Уровень опасности - Игорь Симонов

Никогда в зеркале так не отражается правда, как в четыре утра. Все, что было налеплено на лице для украшения, смыто, и слишком короток и тревожен был сон, чтобы хоть чуть-чуть восстановиться. Жуткая, клыкастая правда: все проиграно. Все усилия напрасны, все жертвы бессмысленны. Русские разыграют свой вариант и возьмут за жопу Аслана в Лондоне и всех остальных, а потом, как собаке кость, отдадут кого-нибудь англичанам. И остается только один вопрос: что делать ему? Бежать и все отменять? Или ничего не отменять, поехать и вместо того русского парня спустить курок, принять бессмысленный бой и погибнуть, как подобает воину? Гордыня привела его сюда, затащила в капкан, который вот-вот захлопнется. Гордыня – страшный грех, и если дать капкану захлопнуться – это значит и дальше идти на поводу у гордыни. Кому будет польза, если его убьют? Только русским. А если ранят – то двойная польза. Неужели и это они рассчитали? Что он все поймет и останется, чтобы не бросить своих. Хитрые шакалы. Нет, это не конец, мы еще повоюем. Пусть все будет так, как планировалось. Шум все равно будет на весь мир, ему не стыдно будет вернуться к своим. Аслана не жалко, остальных тем более. Ивана надо вывести из игры, остальные – отработанный материал. Русский парень знал, на что шел, он и не узнает ничего – кто там был в машине, кого не было. Его дело – нажать на курок. Все. Сон прошел вместе с короткой майской ночью. Ахмед вышел на веранду и улегся на диван, накрывшись тонким пледом. В уходящей ночи растворилась жуть происходящего, и первые лучи еще невидимого солнца, блуждая в густых ветвях старого сада, вели за собой новый день, в котором нужно было принимать новые решения. Ему нужно связаться с Иваном так, чтобы никого не всполошить. И готовить выезд через Украину, проще всего через Одессу. Там самолетом до Львова. Дальше все просто. Это тот вариант, который они рассматривали как запасной. Но теперь он становится основным и именно поэтому наиболее рискованным.

Нужен был еще один вариант. Если рассматривать худший сценарий, то за ним следят даже сейчас. Через него вышли на Алексея или через Алексея на него – уже не имело значения. Он принял решение жить и бороться дальше. Еще много жертв будет в этой борьбе, и не пришло время отдавать свою жизнь.

Может быть, это последний день в этом чужом доме, в чужом саду, в котором уже без него созреют яблоки. Из многих капканов он уходил, оставляя на острых зубьях только клочки одежды. Просто надо собрать все силы. Пульс ровный, не стучит кровь в висках. Те, кто говорят, что неудачи закаляют, самые большие неудачники. От неудач дрожат руки, делаются дряблыми мышцы, теряется концентрация. Ты опаздываешь на ту долю секунды, которая отделяет победителя от побежденного. И если он знает их план сегодня, значит, он еще ничего не проиграл, значит, у него есть время исчезнуть из этого сада, этого дома, этого города, этой проклятой страны, исчезнуть из их плана, не дать им использовать его в своей игре. А без Ахмеда Дугаева – это уже другая игра. Пусть они выиграют ту игру, в которой не будет его и не будет Аслана, а будет этот несчастный русский мальчик. И им нечего будет предъявить миру, кроме стрельбы, трупов и сожженных машин на правительственной трассе. Вот доля секунды, которая отделяет поражение от победы, опередив на нее, можно поражение превратить в победу. Он и так уже засиделся здесь, думая, что его присутствие является гарантией успеха. Теперь, когда поменялось само определение успеха, гарантией может быть только его отсутствие. Но операция должна быть доведена до конца, пусть и с другим результатом. Значит, Иван должен оставаться здесь. Иван не будет задавать вопросов, он просто выполнит приказ. И именно ему нужно обеспечить отход по запасному варианту, который стал теперь основным. Если Ивана возьмут и он расколется, то у них будет возможность предъявить показания, которые связывают его с Ахмедом. Иван очень крепкий, но на нем столько висит и давить на него будут так, что надо закладываться на худшее. Поэтому надо сделать все, чтобы Иван ушел. С его бритой наголо славянской рожей это будет сделать легче. Это значит, что какую-то правду ему сказать придется. Сегодня. Дальше тянуть нечего. Сегодня они встретятся, Иван узнает то, что должен знать, и они продумают вариант отхода. Или наоборот. Если все получится, и у них останется только Иван с горой трупов, и все будут знать, что он человек Ахмеда, но самого Ахмеда не будет, это и будет самое большое их поражение.

Как в суете земной бывает трудно постичь замыслы Аллаха. И какое блаженство наступает, когда они открываются перед тобой.

Он вам Свои знамения являет

И шлет вам с неба все для ваших нужд,

Но это увещание лишь те приемлют,

Кто обращается к нему.

Так воззовите же Аллаха

И в этой вере искренность блюдите,

И пусть неверные досадуют на это.[1]

Ахмед встал с дивана и прошелся по террасе. Еще раз Всевышний простил его гордыню. Это еще один знак того, что он все делает правильно. «И пусть неверные досадуют на это». Пусть неверные досадуют на это. Через спальню он прошел в ванную и включил душ. День начинался. День, который превратит поражение в победу. Победу во имя Аллаха.

«А кто сейчас не работает на спецслужбы?» – задавал Дмитрий Сергеевич вопрос в споре с воображаемым оппонентом. И давал ответ: «Только тот, кто этим спецслужбам не нужен». Это, знаете, как разговор такой обывательский: я никогда не брал взяток. А вы спросите этого бессребреника, кто ему когда взятки давал. И выяснится в десяти случаях из десяти, что никто. Взятки – ведь они всякие бывают. Вот лекарство нужное тебе человек достает, так что, ты ему не поможешь чуть-чуть в обход? Оставишь близкого своего страдать, но не поможешь, не ускоришь, не поставишь нужную подпись? Вот прямо слышу возмущенные крики: «Так это и не взятка вовсе!» Хорошо, пусть будет не взятка. Отнесешь опять же деньги на лечение и все такое. Пусть это все будут не взятки. А обучение детей – кому в гимназию, кому в Кембридж за небольшую услугу? Тоже не взятки? Не буду спорить. Рассмотрим более сложный случай. Два документа, абсолютно одинаковые условия, одна и та же цена, но выбрать нужно один – и что, по какому признаку выбирать будете? Конечно же, по самому-самому честному признаку. Выбрали. И приходит к вам человек, ну и сами понимаете. Не возьмете? Понимаю принципиальную вашу позицию, но вот начальник у вас не такой принципиальный, и совсем другие у него ожидания, которые вы в конкретно выбранной ситуации не оправдаете. Один раз не оправдаете, другой раз. Конечно, всегда есть выбор. Можно уйти, а можно с начальником борьбу устроить, типа – очищение наших рядов от всякой скверны. И какой же выбор вы сделаете? Правильно. У вас уже готово альтернативное решение: взять. Взять и расслабиться. Купить жене сапоги, сумку, шубу, машину – в зависимости от занимаемой должности и от степени компромисса. И не о том разговор, правильный это поступок или неправильный, потому что он, конечно же, неправильный. А о том, совершите вы его или не совершите. Не торопитесь с ответом.