Живая сила. Дневник ликвидатора - Сергей Мирный

Отбросив окурок, иду к лейтенанту — старшему доз-поста на выезде из ПУСО. Договариваться.

Он курит. Закуриваю за компанию… Слово за слово… Он тоже «партизан», тоже гражданский химик, только из Днепра (Днепропетровска), а я там как раз недавно на конференции был… В общем, объясняю ему ситуацию с брониками и разведкой.

Ответ его простой:

— Вам завтра на разведку не на чем ехать будет, а меня уже сегодня из-за вас начальство вздрючит.

— Да за что?! Выпусти нас, мы ж три раза мылись уже, и все… На нас же только на несколько десятых миллирентгена больше! Какая разница — полтора или 1,6? 1,7?

— На одном 1,9…

— Да это все равно чепуха! И кто узнает?

— Следующее же ПУСО, в Дитятках на выезде из зоны, и узнает: на вас больше того уровня, что я вам в путевых листках напишу. И меня — «иди сюда»!

— Нас на ПУСО «Дитятки» не останавливают, ты что, не знаешь? Оно гражданское, там военных вообще не останавливают…

— А если?…

— Да нет.

— Не, а если?

— Ну… Короче, мы на него не попадем…

— Как?

— Ну, не будь маленьким… Объедем как-нибудь.

— Как?

— Да по лесу… Но слушай, это уже наши проблемы.

— А если вас за жопу возьмут?… Слу-у-ушай, ты погоди, — его интонация меняется, и я обнадеживаюсь: «Молодец, свой человек — что-то все-таки придумал!» — Ты погоди: вот мойка горячей водой будет работать, мы тогда вас в два счета отмоем!

— Так давай!! Когда?!

— Завтра часов с 11.

— Спасибо вам в шляпу, — я разозлился, — «завтра с 11»! Завтра в 11 мы на разведке будем!

Последний раз взываю к его разуму:

— Мы ж 25-я бригада, ты знаешь — наш лагерь всего 5 км от зоны, мы дальше никуда не ездим! Ну куда мы эти ноль целых хрен десятых миллирентгена можем развезти?

Коллега остался нем.

Но ничего, у нас есть запасные варианты…

— Ладно, — говорю. — Пиши нам тогда в путевках, что вы там на нас намеряли, и пиши «Выпущены на Чернобыль». Мы обратно в Чернобыль машины отгоним.

— Так я вам и поверил! «Отгоните в Чернобыль»! Чуть за шлагбаум — и колонной налево — фью-ить! — из зоны… — И он крепче сжимает в руке невзрачные серенькие, с фиолетовыми печатями, бумажки — путевки наших броников. Грамотный…

Путевка, путевой лист — это документ на право передвижения государственной (в данном случае еще и военной) машины вне части в указанное в путевке время. Смыться с ПУСО, уехать без путевки нельзя: если ВАИ (военная автоинспекция) задержит без нее, будет ой-ой-ой… И, кроме того, ПУСО наверняка передаст путевки куда надо, и начнется большая разборка, кто это и почему с ПУСО сбегает на грязных машинах… Вселенский скандал гарантирован, причем с участием ВАИ, военной прокуратуры и, скорей всего, еще и Особого отдела; сам наш батальон, наша бригада могли б еще напрямую с ПУСО договориться… А если это к тому ж попадет под очередную «кампанию по борьбе с незаконными выездами из зоны»! Тогда мне вообще небо с овчинку сделают! Причем очень надолго, а то и вообще «на всю оставшуюся жизнь»…

Эх, если б только эти серенькие листочки были сейчас в руках у меня!.. Не зря путевки забирают у водителей, как только машина после первой помывки не прошла дозконтроль… Коллега-лейтенант крепко их в руке держит… Ученый попался!

Ладно.

Мда, так далеко в наших интимных отношениях с ПУСО мы еще не заходили…

…Тут надо отметить, что пока нас на ПУСО мыли, я не только курил и грусти предавался, но и между прочим по всей его территории прогулялся, просто так, из чистой любознательности…

Испускаю горький вздох.

— Ну давай, — говорю, — работник такой хороший, пиши нам тогда на могильник…

— Мыться надо регулярно… — назидательно говорит «коллега».

И выводит нам в путёвках: «Уровень радиации после 3-й обработки… (ВО ВСЕХ ПУТЕВКАХ! — ни одна из наших машин до 1,5 миллирентгена в час — максимально допустимого уровня, с которым это ПУСО выпускает, так и не отмылась…) поставлена на площадку отстоя техники. Начальник доз. поста ПУСО «Рудня Вересня» л-т подпись-фамилия…»

Пиши-пиши…

А рядом, за горизонтальной жердиной-шлагбаумом, перегораживающей выезд, несутся по шоссе машины! Эх! — из зоны…

А нам теперь спешить некуда. Момент торжественный и скорбный — «на могильник»… Изображаю на лице подобающую случаю печаль и «склонение перед неодолимыми силами природы» (как то: ПУСО…) — и из рук «начальника доз. поста ПУСО «Рудня Вересня» — пачка наших путевок…

…переходит в мои руки.

И ничего не происходит.

Просто путевки теперь — в моих руках.

Не торопясь, иду вдоль нашей бронированной колонны — «зараженной радиацией выше допустимого уровня»! — и раздаю водителям путевки. Негромко бросаю пару коротких фраз каждому.

Водилы и командиры экипажей кивают в ответ. В их глазах, уже было потухших от этой тягомотины на ПУСО, загорается интерес. К жизни и к тому, чем все это может закончиться: вообще — и для меня, командира колонны, в частности…

Я возвращаюсь, залезаю в головной броник:

— ПА-А-А МАШИНА-А-АМ!

Колонна БРДМов трогается и, дисциплинированно отвернув от шлагбаума, на бодрой скорости плотным строем движется к могильнику — «площадке отстоя техники», отгороженной колючей проволокой, с прохаживающимся внутри часовым: карабин на ремне, над плечом торчит вверх примкнутый штык, все как положено…

…и проезжает мимо этих гостеприимно распахнутых колючих ворот! Мимо забора из колючей проволоки! За ним стоят всякие грузовики, автобусы рядком — и ни одного БРДМа! И наших там не будет!.. Мимо! В зазор между, колючим забором могильника и лесопосадкой! МИМО! Бронеколонна через щель организованно ускользает из ПУСО…

Часовой на нас уставился.

Наверняка у него карабин с боевыми патронами…

Ничего: по Уставу «часовой имеет право стрелять только при нападении на пост (на то, что он охраняет) или на него самого»! А мы ж ни на кого не нападаем! «Мы — мирные люди»! Мы, наоборот, мимо!..

Колеи в этой щели между «площадкой отстоя» и лесопосадкой уже наезжены — не мы тут первые…

Колючий забор могильника позади!

Дальше к столбам ЛЭП — и под высоковольтной линией, по вырубке — ну и колдоёбины! — а эта машина на буксире пройдет? — проходит! — через пни агромадные — узловатые корневища по земле разбросаны… — проходим! — по пням-колодам! — земля болотистая, кочковатая, под колесами пружинит — не увязнуть бы!.. Проходим! Становится посуше, поровней… Твердая ровная земля, наконец. Прошли.