Валерий Легасов: Высвечено Чернобылем - Валерий Легасов

Из этих слов не следует, что вообще никаких загрязнений в бассейне рек не происходило. В первые дни на отдельных участках водных бассейнов активность была до 10-8 кюри на литр в отдельных пробах воды. Во-вторых, загрязненными оказались илы, в том числе и в Днепровском бассейне. Наиболее сильно загрязненными были илы в пруде-охладителе рядом с Чернобыльской станцией, но и дальше по течению Припяти и по течению Днепра содержание радионуклидов в илах было существенно повышенным. Остается оно повышенным и сегодня. Но, к счастью, природа устроена так, что эти радиоактивные частицы в илах удерживаются достаточно прочно, и сейчас ведется тщательное изучение вопроса, не попадает ли какая-то частица этой радиоактивности, закрепленной в илах, в живые организмы, живущие в реках. Такая работа будет вестись еще достаточно длительный срок. Первые выводы были, что рыбы какую-то часть радиоактивности в себе несут, но каких-то тревожных симптомов пока не обнаруживается, хотя наблюдения должны продолжаться. Кроме того, большие участки побережья и малых и больших рек за счет выноса с талыми водами грязи, расположенной на загрязненной территории, хвои, которая опадала с зараженного леса, оказались с достаточно высокими уровнями радиации. Защита рек от попадания этих загрязненных предметов представляла собой большую проблему, и тут Советская Армия сыграла большую роль в том, чтобы свести к минимуму возможность попадания таких загрязненных предметов в сами реки и обеспечить уборку загрязненных участков.

Коль я заговорил об армии, то нужно сказать, что круг работ военных был очень велик. Химические войска прежде всего должны были заниматься работой по разведке, по определению загрязненной территории. На плечи армии были возложены работы и на самой станции, и в 30-километровой зоне – по дезактивации деревень, поселков, дорог. Летом 1986 года это стало одной из основных проблем – не допустить распространения загрязненной пыли на большие расстояния. Для этого испробовался большой спектр различных химических составов, которые способны были бы полимеризоваться, закрывать загрязненные участки, причем пропуская через себя воду, но не допуская заметного пылеуноса. И создание таких составов, и их испытания, и организация работ по их введению на больших площадях – вот вся эта работа, конечно, легла на плечи армии. Организовалась эта работа очень тщательно. Огромную работу провела армия по дезактивизации города Припяти осенью 1986 года. И то, что этот город уже не представлял собой особой опасности, обеспечили сентябрьские-ноябрьские операции армии.

Командир Сибирского полка химзащиты полковник Иван Демков. Фото А.Г. Ахламова.

Конечно, и дезактивация помещений 1 и 2 блоков при подготовке к их выпуску, – в этом тоже армейские части приняли самое активное участие. Дезактивация внутренних помещений, уборка территорий, уборка крыш. Работа проводилась чрезвычайно активно, в непростых условиях и с соблюдением таких требований, чтобы ни один из участвующих в этих работах солдат или офицер не получил дозовой нагрузки, превышающей первоначально 25 бэр; потом эта доза была снижена и в общем это соблюдалось и выполнялось. Хотя, конечно, были и досадные, и смешные, и горькие случаи, которые мне приходилось наблюдать своими глазами. К числу таких досадных случаев относилась ситуация, при которой группа работающих солдат имела только у своего начальника – старшины или офицера – единственный дозиметрический прибор, и дозовые нагрузки, которые получал тот или иной работник, определялось его командиром. И это были нечастые случаи, но они были. Тогда командир хорошо работающему солдату ставил большие дозовые нагрузки как стимул к работе и как возможность быстрее закончить свое пребывание в этой зоне. Плохо работающему ставил меньшие дозовые нагрузки. Конечно, когда удавалось такие случаи наблюдать, устраивался скандал, все менялось. Но такие случаи, к сожалению, были. Мне ни разу не пришлось быть свидетелем какого-то случая, когда призванный в Советскую Армию специалист или просто любой гражданин Советского Союза как-то пытались манкировать своей работой или чувствовали себя насильственно привлеченными к трудовым и опасным работам. Может быть, такие случаи где-то и были, но мне их ни разу наблюдать не пришлось. Наоборот, мне самому приходилось несколько раз выходить на довольно опасные участки 4-го блока для того, чтобы уточнить данные разведки или для того, чтобы представить себе возможный фронт работ для тех или иных операций, – и в помощь всегда приходилось брать солдат, и всегда, когда мне приводили какую-то группу солдат, я объяснял условия, в которых они будут работать, и спрашивал, что я хотел бы идти на работу только с теми, кто добровольно будет помогать мне. И ни разу не было случая – а число таких работ было велико, – когда кто-нибудь, как это говорится, остался в строю, а не сделал шаг вперед для того, чтобы войти в нашу научную команду и помочь нам в проведении самых разных, иногда действительно непростых работ. Здесь солдат ничем не отличается от гражданского человека, который участвовал в этих работах.

