизнь слишком всерьез — живьем тебе из нее всё равно не выбраться. А что касается позавчерашнего, то это был просто розыгрыш… Прости покорно, если обидел. Кстати, я кое-что принес тебе… Взгляни-ка: механическая бритва. Вещь незаменимая в твоем бунгало, где, если я не ошибаюсь, нет электричества. Будешь перед зеркалом холить и лелеять себя…

…Дипломатические отношения с Бруно были восстановлены. А годом позже проведенная в харчевне подстава завершилась привлечением к работе в пользу СССР одного из адъютантов Мартина Бормана, начальника личной канцелярии Гитлера.

«ПУСТЬ НЕ ТОМЯТ ТЕБЯ ПУТИ СУДЬБЫ ПРОКЛЯТОЙ!..»

В 1938 году Быстролётова, как и многих других его коллег, под предлогом получения нового назначения, вызвали в Москву, где тут же арестовали и бросили в мясорубку ГУЛАГа.

В 1947 году, после 9 лет рабского труда, побоев и унижения в Норильлаге, Краслаге и Сиблаге, Быстролётова доставили на Лубянку и в наручниках ввели в кабинет министра госбезопасности Виктора Абакумова.

Сановный держиморда с неоконченным начальным образованием (3 года сельской школы), упиваясь безграничной властью, предложил «зека Быстролётову» подать на его имя прошение о помиловании в обмен на восстановление в звании и на работе в нелегальной разведке.

Титан духа, воспитанный на рыцарских традициях русского офицерства, урожденный граф Толстой отверг предложение о помиловании, потребовав повторного суда и полной реабилитации.

За отказ просить помилование Быстролётова упекли в камеру-одиночку спецобъекта МГБ «Сухановка».

Через 3 года пребывания в нечеловеческих условиях Дмитрий Александрович ослеп и, перенеся два кровоизлияния в мозг, получил расстройство сознания. После лечения в госпитале Бутырской тюрьмы его отправили на каторжные работы в Озерлаг в Тайшете, затем в Камышлаг в Кемерово.

На этом «испытания на живучесть» Быстролётова не закончились. В 1952 году его поместили в один барак с 28 высокопоставленными гитлеровскими офицерами, отбывавшими заключение за злодеяния, совершенные на территории СССР во время ВОВ.

Со слов Дмитрия Александровича, то было «заключение в заключении»: он оставался наедине с бандитами, против которых сражался в предвоенные годы.

«И ВНОВЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ БОЙ…»

На Лубянке списали своего разведчика в расход, предав забвению и его имя, и его подвиги. Лишь спустя 30 лет там случайно узнали, что Дмитрий Александрович выжил.

Было так.

Первый заместитель председателя КГБ генерал-полковник Цвигун С.К., монополизировавший выход в свет книг чекистской тематики, в 1969‐м от своей агентуры получил сигнал, что из одного издательства в другое кочует рукопись некоего Быстролётова.

Взять ее в работу редакторы не решаются, притом, что исполнена она на высоком профессиональном уровне, человеком, безусловно, талантливым. Дело в том, что изложенные в рукописи события выглядят фантастично, и хотя автор утверждает, что участвовал в них лично как разведчик-нелегал, но представить подтверждающих документов не может.

Заинтересовавшись рукописью, генерал Цвигун дал указание выяснить, что за «фрукт» этот Быстролётов.

Оказалось, пройдя все круги тюремно-лагерного ада, герой-разведчик «Андрей» выжил. Как неизлечимый больной в 1954‐м, за 4 года до окончания срока, освобожден из Особлага № 10 и вернулся в Москву.

Трехкомнатную квартиру, что до ареста он занимал с матерью и женой, ему не вернули, выделили комнату размером с рояль в коммунальной квартире с десятью соседями. Перебиваясь с кваса на воду, Дмитрий Александрович стал зарабатывать на жизнь переводами.

Вопреки тому, что в 1956 году Военная коллегия Верховного суда СССР после повторного рассмотрения дела Быстролётова Д.А. вынесла решение: «Приговор от 8 мая 1939 года по вновь открывшимся обстоятельствам отменить и дело прекратить за отсутствием состава преступления», экс-разведчика, как ранее судимого, на постоянную работу нигде не брали.

…Талантливый человек — талантлив во всём. Дар писателя проявился у Быстролётова в лагере. Развил он его в Москве, написав (!) 16 книг, из которых 11 вышли под общим названием «Пир Бессмертных».

Создав несколько киносценариев — по одному из них в 1973‐м поставлен фильм «Человек в штатском», — на полученный гонорар он приобрел однокомнатную кооперативную квартиру.

Главное достоинство произведений Дмитрия Александровича в том, что в них он в завуалированной форме изложил некоторые свои подвиги, приписав их вымышленным героям.

Более того, ему удалось донести до потомков объективные свидетельства той жизни, что довелось испытать целому поколению людей Страны Советов.

Скончался Д.А. Быстролётов 3 мая 1975 года. Похоронен на Хованском кладбище.

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

В декабре 2017 года столичные журналисты, подготавливая репортаж к 100‐му юбилею ВЧК — ОГПУ — КГБ — ФСБ, опросили с десяток экс-сотрудников органов госбезопасности разного возраста, званий и должностного калибра. Один вопрос был общим для всех: «Кого вы считаете самым лучшим и результативным нелегалом-одиночкой?»

Расплывчато-уклончивые ответы журналистов не устроили, и тогда тот же вопрос был задан знатоку тайн Лубянского подворья, ветерану внешней разведки экс-резиденту в Дании полковнику Любимову М.П.

Ни секунды не задумываясь, Михаил Петрович ответил:

«Очень сложно сказать, кто из наших разведчиков был самым лучшим. И, тем не менее, первым в тройке лучших разведчиков-нелегалов ХХ века профессионалы называют Быстролётова Дмитрия Александровича. А в США, в Вашингтоне, в The International Spy Museum — Международном музее шпионажа — ему посвящен огромный стенд».

P.S. В истории советских секретных служб не найти второго такого виртуоза перевоплощений, беспроигрышного мастера вербовок, ловкого добытчика шифров, талантливого медика, юриста, живописца, литератора и, наконец, неистребимого оптимиста, как Дмитрий Александрович Быстролётов. Может, в этом и есть тайный смысл: Господь Бог поставляет таких людей поштучно, да и то не каждое столетие? Но уж слишком безжалостны сценарии их жизни!

Глава четвертая

Из шпионов — в академики

ТАЙНАЯ ВЕЧЕРЯ В ПОДВАЛЕ

Весной 1992 года генерал-майор Ю.И. Дроздов, экс-начальник управления «С» (подготовка разведчиков-нелегалов), возглавил группу приема делегации бывших сотрудников ЦРУ и ФБР высокого ранга.

Официальным предлогом для их визита в Москву был обмен опытом правового обеспечения деятельности специальных служб с российскими коллегами из контрразведки и разведки.

На самом деле американцы искали (и нашли-таки!) способ проинспектировать новые российские секретные структуры: Федеральную службу безопасности и Службу внешней разведки — правопреемниц двух основных главков КГБ СССР.

Согласно добытым