Реквием по зверю - Марина Серова

к Косте очень близко и начал что-то ему говорить, — продолжил свой рассказ Новосельский.

— Вот как? — удивилась я.

— Да, я видел, как шевелились его губы. В бинокль видел, — уточнил Новосельский.

— Вы все так подробно разглядели? Было же уже около девяти вечера, если я правильно вас поняла? Темно, наверное…

— Да нет, у нас двор хороший, освещается нормально. Там как раз фонарь висит, у ворот-то.

— Ну а что же Скорострельников? Он что в это время делал? — спросила я.

— А он стоял и слушал, — ответил пенсионер.

— Что, так и стоял к нему, к этому молодому человеку, спиной? Стоял и слушал?

— Да.

— И ни разу не повернулся? — продолжала я спрашивать.

— Нет. Даже голову не повернул. Просто стоял спиной и слушал. И мне показалось, что молодой человек говорил Константину что-то весьма важное.

— А что же произошло дальше, Василий Владимирович? — спросила я.

— К сожалению, я не смогу ответить на этот ваш вопрос, — вздохнул пенсионер.

— Но почему же?

— Потому что я отвлекся от дальнейшего наблюдения за окном, — Новосельский виновато развел руками. — Раздался телефонный звонок, и я поспешил к аппарату, потому что подумал, что сын звонит.

— Жаль, — вырвалось у меня. — Но вы, Василий Владимирович, можете описать этого молодого человека, который подошел к Скорострельникову и что-то ему говорил? Как он выглядел? Не было ли в его поведении чего-то необычного, что бросалось бы в глаза? Какая на нем была одежда? — я снова засыпала пенсионера рядом вопросов.

— Во что он был одет? Да во что-то темное, то ли черное, то ли темно-синее. Ну брюки, конечно. Или, как сейчас называют их — джинсы. Куртка какая-то на нем была, на голове кепка. Тоже все в сумрачных тонах. А что касается того, заметил ли я что-то необычное в поведении этого молодого человека, то — да. Он периодически подергивал головой. Вроде как нервное это, точно не могу сказать. Но эти движения я очень хорошо видел. И еще вот что.

— Да? Вы еще что-то вспомнили? — спросила я.

— Вспомнил. Вот вы спросили меня, видел ли я этого молодого человека раньше. Нет, его я не видел, а вот несколько раз видел, как к нему приезжали какие-то африканцы, — сообщил новые данные Новосельский.

— Африканцы? — удивилась я. — Может быть, представители кавказских республик?

— Нет, именно африканцы. Конечно, они не были в набедренных повязках и не потрясали копьями, но это были именно африканцы, — утверждал пенсионер.

— Они, эти африканцы, что же, приезжали к нему на машине? — спросила я.

— Ну да, на машине, — кивнул мужчина. — Ну вот, пожалуй, и все, что я могу вам рассказать, Татьяна Александровна, — через паузу добавил пенсионер.

— Спасибо вам большое, Василий Владимирович, — сказала я, вставая со стула. — Вот, возьмите мою визитку. Если вы, Василий Владимирович, что-нибудь еще вспомните или заметите нечто, что вас насторожит, то, пожалуйста, позвоните мне, — попросила я и добавила: — В любое время дня и ночи.

Я вынула из сумочки визитку и положила ее на стол.

— А как вам мои сведения, Татьяна Александровна? Вам они пригодились? — спросил пенсионер.

— Очень даже пригодились, Василий Владимирович. Вы мне очень помогли, спасибо, — поблагодарила я пенсионера.

— Ну… я рад, что смог вам помочь, — улыбнулся Новосельский.

Он проводил меня до входной двери.

— Удачи вам, Татьяна Александровна, — сказал пенсионер на прощание.

— Спасибо, Василий Владимирович. Она мне очень пригодится.

«Значит, что же получается? Константин Скорострельников, побыв дома какое-то время, собрался ехать к матери в загородный дом. Однако, выйдя из дома и направившись к своей машине, был перехвачен неким молодым человеком, почти одного с ним возраста. Кем мог быть этот молодой человек? — размышляла я. — Не похоже, что приятелем. Одет незнакомец был в одежду темного цвета. Для чего? Для того чтобы не выделяться, не бросаться в глаза? Да, скорее всего, таким образом он оделся для того, чтобы быть менее заметным. У молодого человека была одна особенность — подергивания головы. Общались молодые люди недолго, после чего — нетрудно предположить — они оба сели в машину Константина Скорострельникова и уехали. Мог ли молодой человек быть убийцей Скорострельникова? В принципе да, мог. Надо бы выяснить, у кого из знакомых Скорострельникова есть нервный тик. Или из незнакомых? Кто ж его разберет…

Вот что касается контактов Скорострельникова с африканцами, они мне, пожалуй, малоинтересны. Встречались они не в день убийства. Уехал он не с ними.

Мои размышления прервал телефонный звонок: звонил Афанасий Легкоступов.

— Татьяна Александровна, домработница Скорострельникова Надежда Дмитриевна уже пришла, — отрапортовал стажер.

— Сейчас я поднимусь, — ответила я.

Когда я снова вошла в квартиру Константина Скорострельникова, то увидела в холле пожилую женщину в черной юбке и фиолетовой блузке с цветочным принтом. Она скромно сидела на пуфике, дожидаясь меня.

— Здравствуйте, — сказала я женщине.

— Здравствуйте, — ответила она мне.

— Я — Татьяна Александровна Иванова, частный детектив, — представилась я. — Я провожу расследование убийства Константина Александровича Скорострельникова. Мне необходимо задать вам несколько вопросов.

— Да, Афанасий мне сказал. А меня зовут Надежда Дмитриевна. Правда, я не знаю, чем могу вам помочь, Татьяна Александровна. Я ведь уже все рассказала полицейским, вот и Афанасий все слышал, — домработница кивнула в сторону стажера.

— Надежда Дмитриевна, давайте перейдем в гостиную, а то в холле неудобно разговаривать, — предложила я.

— Как скажете.

В гостиной мы с Надеждой Дмитриевной расположились на диване.

— Видите ли, Надежда Дмитриевна, сегодня, когда я осматривала квартиру Скорострельникова, открылись новые обстоятельства, которых не было при первом осмотре, — начала я.

Домработница испуганно посмотрела на меня:

— Господи!

— Не волнуйтесь, ничего страшного не произошло, просто мне необходимо получить от вас разъяснения, — успокоила я Надежду Дмитриевну.

— Ну спрашивайте, если так, — кивнула домработница.

— Надежда Дмитриевна, как давно вы работаете у Константина Александровича? — задала я вопрос.

— Как давно, спрашиваете? — домработница задумалась. — Да несколько лет уже. Так, если посчитать, то все три года будет. Может, немного меньше, — ответила женщина. — Сначала Константин Александрович жил здесь со своей супругой Елизаветой, Лизой. Но вместе они прожили совсем недолго, около полутора лет, потом разошлись.

— А по какой причине они расстались, вам известно, Надежда Дмитриевна? — спросила я.

— Известно, — с печалью в голосе ответила домработница. — Правда, о покойниках плохо не говорят, но уж очень Константин Александрович был… ну, как бы это помягче сказать-то. Ну выпить он любил… Да чего уж там! Напивался сверх всякой меры и устраивал в квартире такое! Друзей водил, опять же, подружек. Вот Лиза и не выдержала, ушла от него. А ведь такая видная из себя молодая женщина, красавица просто. И высшее образование есть, окончила она