По предложению генерала Демьяновича довольно быстро в районе зоны аварии, для того чтобы работу военных частей по дезактивации – и по измерениям, и по любым операциям, которые приходилось делать армии – делали бы не наобум, не методом проб и ошибок, а более осознанно, был организован военный центр, который занимался и подбором соответствующей измерительной техники, наиболее адекватной ситуации, и выбором маршрутов следования. Отработка технологических приемов для проведения дезактивационных работ и наличие этого военного центра сыграло большую положительную роль в том, что работы шли достаточно быстро и с минимальными дозовыми нагрузками. Хотя, в общем-то, интегральные дозовые нагрузки были, конечно, достаточно велики в силу огромного объема работ, в силу огромного количества людей, привлеченных к этим работам, но все-таки они были минимизированы с помощью деятельности этого военного центра, работавшего в содружестве с научными организациями Академии наук и Институтом атомной энергии, киевскими исследовательскими организациями.

Командир Сибирского полка химзащиты полковник Иван Демков и его замполит. Фото А.Г. Ахламова.

Поразительно быстро шли не только дезактивационные работы, но и сооружение новых жилых поселков, куда переселялись эвакуированные люди; поразительно быстро шло сооружение поселка «Зеленый мыс», где должны были жить сотрудники 1 и 2 блоков Чернобыльской атомной станции, вынужденные работать вахтовым методом. Работа шла не только быстро, но ее старались выполнять качественно и, я бы сказал, со вкусом. Вот в этом месте я бы хотел сказать, что особенно в первый период времени, несмотря на трагизм ситуации, несмотря на отчаянную нехватку технических средств, отсутствие должного опыта в ликвидации аварий подобного масштаба, легко могла бы возникнуть и растерянность, и неуверенность в каких-то решениях, но все было не так. Как-то независимо от должностей, независимо от задач, которые люди решали, все это представлялось таким хорошо настроенным коллективом, особенно в первые дни. Научная часть коллектива, на плечи которой легла ответственность за правильность принятия решений, принимала эти решения, имея поддержку Москвы, Киева, Ленинграда: поддержку в виде консультаций, поддержку в виде каких-то быстрых опытных проверок, поддержку в виде немедленного прибытия на место любых вызываемых туда специалистов. И когда мы приходили к разумным научным решениям, то руководство Правительственной комиссии имело возможность мгновенно с помощью Оперативной группы или отдельных ее членов получить за совершенно фантастически короткие сроки, буквально за дни, а иногда и часы, все необходимые материалы, которые нам нужны были для проведения соответствующих работ. Во время нашей работы от Украины в составе Оперативной группы, находящейся на месте в Чернобыле, был председатель Госплана Украины Виталий Андреевич. Это был удивительно спокойный человек, энергичный, который все улавливал буквально с полуслова, он всегда прислушивался к нашим разговорам – что мы обсуждаем, что нам нужно было бы – и мгновенно реагировал: потребовался нам жидкий азот для охлаждения блока, и, когда мы пришли к выводу, что все-таки стоит его иметь, он, усмехаясь, сказал, что уже необходимое количество составов заказано – то же самое по всем другим материалам. И трудно переоценить работу этой группы снабжения, которая по поручению Виталия Андреевича просто чудеса проявляла по обеспечению всех работ, которые в Чернобыле велись, всем необходимым материалом – хотя количество необходимого было, конечно, фантастически большим. И речь идет не только о материалах технологических: ведь и просто нужно было огромную армию людей, введенную в зону, кормить, поить, одевать, переодевать, организовывать прачечные, мытье, контроль. Это была колоссальная работа, которая была организована даже сейчас трудно себе представить как. Конечно, мне все это напоминало военный период времени таким, как я его помню по своим детским воспоминаниям, как я его вспоминаю по военным мемуарам. Вот эта тыловая работа, работа организованная, конечно, имеет значение ничуть не меньшее, а может быть даже и большее, чем работа тех людей, которые находились на переднем крае, проводили дезактивацию, проводили сами измерения, диагностировали. Работа по обеспечению всеми необходимыми материалами, бытовыми условиями играла там важнейшую роль.