Каос и Бьёрнар - Анне-Катрине Вестли

— Не огорчайся, — сказал ему папа, — вчера, когда ты уже спал, я… — И папа что-то прошептал Каосу на ухо, хотя кроме них тут никого не было.

— Вот Бьёрнар обрадуется! — воскликнул Каос.

Они стали спускаться вниз и вскоре нашли под скалой защищённое от ветра место, там они удобно устроились, поели и отдохнули. А потом вернулись домой, в Лилипутик, и весь остаток дня Каос играл с детьми из соседних домов.

В воскресенье вечером папа взял рисунок и пошёл в редакцию газеты. Там он долго разговаривал с начальником — в редакции он называется главным редактором, — и тот сказал папе:

— Вообще-то в понедельник мы не даём детских материалов, но этот рисунок касается не только детей, но и взрослых. Думаю, мы поместим его в газете.

И рисунок Каоса и Бьёрнара напечатали в газете.

Этот рисунок видели все жители их маленького городка, да и не только они.

В городских и горных гостиницах жило много иностранцев, и, кто знает, может, иностранные журналисты увидели этот рисунок и перепечатали его в своих газетах, выходящих в разных странах мира. А это значит, что рисунок Бьёрнара и Каоса увидели люди всей Земли. И пусть он не попал в космос, гораздо важнее, что этот рисунок увидели люди, живущие на Земле.

Каосу повезло, что он жил в Газетном доме. Кто знает, может, папа и не снял бы копию с его рисунка, если б они жили в другом доме.

И тогда рисунок не попал бы в газету и люди не узнали бы о нём. К тому же возле Газетного дома был водопад, который так любил Каос. Это был как будто его собственный водопад, ведь они выросли вместе. Во всяком случае, так считал Каос. На самом деле водопад был гораздо старше Каоса, он существовал уже много веков. Но хоть водопад был старый, вода в нём была молодая. И Каосу никогда не надоедало смотреть на неё и слушать её шум.

Особенно интересно было стоять на мосту зимой. Водопад, правда, бывал меньше обычного, зато вокруг него висело множество причудливых сосулек. А пониже водопада, где вода уже успокаивалась и текла не спеша, лежал лёд, занесённый снегом, как будто кто-то укрыл реку периной. Кое-где на этой перине чернели страшные полыньи. Пробиваясь сквозь густой лес сосулек, водопад пел и звенел на разные голоса. Эта песня будила Каоса по утрам и убаюкивала его, когда он ложился спать. Неудивительно, что он был так привязан к своему водопаду и показывал его всем, кто приходил к ним в гости.

На Рождество к Каосу, папе и маме обычно съезжались родственники. Мамина сестра и бабушка приезжали издалека и гостили недолго. А вот папина сестра с мужем, которые жили близко от города, на этот раз остались погостить до Нового года.

Особенно этому обрадовался Каос, потому что Бьёрнар с Эвой уехали на юг и ему не с кем было оставаться. Каос не знал, где находится этот юг, он знал только, что там очень тепло и что для Бьёрнара это будет полезно.

В тот день мама, как всегда, ушла в аптеку. Папа тоже ушёл, но перед уходом он заглянул в спальню и шепнул Каосу:

— Будь готов к двенадцати часам. Я зайду за тобой, и мы поедем выполнять ответственное задание. Оденься потеплее и приготовь лыжи.

Каос кивнул спросонья. В эти дни он просыпался с трудом, потому что засиживался по вечерам, беседуя с дядей и тётей. Тётя, папина старшая сестра, нянчила папу в детстве, и он любил её, как мать. Каос тоже любил тётю, а уж про дядю и говорить нечего — дядя был мастер на все руки и постоянно изобретал что-нибудь интересное, но главное — он так же, как и Каос, любил водопад. Когда дядя бывал в городе, они с Каосом подолгу стояли на мосту, любуясь бегущей водой.

Дядя и тётя вставали позже папы и мамы, чтобы не мешать им спокойно собраться на работу. Спали дядя и тётя в гостиной — тётя на тахте, а дядя на раскладушке. Ночью в квартире было две спальни, а днём, когда раскладушку убирали, гостиная снова превращалась в гостиную.

После ухода папы Каос снова задремал. Слушая сквозь дрёму шум водопада, он гадал, что за важное задание предстоит выполнить им с папой.

День обещал быть необычным. К тому же сразу после завтрака дядя с тётей начали что-то жарить и печь, хотя до обеда было ещё далеко.

— Это на вечер, — объяснила тётя ничего не понимавшему Каосу. — Вот приготовим и пойдём проведать знакомых, а ты с папой поедешь по делам.

Они помогли Каосу одеться к папиному приходу. Тётя проследила, чтобы он не забыл надеть тёплый свитер, варежки и шарф, а дядя связал лыжи и палки. Они знали, что времени у папы будет в обрез.

Папа пришёл без пяти двенадцать и очень обрадовался, застав Каоса одетым. Он тоже оделся потеплее, взял свои лыжи, и они с Каосом отправились в путь, а тётя с дядей остались в Газетном доме. Каждый сам нёс свои лыжи, и Каосу было трудно. Сперва он нёс лыжи на плече, как папа, но они всё время соскальзывали у пего с плеча, и в конце концов Каос потащил их в руках, стараясь не задевать прохожих.

На автобусной станции голубой автобус ожидало множество пассажиров. Лыжи спрятали в багажное отделение. Каос занял место у окна, а папа начал продавать билеты. В автобусе было тепло и уютно, Каос расстегнул куртку и с любопытством смотрел по сторонам. Среди пассажиров было много знакомых, но незнакомых — всё-таки больше. Они-то главным образом и интересовали Каоса. Говорили они на непонятном языке, и вид у них был такой, будто они только что побывали в спортивном магазине, где скупили и нацепили на себя всё, что там нашлось. Правда, некоторые были одеты не по погоде: тонкие пальто, лёгкие туфли, шёлковые чулки. Они, наверно, не знали, что зимой в Норвегии бывает очень холодно. Придётся им из автобуса бежать прямо в гостиницу и сидеть все дни в помещении, не выходя на улицу.

Автобус был почти полон, а ему ещё предстояло заехать в три городские гостиницы, где его тоже ждали пассажиры. Наконец он был набит людьми до отказа, и Каос даже испугался, что автобусу не свезти такой груз. Но вот все расселись, и автобус легко покатил через город, который Каос знал так хорошо. Однако даже самые знакомые места из окон автобуса выглядели новыми и непривычными. Вот и Газетный дом! Папа немного сбавил ход. Каос посмотрел на свои окна. Там стояли тётя и дядя и махали ему полотенцем. Автобус почти остановился, погудел и покатил дальше.

Каос хорошо знал дорогу. Но и она сегодня показалась ему необычной: кругом лежал снег, на домах красовались пушистые белые шапки, поля спали под толстыми белыми одеялами, и люди ходили по белым дорогам. Вот двое детей катаются на санках. На них красные шапочки, как на гномах. А вот огромный пёс. На таких псов лучше смотреть из автобуса. Папа притормозил, и Каос успел как следует его рассмотреть. Пёс тоже взглянул на Каоса, но, видно, у него были свои дела, потому что он повёл носом и бросился к усадьбе, из ворот которой показалась лошадь, запряжённая в сани. На санях ехал какой-то человек. Пёс вилял хвостом и бежал впереди саней, словно показывая дорогу.

Хорошо иметь такую большую собаку! Если устанешь на прогулке, на неё можно опереться. Маленькую собачку тоже иметь неплохо, но на неё уже не обопрёшься…