Агент, переигравший Абвер - Хачик Хутлубян

Когда дантист закончил дело, друзья, расплатившись, направились к выходу. Казанфар в стоматологическом кресле вел себя достойно и теперь, схватив ручку двери, повернулся к медсестре, которая вышла проводить их, и сказал:

– Я был бы очень рад встретиться с вами еще. Это возможно?

– По субботам, с утра, я езжу на Большой базар за фруктами…

– Правда? – не дал ей договорить Казанфар. – Во сколько?

– Обычно в девятом часу, – улыбнулась она.

Это уже было предсказуемо, и Шекспир едва не зевнул, прощаясь с мисс Люси.

На горной поляне, где обычно пахло жареными каштанами, когда собиралась вместе «Легкая кавалерия», не горел костерок и не стелился белый дымок. Когда Шекспир с Казанфаром подъехали сюда, их встретили Жора, Оганес и Ашот. Ребята поздоровались за руку, присели на служивший лавочкой сухой ствол упавшего каштана.

– Ну, рассказывайте, что у вас? – спросил Жора.

Казанфар посмотрел на Шекспира. По части доклада о проделанной работе равных ему не было. Артист, поэт и драматург, он умел об обычном сказать так, что заслушаешься.

На этот раз Шекспир говорил сухо, по делу, но, как всегда, интересно.

– …завтра, в субботу, Казанфар и мисс Люси встречаются на базаре, в районе девяти часов. – Закончил рассказ о визите к стоматологу Шекспир и добавил: – Думаю, если с ней провести умелую работу, то она может быть очень даже полезной нам. Я уверен, что она работает на Майера и может нас вывести на известных ей агентов как из числа немцев, так и иранцев. В случае если даст согласие на сотрудничество, можно устроить ей небольшую проверку. Пусть назовет имя подельника нашего генерала и скажет, где тот скрывается. Думаю, генерал уже рассказал Коле обо всем, пытаясь засвидетельствовать свою лояльность нам. Так вот и проверим на искренность мисс Люси.

Жора молча слушал, Казанфар же хотел возразить, так как ему не понравилось, с каким недоверием к Люси говорил Шекспир. Но, подумав, он не стал перечить.

– Если никто не против, я согласен, – сказал Жора. – Погоди, погоди… Мурат был убит в субботу утром. Получается, мисс Люси, которая приезжала покупать фрукты по субботам, в этот раз привезла с собой Майера. Тот зашел…

– В лавку Хабира, – не сдержался Казанфар.

– Да. Туда же пошел Мурат. – Продолжал Жора. – Где находилась в это время… как вы ее…

– Мисс Люси, – подсказал Шекспир.

– В лавке Хабира ее не было. Помнишь? – обратился к Жоре Казанфар. – Мужчина в черном костюме, Майер, когда вышел из лавки и направился к «Опель Капитану», Люси сидела за рулем. Я думаю, она купила фруктов, а потом ждала его в машине. Вряд ли имеет отношение к убийству Мурата. Не удивлюсь, если она об этом и вовсе не знала.

– Казанфар, не забывай, что твоя мисс Люси работает на главаря немецкой резидентуры, палача Майера, будучи сама немецким агентом, – вмешался Шекспир. – Ты не спеши с выводами.

– Я не спешу. И не выгораживаю вовсе. И не надо называть ее моей…

– Не обижайся, Казанфар. Шекспир прав, – подал голос все это время молчавший Оганес. – Выводы сделать всегда успеем. Надо все как следует проверить. Я также думаю, что необходимо присмотреться к хозяину фруктовой лавки Хабиру. Довольно темная «лошадка».

– А что скажешь ты, Ашот? – обратил внимание на понуро сидящего товарища Жора.

– Я согласен, – глухо отозвался он.

– Ашот, что случилось? Ты что-то не такой.

– Все нормально.

– Я же вижу, – подошел ближе Жора. Ребята обступили их.

– Мой брат… старший… он на войне. – Поднял голову Ашот. – Воюет с гитлеровцами. Я об этом не говорил, но вы же знали, правда?..

– Правда, – ответил за всех Жора. – Знаем.

– За три месяца ни одного письма от него. Не пишет. Мать молчит, плачет по ночам. Я тоже уйду… на фронт…

– Понятно. На фронт, значит, собрался. Молодец! А ты не помнишь, что нам сказал Иван?.. Здесь тоже фронт. Ну, как это объяснить попонятней – невидимый фронт. И мы здесь нужней. Работа, которую мы проводим, действительно очень важна. Чем больше нацистских агентов, диверсантов мы выявим, тем быстрее приблизим победу над Гитлером.

– Ты знаешь, что немцы под Москвой? Думаешь, хватит сил, чтобы выбить их.

– Хватит, Ашот. Даже не сомневайся. И брат твой обязательно напишет письмо. Верь и жди. Обязательно. Ты понял?..

– Я-то понял. И верю, да! – Ашот задумался и произнес твердо: – Мой отец был командиром Красной армии. Говорил, что нас никто не победит. В начале 38-го его арестовали, будто бы за связь… с троцкистами, что ли. Когда за ним пришли ночью, он успел шепнуть матери: «Запомни, я ни в чем не виноват» и «Увези ребят к тетушке. Скоро будет большая война». Мать сделала, как сказал отец, привезла нас к бабушке Мариам – тете отца, в Тегеран. Она еще до революции вышла замуж сюда, за иранца. Где сейчас отец, не знаю. Жив ли?

– Если невиновен, наверняка его проверили и отпустили уже давно. Небось воюет с немцами, как герой. – Положил другу руку на плечо Оганес.

– Ты же сам знаешь, и отец твой, и брат настоящие мужчины и смелые воины. А смелых, как в песне поется: «пуля боится и штык не берет». Нет, Ашот, вас так просто не возьмешь. Ты тоже из этой породы людей! – произнес Шекспир.

– Они живы, я уверен. И ты нам еще почитаешь их письма. Не переживай, братишка, и мать успокой. Хочешь, я и ей скажу. – Казанфар это тихо произнес, но услышали все.

Ашот почти физически почувствовал, как тепло дружеских сердец передалось ему, и улыбнулся.

– Конечно, я верю, ребята. Не знаю, чего это я размяк, расслабился, как мальчишка.

– А мы и есть мальчишки, – тут же подхватил Шекспир и через секунду красиво добавил: – Мальчишки… которые защищают Родину!

Казанфар едва не разразился аплодисментами от полноты чувств. Но Жора вернул обоих «с небес на землю»:

– По правде, положение очень серьезное. И расслабляться нам действительно нельзя. – Потом, помолчав, добавил: – Хотел вот еще что сказать, вернее, напомнить, завтра сорок дней со дня смерти Мурата. Пойдем на кладбище.

– Как быстро летит время, – произнес Оганес.

Ребята молчали, опустив глаза. Было видно, что каждый по-своему вспомнил Мурата. Жоре тоже вспомнилось, как здесь он говорил ребятам по поводу предстоящих похорон: «Я только что был в полицейском участке. Ходил по поводу Мурата. Похороны завтра, на армянском кладбище. Мне удалось договориться, правда, не сразу, чтобы Мурата похоронили рядом с его родителями. Помог бывший «знакомый», сержант Бейбутов, которого там встретил.

– Правильно. Мурату будет хорошо… у отца с матерью… – одобрительно отозвался тогда Шекспир, но голос его дрогнул, и он опустил голову, чтоб никто не заметил попавшую в глаза горчинку.