Сказано - сделано - Марина Серова

— Вы знаете, — сообщила секретарша доверительным тоном, — сейчас он в командировке, в Германии. Он что-то там перенимает. Но, даже если он и приедет в ближайшее время, все равно не сможет с вами встретиться.

После небольшой паузы, заговорив еще тише, Света продолжила:

— У Вячеслава Павловича убили дочь.

Секретарша выпучила на меня такие страшные глаза, подразумевая, что эта новость сразит меня наповал. Мне ничего не оставалось, как подыграть ей.

— Что вы говорите! Это же так ужасно. Ай-ай-ай! А он об этом знает или еще нет?

— Долго думали, стоит ли ему сообщать об этой трагедии. Но решили, что лучше дождаться его приезда.

— Да?

«Значит, папаше ничего не известно», — подумала я про себя.

— И кто же принял такое решение? — совсем обнаглев, спросила я.

— Заместитель директора. Кстати, вы можете поговорить с ним, если у вас действительно какое-то важное дело.

Как мне повезло! Встретить такую болтливую секретаршу — большая удача, хотя, по сути, она не сказала мне ничего такого, за что могла быть уволена с работы. К тому же офис, как я догадывалась, был пуст.

— Заместитель сейчас на месте?

Светочка замялась. Она понимала, что проболталась, но ничего уже не могла поделать. И в то же время секретарша не знала, захочет ли меня принять второй человек в фирме.

— Подождите, пожалуйста, здесь. Я сейчас узнаю, сможет ли он с вами поговорить.

Звонить по многоканальному телефону Света не стала. Легкой походочкой она лично проследовала в кабинет директора. Я же осталась дожидаться ее ответа, усевшись в неудобное кресло для гостей.

О том, что за окном двадцать первый век, в этом крохотном офисе мне напоминали только три шикарных компьютера и множество самых различных телефонов, которые стояли везде — на столах, подоконниках, книжных полках. Все остальное досталось «Стартелу» по наследству от прошлых хозяев этого допотопного помещения. Столы норовили развалиться на щепки, стулья были перекошены, обивка неприлично болталась, едва не касаясь пола. Гольстер, как видно, не уделял особого внимания внешнему лоску своей фирмы, отдавая предпочтение профессионализму немногочисленных сотрудников и качеству выполняемой ими работы. Из всего «блестящего» я смогла разглядеть только секретаршу, имеющую отличную внешность манекенщицы и, судя по первому с ней разговору, ангельски-покладистый характер, который при ее работе котируется очень даже высоко.

Сотрудников у Гольстера, судя по всему, не слишком много. Это я поняла, мельком взглянув на групповую фотографию, которая сиротски примостилась на одной из полок. Светочка задерживалась, поэтому я не постеснялась и подошла поближе к заваленному бумагами, счетами и договорами стеллажу. Сомова я узнала сразу — огромный увалень, добродушно расплывшийся в улыбке и положивший свою могучую лапу на плечо элегантной женщины. Я взяла фотографию в руки. Качество отменно отвратительное. Фотографировали с помощью обыкновенной «мыльницы», да еще на неподобающую для помещения пленку. Остальные лица были незнакомы. Хотя… ну конечно! Я присмотрелась и удивилась, как это я сразу не узнала женщину. Но сейчас у меня не оставалось ни малейших сомнений в том, что Сомов уютно пристроился рядом со своей красавицей-женой. Следовательно, Вера тоже работает на Гольстера. А следовательно…

Мне было бы откровенно наплевать на то, где трудится Вера, если бы я не вспомнила о ее загранкомандировке. Раз Вера — сотрудница Гольстера, значит, в Германию она наверняка поехала вместе с шефом. Сам Гольстер еще не прибыл, а Сомова уже здесь, в городе, но тщательно конспирируется в доме какой-то убогой старушки. Ох, что-то тут не вяжется и не сходится. Кажется, я поторопилась с выводами и ощущениями: без Вериного участия это преступление не смогло бы состояться…

Итак, из женщины с ангельской внешностью Вера Сомова превратилась для меня в обыкновенную преступницу или соучастницу убийства, которую я так легко выпустила из своих рук всего лишь два часа назад! Да, Иванова, совсем старая стала, теряешь нюх и острое зрение. Пора исправляться, хотя сделать это будет не так-то просто: на сто процентов уверена, что Вера уже успела поменять свою конспиративную квартиру и скрыться в неизвестном направлении. Догнала же она меня посреди дороги только для того, чтобы еще сильнее запудрить мне мозги, жалуясь на какие-то там угрозы и посягательства на ее драгоценную жизнь. Актриса!

Все эти черные, безрадостные мыслишки промелькнули в голове, подобно морозному, обжигающему самую душу порыву ветра. От этого ощущения я даже поежилась, подняла повыше воротник пальто, поставила фотографию на место и снова уселась в кресло. Несмотря на мою внешнюю непробиваемость и твердолобость, я все-таки очень болезненно воспринимаю подобные ситуации. По всей видимости, Вера обвела вокруг пальца не только меня, но и своего мужа. А если это так, то Сомова упекли в тюрьму не без ее горячего участия…

Светочка все совещалась со своим многоуважаемым начальством. За это время у меня даже успел родиться вопрос: «А что, собственно, можно так долго решать?» Как будто они кропотливо разрабатывали план по обезвреживанию опасной террористки, ворвавшейся к ним в офис и требующей не аудиенции, а тонны долларов.

Наконец секретарша появилась и, поправляя прическу, сказала:

— Виктор Петрович ждет вас у себя в кабинете.

— Светочка, у меня к вам еще один вопрос. А ваш директор отправился в командировку в гордом одиночестве или с кем-то из сотрудников?

— Он поехал вместе с Верой. Верой Сомовой. Вы с ней знакомы?

— Немного.

Я благодарно улыбнулась и вошла в директорские апартаменты. Похоже, Гольстер по отношению к себе был более привередливым, чем к своим сотрудникам, которым приходилось довольствоваться мебелью-рухлядью и сравнительно небольшим помещением. Здесь же было очень просторно, светло и красиво. Не обошлось, я думаю, без вмешательства профессионального дизайнера и строителей, владеющих искусством евроремонта. По крайней мере, в начальственном помещении, если меня не подводило зрение, он был выполнен по всем правилам.

В дальнем углу за черным овальным столом восседал тот самый Виктор Петрович, который и должен замещать Гольстера во время командировки, похорон и траура. Что же, тем лучше. У меня сейчас не было желания разделять чужое горе. Когда я работаю, то стараюсь как можно меньше предаваться каким бы то ни было эмоциям, полагаясь в большей степени на разум. Вот на этот раз позволила себе расслабиться в отношении семейства Сомовых, и совершенно напрасно. Во всяком случае, на данный момент очевидно, что Вера обманула мои ожидания.

— Здравствуйте. Я — частный детектив Татьяна Иванова. Думаю, вы уже догадываетесь, по какому вопросу я к вам пришла…

— И по какому же? — улыбаясь, спросил Виктор Петрович.

Он оказался очень симпатичным молодым человеком, которому нельзя было дать больше тридцати лет. Черноволосый, румяный, подтянутый — ну прямо Аполлон, сошедший с небес. Хоть одно приятное событие, которое произошло сегодня за целый день: нечасто приходится общаться с такими красавцами. Между прочим, отмечу, что пока в «Стартеле» мне не встретился ни один некрасивый, внешне непривлекательный человек. Осталось только посмотреть на самого шефа. Фотография в приемной слишком плоха, чтобы делать вывод о его внешних данных.