Битва за небо - Максим Сабайтис

– Не казни себя, – постарался успокоить ее Поликарп Матвеевич.

Мастеру психотехники, поднаторевшему в Намерении, угадать ее горе было нетрудно. Да и достижение «невозмутимости духа», столь необходимое в Мастерстве, не давалось Ксении так качественно, как порою хотелось. – Ты ни в чем не виновата. Твой редкий дар послан тебе в качестве испытания, равно как и всем нам. По тяжести дара мы узнаем о любви Бога к нашей душе. Завтра мы с тобой обязательно сходим в церковь, а сейчас тебе надо будет устроиться, вещи распаковать, к тренажерам нашим приглядеться, с ребятами познакомиться.

Странное чувство усилилось, полезло наружу. Как будто стало щекотно душе – легкость, идущий изнутри озноб. Ксения побледнела и вцепилась в спасительный вольт обеими руками.

– Поликарп Матвеевич, – сказал кто-то за спиной, судя по всему, не отходя от порога. – Мы все вещи перенесли на второй этаж, как нам и велели.

– Спасибо, Николай, – улыбнулся мастер-психотехник. – Я хотел бы поговорить с тобой сразу после того, как разрешим все вопросы с нашей новой ученицей. Ты ведь будешь в тренировочном зале?

Ксения обернулась и увидела в трех шагах от себя классического «психа»-ученика: грубая свободная одежда, широкий пояс с торчащим из-под руки вольтом, перевязанные главотяжцем каштановые волосы. Казалось, рисуй с такого ориентировку в полицейское управление, и к вечеру тебе отыщут, по меньшей мере, дюжину подходящих. И все же…

Мир перевернулся.

Плотные шторы в кабинете Поликарпа Матвеевича яркого солнечного света не пропускали, а потому все освещение ограничивалось одним-единственным подсвечником о пяти вписанных в пентаграмму свечах. Над погасшим камином тикали часы. Кукушка, только что сообщившая о наступлении трех часов пополудни, отдыхала за резной створкой.

Хозяин кабинета деловито расхаживал по диагонали – от массивного, заваленного бумагами стола до книжного шкафа, на котором от пола до потолка теснились труды известнейших теоретиков психотехники. Взгляд Николая, вставшего в двух шагах от двери, различал фамилии Шрёдингера, Резерфорда, Гейгера. В коллекции сэнсэя имелось немало первоизданий, на которые можно было любоваться часами. К сожалению, только любоваться, поскольку смысл безнадежно ускользал от Николая после двух-трех с грехом пополам усвоенных абзацев.

– Мне хотелось бы, чтобы этот разговор состоялся при иных обстоятельствах, – вздохнул Поликарп Матвеевич, завершая третий круг и останавливаясь чуть сбоку от стола. Чашечкообразная гарда его меча замерла в миллиметрах от угла столешницы, не задевая ее разве что чудом. – Ты талантливый ученик, один из самых одаренных моих учеников. Я планировал отдать тебя в подмастерья этой весной, присмотрел тебе нескольких мастеров-наставников из числа своих знакомых, чтобы была возможность приглядеться друг к другу, притереться, так сказать… Футуроскопия никогда не числилась среди моих талантов, предвидеть приезд Ксении не мог никто из нас. Да, Воронин что-то говорил, но он вообще много чего говорит, я и не подумал внимательно прислушаться к его словам. Это целиком и полностью моя вина, но сейчас речь не об этом.

Николай поймал взгляд сэнсэя, как обычно внимательный и спокойный. Прочь догадки, рациональные предположения… пусть Намерение покажет все, на что способно.

– Ты, разумеется, справишься со всеми экзаменами, – выдержав столь любимую паузу, продолжил Поликарп Матвеевич. – С ними даже Пашка справится, хотя ему еще до осени тренироваться надо, чтобы толк из парня вышел. Весь вопрос таким образом сводится только к одному – тебе нужен мастер-наставник.

Николай, стараясь не нарушать концентрации, осторожно кивнул. Намерение тихо шевелилось где-то в затылочной части мозга. Ощущения, исключительно ощущения без малейшей вербальной подсказки. Хотя зачем подсказка, если ситуация и без любительского применения психотехники совершенно понятна?

Для дальнейшего обучения необходим мастер-наставник, только где его найти в такой спешке? Иерархия психотехников образовалась в недрах Мальтийского ордена, испытывалась две сотни лет и все же сохранилась без серьезных изменений. Подмастерьев намного меньше, чем учеников, но приблизительно во столько же раз больше, чем мастеров. А если вспомнить, что многие мастера вообще не придерживаются Канона и не берут напарников, проблема проявляется во всей полноте. Ученикам частных школ, таких как у Поликарпа Матвеевича, мастеров-наставников подыскивали по знакомству сами преподаватели, зачастую из числа своих же воспитанников. До весны еще четверть года – не придется ли терять время, ожидая, пока освободится подходящий человек?

– Я писал о тебе Станиславу Ларионову, он учился здесь за девять лет до тебя, а сейчас служит на русско-османской границе. – Поликарп Матвеевич вытащил из стопки писем, едва ли не наугад, конверт из плотной бумаги.

«Не срослось», – подсказало Намерение. Подобный аврал смешал все планы сэнсэя, а заодно наотмашь ударил и по Николаю.

– Он мог бы взять тебя напарником, но не раньше августа, – задумчиво пробормотал Поликарп Матвеевич. – Терять полгода, причем в том возрасте, когда динамика развития таланта идет стремительнее всего, – непозволительно. А потому я стал искать другие варианты. Более того, я их нашел.

Сэнсэй всегда отличался точностью формулировок, вспомнил Николай. Если он говорит «варианты», вместо «вариант», следовательно, у меня появляется выбор. Феноменально! Многие подмастерья вынуждены идти к тому наставнику, который соглашается их принять, или вообще отказываются от дальнейшего обучения – а тут сразу несколько вариантов…

– Максимилиан Нордберг, мой хороший товарищ, ознакомился с твоей характеристикой и счел, что может сделать из тебя мастера. – Поликарп Матвеевич обошел стол, залез в один из выдвижных ящиков и вытащил оттуда объемистую папку бордового цвета. – Максимилиан работает в банковском доме «Панкратов и сыновья» и занимает высокий пост в совете директоров.

В этом месте выдержка изменила Николаю, концентрация сбилась, Намерение рассыпалось на ряд отдельных косвенных впечатлений. Сэнсэй, разумеется обративший на это внимание, сделал вид, будто ничего не произошло.

– Если честно, этот вариант я рассматривал только в качестве запасного, – признался он, задумчиво взвесив папку на ладони. – Мне казалось, что ты предпочтешь получить место на воздушном флоте, благо с умением использовать Воздушную Ловушку у тебя все в порядке, а там на первых порах больше ничего и не понадобится.

Воздушный флот! Детские мечты каждого подростка, хоть раз в жизни видевшего, как величаво проплывают по небу «Цепеллины», «Циолковские», «Моргенштерны» и «Мастер Эйры».

– Есть, правда, в этом назначении и ложка дегтя. – Голос сэнсэя вернул Николая к реальности. – Дело в том, что Захар работает на дальневосточных торговых линиях, перевозит грузы из Сибири в Аляску и наоборот. Далеко, ничего не поделаешь, но тоже не глушь какая-нибудь. Тут и Америка рядом, и японские острова.