Ничего не говори - Брэд Паркс

– Что ты собираешься делать?

– Я полагаю, продолжить заседание.

– Может, лучше его побыстрее найти? Ты же судья! Люди могут и подождать.

– Да, но он уже мог выйти из здания. Я не хочу гоняться за ним по улицам. Если нам не удастся его поймать, придется еще раз проносить сюда пистолет. К тому же за стенами суда он тоже может быть вооружен, в то время как здесь мы можем быть уверены, что огнестрельного оружия, кроме нас, больше ни у кого нет.

– Неплохой аргумент. И что ты предлагаешь?

– Рано или поздно он все равно сюда придет, – сказал я. – Его вызовет босс. И тогда ты, пригрозив пистолетом, заставишь его идти в мой кабинет. Там он окажется в ловушке, без оружия и мобильного телефона, чтобы связаться с сообщниками. Нигде больше он не будет настолько уязвим.

Элисон поставила на место последнюю деталь, повернулась, прицелилась в окно и дважды нажала на курок. Послышался сухой, резкий звук.

– Отлично, – сказала Элисон, – я готова.

– Хорошо. Просто сиди тихо и держи телефон Джереми под рукой.

Когда я вышел из кабинета, меня окинула любопытным взглядом миссис Смит. Мне совсем не хотелось сейчас строить догадки по поводу того, что она думает о моих странных визитерах или действиях. Я для вида посмотрел на часы, хотя даже не заметил, сколько на них времени.

– Мне в голову пришла мысль, – обратился я к ней. – Сегодня пятница, неделя выдалась долгой, я до вечера буду вести заседание, поэтому вы мне вряд ли понадобитесь. Если хотите, можете уйти сегодня пораньше.

– Спасибо, мистер Сэмпсон, но мне еще нужно поработать над…

– Джоан, – произнес я, и она осеклась, – прошу вас, идите домой. Остальным тоже передайте, что они могут быть свободны. Я буду вам за это очень признателен.

Она на мгновение задумалась и сказала:

– Конечно, Скотт.

Когда секретарь вновь призвала зал к порядку, я с облегчением увидел, что Стив Полайти никуда не ушел – это означало, что он не собирается раньше времени публиковать сенсационную новость, которую знал он один. Блейк Франклин тоже сидел на месте, по-видимому отменив до конца дня все предвыборные мероприятия.

Хотя Клэренсу Уорту было грех жаловаться на ход разбирательства, на его лице все равно читалось раздражение – сначала я полтора часа обедал, а потом объявил получасовой перерыв.

Я извинился за опоздание, пробормотав что-то про безотлагательные дела, и дал ему слово.

Первым свидетелем ответчика был ученый с аккуратной прической. До этого мне казалось, что Уорт будет выстраивать защиту медленно, будто симфонию: она начинается одиноким гобоем, к нему присоединяются новые и новые инструменты, и все движется к громогласному крещендо.

Но нет. Сразу стало понятно, что Уорт начнет с фортиссимо. Он представил публике убийственного свидетеля, того самого, кто первым установил грубейшую ошибку Денни Пальграффа. Когда ученый начал подробно объяснять, насколько несостоятельной выглядит жалоба истца, Барнаби Робертс едва мог усидеть на месте. Уорт вновь вытащил свою лазерную указку. Вещественное доказательство защиты номер пятьдесят восемь, диаграмму подлинного протеина PCSK9, так и не убрали с подставки. Главный адвокат защиты, по-видимому, надеялся, что теперь он будет приходить ко мне во снах.

В течение всего последующего часа Уорт методично вытягивал из ученого объяснения, постепенно наслаивая друг на друга уровни понимания. Потом свидетель, что называется, взял самую высокую ноту, точно указав, где Пальграфф допустил оплошность и как столь блестящий ученый мог не заметить ошибки. Для тех, кто внимательно следил за ходом его мысли, это была захватывающая кульминация – момент, когда все становилось ясно.

С ним совпал другой, которого я так ждал. Когда ученый начал подводить итог, Энди Уиппл повернулся и изобразил руками какой-то замысловатый жест.

Я с трудом сдержался, чтобы не подскочить на месте. Я был уверен, что эти сигналы адресованы Марку.

Почти не скрываясь, я опустил глаза на колени, где лежал телефон, и отправил на номер Джереми сообщение: Марк здесь.

Потом поднял голову и сделал вид, что внимательно слежу за ходом процесса. Мне не оставалось ничего другого, кроме как довериться судьбе и надеяться, что Элисон получит мое послание, сделает все, о чем мы договаривались, и наш план сработает.

Уорт закончил допрос свидетеля. Когда начал задавать вопросы Хеманс, я замер, ожидая, что вот-вот раздастся выстрел или крик. Или Элисон удалось все сделать тихо?

Она, конечно, обладала существенным стратегическим преимуществом, к которому прилагались девятимиллиметровые пули, а Марку было хорошо известно, что ни одна из дочерей Уэйда Пауэлла с оружием в руках шутить не будет.

Но я уже один раз ошибся насчет Марка. Может быть, он приготовил какой-нибудь новый сюрприз?

Взгляд упал на телефон. С тех пор как я послал СМС, прошло четыре минуты. Элисон молчала.

Свидетель вновь принялся объяснять, в чем состояла ошибка Денни Пальграффа, еще подробнее, чем в первый раз. Хеманс был достаточно опытен, чтобы понимать, что только усугубляет положение, так долго не отпуская его с трибуны. Каждое слово вгоняло еще один гвоздь в крышку гроба его подзащитного.

Я опять опустил глаза на телефон. Семь минут. И по-прежнему ничего.

Хеманс вскоре закончил свой допрос. Свидетель был слишком компетентен, чтобы дать ему выбить себя из колеи.

Уорт вызвал еще одного свидетеля защиты, тоже ученого. Она подошла к трибуне так же уверенно, как и ее предшественник, открыв новую главу в деле уничтожения Денни Пальграффа, и поклялась говорить правду и только правду.

И тут я почувствовал, как завибрировал телефон на бедре. Я опустил глаза и прочитал:

Он у меня в руках. В твоем кабинете.

Едва только женщина произнесла «да поможет мне Бог» и Уорт попросил ее назвать для протокола имя, фамилию и род занятий, как я его прервал:

– Если позволите, перед тем как приступать к допросу этой свидетельницы, я возьму небольшой перерыв.

На мгновение на лице Уорта можно было ясно прочитать «да вы издеваетесь», но он тут же взял себя в руки и ответил:

– Разумеется, Ваша Честь.

– Пятнадцать минут, – сказал я.

Эти слова адвокат наверняка воспринял с явным неодобрением. Сказать это с уверенностью я не мог. Все злобные взгляды, которыми он хотел меня наградить, ему пришлось бросать мне в спину.

Сцена, которую я застал у себя в кабинете, была бы уместнее в гангстерском фильме, а не в реальной жизни.

Посреди кабинета, в одном из кресел, которые обычно стояли напротив моего стола, сидел человек. Я хорошо его знал, потому что последние двадцать лет сидел с ним за одним столом каждое Рождество и День благодарения. Но таким я видел его впервые.