Как работает экономика. Что Rolling Stones, Гарри Поттер и большой спорт могут рассказать о свободном рынке - Джон Тамни

В ответ на жалобы о «разорительных правительственных расходах» (кстати, этот оборот является образцом тавтологии) иногда приходится слышать, что правительство должно инвестировать даже тогда, когда на это не решится ни один частный инвестор. Точнее, правительство должно играть роль венчурного капиталиста в проектах, которые кажутся слишком рискованными даже самым смелым из инвесторов. Казалось бы, звучит правдоподобно, однако этот аргумент не выдерживает множества содержащихся в нем противоречий. Несмотря на то, что государственные зарплаты в последнее время превысили некоторые зарплаты в частном секторе{40}, успешные инвесторы остаются одними из самых богатых людей в мире. Первым среди них считается Уоррен Баффетт, однако при внимательном изучении списка Forbes 400, становится ясно, что на место лидера есть много претендентов. Чистая стоимость – это рыночный сигнал, который говорит нам, что самые проницательные инвесторы не будут трудиться ради относительно маленьких зарплат, предлагаемых федеральным правительством.

Представление о том, что частным инвесторам не хватает смелости вложить капитал в рискованные новые идеи, опровергается самой историей. Представьте себе эпоху, когда появились первые автомобили. Инвестировать в такое хитроумное и непривычное изобретение было серьезным риском. Тем не менее, на заре автомобильной эры в США появилось более 2000 автомобильных компаний. Только 1 % из них удалось удержаться на плаву{41}.

Долгое время банкротство ранее успешных компаний было обычным делом в сфере компьютеров и новых технологий. Однако объем инвестиций в Кремниевую долину продолжает расти. Сторонники государственного инвестирования хотели бы заставить нас поверить, что инвесторы никогда не связываются с такими рискованными предприятиями, но факт остается фактом: чем больше риск, тем больше выигрыш. Смелых инвесторов в той или иной степени привлекают сами рискованные возможности инвестирования именно потому, что возможная прибыль велика.

Однако государственные чиновники – специалисты не только по растрате ограниченного капитала. Среди них много еще и таких, кто совершенно не способен заставить капитал работать на успешную идею. В частном бизнесе на хороших идеях зарабатывают миллиарды. Тем, кого это так и не убедило, советую прочитать заслуживающую пристального внимания книгу Роберта Бартли[20] «Семь тучных лет», в которой он предлагает читателям «расставить по порядку: кто с наибольшей вероятностью получит капитал, выделенный из государственного бюджета на промышленность:

А) юный Стив Джобс с друзьями, собирающий первые компьютеры в гараже,

Б) IBM,

В) компания из округа наиболее влиятельного конгрессмена»{42}.

Ответ на вопрос Бартли очевиден и показывает, почему рассуждения политиков о государственном «инвестировании» следует воспринимать скептически. Это типичный пример «следования за деньгами», ведь чиновники выбирают консервативные пути, не умея увлекаться новаторскими идеями. Стив Джобс, как известно, был исключен из колледжа и основал компанию Apple у себя в гараже. Сегодня Apple – символ американских инновационных технологий, но гаражные стартапы уже из-за одного своего «несерьезного» статуса определенно не попадут в число компаний, на которые обратят внимание правительственные чиновники. Они скорее вложат деньги в Solyndra, обанкротившуюся компанию по производству солнечных батарей, которая получила от Министерства энергетики США скандальный заем на $535 млн (налогоплательщики стерпят все). Самым крупным частным акционером компании был Джордж Кайзер, видный спонсор избирательных программ президента Обамы и Демократической партии{43}.

Эти соображения играют большую роль в дискуссиях по поводу экономического роста, ведь доллар – это всегда доллар. «Видимая часть» таких проектов, как Артурдейл, Solyndra и любое другое государственное «инвестирование», – это средства, изъятые у общества на убыточное строительство домов, убыточное производство солнечных панелей и т. д. без учета стоимости проекта и прибыли в результате инвестирования. Есть и «невидимая часть» – то, что могли бы сделать думающие о прибыли предприниматели с этими капиталами, которые растратило правительство. Могли, но по независящим от них причинам не сделали.

Сколько еще таких проектов, как Google и Facebook, никогда не воплотятся в жизнь, потому что правительство забирает слишком много денег у работающих граждан? Какие компании, испытывавшие затруднения, можно было бы спасти, как Apple, если бы этому не мешала расточительная политика государства? Больно даже думать об этом. Однако такие вопросы проливают свет на возможности, которыми мы сможем воспользоваться, если нам удастся «потопить Левиафана».

В апреле 2013 г. Apple Inc. выпустила облигации на $17 млрд. Инвесторы тут же выстроились в очередь, это была крупнейшая небанковская сделка в истории{44}. Никого не удивило, что Apple может позволить себе такой большой заём. Успех этого предложения показывает, что в рыночной сфере распространено убеждение, что мощнейшая технологическая компания, одна из самых дорогостоящих в мире, выпустившая пользующиеся бешеной популярностью iPhone и iPad, не будет иметь затруднений с погашением долговых обязательств. В 2011 г. Google успешно справилась с выпуском облигаций на $3 млрд{45}. Процентная ставка, которую должны были выплачивать обе компании, была лишь немногим выше той, что платит правительство США, занимая средства.

Почему же правительство может так дешево брать займы? Потому что долг Министерства финансов США обеспечен самой богатой в мире экономикой. С какой бы проблемой ни столкнулись США, экономика страны все равно претендует на звание одной из наиболее динамично развивающихся за счет частных компаний и предпринимателей. Благодаря высокой эффективности американского бизнеса Министерство финансов США может брать взаймы деньги по очень низким процентным ставкам, позволяя правительству уходить в отрицательный баланс. А так как правительство может облагать налогами эти динамично развивающиеся компании и предпринимателей, инвесторы знают, что деньги, которые правительство берет в долг, будут выплачены.