Заговор патрициев, или Тени в бронзе - Линдсей Дэвис

— Он уснул! Разве он не похож на ангелочка…

Ей было восемь лет. Издевательский возраст.

Сначала я собирался отсидеться у Майи, пока все шпионы не разойдутся по своим собственным грязным норам, а потом проскочить обратно в жилище Фалько. Мне следовало так и сделать. Я никогда не узнаю, что изменилось бы, если бы я так и сделал. Но возможно, если бы я пошел на ночь к себе домой вместо того, чтобы лечь спать у Майи, то это спасло бы жизнь.

Август.

Душные ночи и страстные характеры. Несколько часов спустя я снова проснулся, слишком вспотевший и слишком несчастный, чтобы расслабиться. Это плохое время года для мужчин с беспокойным нравом и женщин, переживающих тяжелую беременность. Я думал о Елене, только усугубляя свои сердечные страдания мыслями, что, может, она тоже лежала и не могла уснуть в этой неприятной духоте, и если так, то вспоминала ли она обо мне.

На следующее утро я проснулся поздно. У Майи дома было тихо.

Я никогда не беспокоился, если приходилось всю ночь спать в одежде. Но я не любил полинявшую тунику, которую надел вчера. Мною овладело навязчивое желание сменить эту потускневшую тряпку на более яркий оттенок серого.

Поскольку я не мог рисковать и натолкнуться на негодяев Анакрита у своей квартиры, я уговорил сестру сходить туда вместо меня.

— Просто загляни в прачечную. Не поднимайся наверх; я не хочу, чтобы они выследили тебя до дома. Но мне нужно забрать у Лении коекакую одежду…

— Тогда дай мне денег, чтобы расплатиться с ней, — приказала Майя, которая хорошо понимала мои деловые отношения с Ленией.

* * *

Майи долго не было. Я все равно вышел на улицу во вчерашней тунике.

Моей первой задачей было проверить у цензора дату развода Елены. Архив оказался закрытым, потому что сегодня был государственный праздник — такое в Риме случалось часто. Я знал караульного, который уже привык к тому, что я появлялся время от времени; он впустил меня с бокового входа за обычную скромную плату.

Документ, который я искал, должно быть, поместили сюда чуть раньше в этом году, потому что после этого Елена уехала в Британию, чтобы забыть о своем неудавшемся браке, где и встретила меня. Зная это, я нашел бумагу за час. Мое безумное предположение оказалось безошибочно точным: Елена Юстина бросила своего мужа восемнадцать месяцев назад. План Пертинакса был сумасшедшим. Анонимный жених вряд ли попадал под законы о наследстве. Но если он хотел попробовать, то ему оставалось всего три дня.

Потом я обошел Авентин в поисках человека, который мог бы узнать большой железный ключ, спрятанный в сундуке у Пертинакса. Это был мой родной квартал, хотя сейчас я находился среди узеньких улочек, куда ходил редко. Наконец, я завернул за угол, где какойто ленивый изготовитель корзин по всему тротуару навалил огромные груды корзин и коробов, смертельно опасные для прохожих. Оглядываясь, я барабанил ногой по обочине, потом перешел фонтан, где речной бог созерцал грустные ручейки, которые текли из его пупка так же печально, как и три месяца назад. Наклонившись, я набрал в ладони воды и сделал пару глотков, а потом начал стучать в двери.

Когда я нашел нужную квартиру, ее дородный чернобородый обитатель был дома, отдыхая после обеда.

— Я Дидий Фалько. Мы както встречались… — Он вспомнил меня. — Я покажу вам коечто. Я хочу узнать, откуда он. Но только скажите, достаточно ли вы уверены, чтобы повторить это в суде.

Я вытащил железный ключ. Мужчина держал его в одной руке и как следует рассмотрел, прежде чем заговорить. Ключ не был какимто особенным: прямой, с большой овальной петлей и тремя простыми зубцами равной длины. Но мой потенциальный свидетель провел своим указательным пальцем по слабо выцарапанной букве «Г», которую я сам заметил на самой широкой части ножки. Потом он поднял эти глубокие, темные, красивые, восточные глаза.

— Да, — печально сказал жрец малого храма Геркулеса Гадитанского. — Это наш пропавший ключ от храма.

Наконецто: явное доказательство.

* * *

Глядя, как жрец после обеда вытирал салфеткой свою бороду, я вспомнил, что мне самому не мешало подкрепиться. Я перекусил в таверне, потом пошел прогуляться вдоль реки, думая о своих открытиях. К тому времени, как я вернулся к Майе, я чувствовал себя более оптимистично.

Майя зашла к Лении, пришла домой пообедать, потом убежала навестить маму, но оставила кучу моей одежды, большую часть которой я узнал с трудом; это были туники, которые я никогда не трудился забирать из прачечной, потому что у них распоролись рукава или они были прожжены маслом от ламп. Самой приличной оказалась та, в которой я был, когда избавлялся от трупа со склада. После этого я бросил ее Лении, где туника до сих пор ждала, когда за нее заплатят.

Я понюхал ее, потом надел и стал размышлять над своим следующим ходом против Пертинакса, когда Майя пришла домой.

— Спасибо за одежду! Сдачу дали?

— Шутник! Кстати, Ления сказала, что ктото пытается найти тебя — и поскольку это сообщение от женщины, о встрече, то ты, возможно, хочешь знать…

— Звучит многообещающе! — осторожно улыбнулся я.

— Ления сказала… — Майя, будучи педантичным посыльным, приготовила надежную цитату. «Встретишься ли ты с Еленой Юстиной в доме на Квиринале, потому что она согласилась поговорить со своим мужем и хочет встретиться с тобой там?». Ты работаешь над разводом?

— Мне не так повезло, — сказал я с дурным предчувствием. — Когда мне нужно идти?

— Тут может быть проблема — слуга упоминал сегодняшнее утро. Я должна была сказать тебе в обед, но тебя здесь не было…

Я резко воскликнул, потом вылетел из дома моей сестры, не поцеловав ее, не поблагодарив за вчерашний суп и даже ничего не объяснив.

* * *

Квиринальский холм, где жили Пертинакс и Елена, когда были женаты, считался не очень модным местом, хотя люди, которые арендовали квартиры в этом приятном, просторном районе, редко жили так плохо, как жаловались. Когда Веспасиан еще был младшим государственным деятелем, его второй ребенок Домициан, жало скорпиона в успехе императора, родился в задней спальне на Гранатовой улице; позднее там находился особняк семьи Флавиев, прежде чем они превратили его в свой дворец.

Я странно себя чувствовал, возвращаясь на то место, где когдато работал, считая Пертинакса мертвым. Странно также, что Елена посчитала свой старый дом нейтральной территорией.

После того как мы распродали имущество, само здание осталось непроданным. Гемин назвал бы это собственностью, «которая ждет правильного клиента». Под этим он подразумевал, что дом был слишком большим, слишком дорогим и имел грязную репутацию обитающих там призраков.

Как верно.

* * *

Там был привратник из штата дворца, которого я поставил охранять особняк, пока не передадут право собственности на него. Я думал, что он будет крепко спать за домом, но этот человек открыл на мой нетерпеливый стук почти сразу. Мое сердце упало: это, вероятно, означало, что его обычный сон уже сегодня чтото нарушило.