Войны Митридата - Михаил Елисеев

Помпей лихо разрулил ситуацию. Нашёл главного виновника всех бед армянского народа, сам выступил в роли спасителя, установил хорошие отношения с Тиграном (теперь уже не Великим) и посадил своего человека на трон в Софене. Поэтому, когда смуты в царском доме Армении вспыхнут с новой силой, главным арбитром в споре отца и сына останется Помпей Великий. Что же касается Митридата, то он хоть и лишился последнего союзника, но сдаваться не собирался, поскольку у царя оставалось ещё одно страшное оружие – деньги.

* * *

Когда Митридат прорвался сквозь римские ряды и покинул место сражения, кавалерийский отряд, который его сопровождал, постепенно рассеялся. С царем осталось лишь трое спутников. Как рассказывает Плутарх, среди них была наложница Евпатора Гипсикратия, которая носила персидскую мужскую одежду, искусно управляла конем и могла очень долго находиться в седле. За смелость царь называл её Гипсикратом. На протяжении всего длительного пути она ухаживала как за Митридатом, так и за его конем. Царь был в подавленном состоянии, поскольку понимал, что на этот раз ему будет очень сложно собрать новые силы для борьбы с Римом.

Однако, пока Евпатор продолжал двигаться на восток, произошла удивительная вещь. Его маленький отряд стал расти как на дрожжах, поскольку беглецы из разгромленной армии присоединялись к нему десятками, а иногда и целыми подразделениями. В итоге в крепость Синорию, где находилась одна из царских сокровищниц, Митридат явился в сопровождении 3000 пехотинцев. Он тут же заплатил воинам за год вперёд и наградил ценными подарками. Зато для своих близких друзей царь приготовил куда более интересные гостинцы. Каждому из них он дал порцию яда, чтобы против своей воли никто не попал в руки врагов. После этого, забрав 6000 талантов золотом, Митридат повел свою маленькую армию к истокам Евфрата. Оттуда царь хотел идти в Колхиду и за стеной Кавказа укрыться от римлян. Митридату как воздух была необходима передышка, ему надо было оторваться от преследовавших его легионов, пополнить и переформировать свои войска.

Но путь туда был долог и опасен, поскольку набитый сокровищами обоз начисто лишал войско Евпатора свободы маневра. Во время продвижения на север понтийцам пришлось бы идти по территории, населённой враждебными племенами, которые были не прочь поживиться царскими богатствами. Однако выбора у царя не было, поскольку следом за ним наступали легионы Великого Помпея. Но ещё Лукулл прозорливо говорил своим легатам о том, как может поступить Митридат в крайнем случае: «Или вы не видите, что за спиной у него беспредельные просторы пустыни, а рядом – Кавказ, огромный горный край с глубокими ущельями, где могут найти защиту и прибежище хоть тысячи царей, избегающих встречи с врагом» (Плутарх). И теперь пророчество римского полководца сбывалось!

Понтийская колонна двинулась в сторону покрытых снегом Кавказских гор, туда, где, согласно греческим мифам, был когда-то прикован титан Прометей. Боевые действия против местных племен начались сразу же. И хотя иберы и хотенейцы не вступали в ближний бой, зато постоянно нападали из засад, поражая врагов из луков и пращей. Стычки происходили регулярно, местные царьки пытались любой ценой помешать проходу армии Митридата через их земли, но в итоге всё равно были разгромлены его ветеранами. Перейдя реку Апсар, войско царя продолжило марш на север и вскоре подошло к стенам города Диоскуриада.

В Диоскуриаде армия Митридата перезимовала. Весной, призвав под свои знамёна добровольцев и наёмников, Евпатор продолжил поход и повел свою армию на завоевание Боспора Киммерийского. Царь хотел призвать к ответу сына-предателя, захватить Пантикапей и обрести твёрдую почву под ногами. Двигаясь вдоль побережья, войска Митридата вступили в Колхиду. Здесь Евпатор сразу же наладил дружеские отношения с местными правителями – албанским царём Орозом и царём Иберии Артоком. Эта предусмотрительность в дальнейшем обернётся большими неприятностями для Великого Помпея.

* * *

Помпей шел по следам своего врага. Оставив корпус под командованием легата Афрания для поддержания порядка на оккупированных землях, Великий решил довести войну до логического завершения. Он ринулся преследовать Евпатора. Но едва римляне появились в предгорьях Кавказа, как для них сразу же начались неприятности. Сначала их атаковали племена албанов, а когда легионы отразили их натиск на берегах реки Кирн (Куры), то в бой вступили иберы. По свидетельству Плутарха, они были народом воинственным и горели желанием доказать свою преданность Митридату. Боевые действия развернулись на берегах реки Фасис, куда подошёл флот под командованием легата Сервилия. Но до Помпея уже дошло, что это только начало грядущих проблем. Преследовать Митридата в землях, о которых римляне имели лишь смутное представление, было смерти подобно. Даже если бы легионы сумели прорваться вдоль Кавказского побережья, это было бы достигнуто ценой колоссальных потерь. Но это бы не приблизило Помпея к заветной цели, поскольку не менее воинственные племена проживали в районе Меотиды, и через их земли римлянам тоже надо было пройти. Вполне возможно, что Лукулл бы влез в эту авантюру. Но не Помпей.

Между тем вновь начались упорные бои с албанами. Брат албанского царя по имени Косид собрал в тылу у Помпея большую армию и перерезал римские коммуникации. Согласно сообщению Страбона, албаны выставили против врага 22 000 конницы и 60 000 пехоты. В принципе такое большое количество всадников могло бы вызвать удивление, однако Страбон сразу же оговаривается, что албанам и иберам помогают кочевники. Поэтому можно допустить, что указанная выше численность кавалерии вполне правдоподобна и войско албанов представляло грозную силу. Вооружены они были дротиками и луками, а из защитного вооружения использовали большие продолговатые щиты, панцири и шлемы из шкур зверей.

Неожиданное выступление албанов спутало все планы Помпея, и он был вынужден прекратить преследование Митридата и повернуть назад. Вновь римлянам пришлось форсировать реку Кирн, причем в этот раз всё оказалось гораздо сложнее. Албаны укрепили берег реки частоколом, однако их попытка задержать врага на этом рубеже потерпела неудачу. Дальнейший путь римлян пролегал по безводной местности, и легионерам пришлось тащить на себе 10 000 бурдюков, наполненных водой.

Решающее сражение произошло на реке Абанте, притоке Кирна, об этом нам рассказали Фронтин и Плутарх. Исходя из того, что противник имеет численное преимущество, Помпей решил действовать хитростью. Местность была холмистой, и военачальник, расположив в теснинах пехоту, велел легионерам прикрыть шлемы, чтобы предательский блеск не выдал засаду. А затем римская кавалерия выехала вперед и начала демонстративно разворачиваться в боевые порядки. Этого оказалась достаточно, чтобы албаны пошли в атаку. Но едва противник перешел к активным действиям, как римляне развернули коней и бросились наутек. Их преследовали до самых холмов, но там всадники Помпея стремительно разъехались в обе стороны, и вся масса албанской кавалерии въехала в теснины, где стояли готовые к бою когорты.

Всё закончилось быстро. Римская тяжелая пехота неожиданно навалилась на ничего не подозревавших албанских всадников и смяла их в буквальном смысле слова, забросав пилумами и изрубив мечами. Примечательно, что Косид, командующий войском албанов, сумел прорваться к Помпею, который лично вел в бой когорты и метнул в римлянина дротик. Однако попал в створку панциря. Зато у Гнея Помпея рука не дрогнула, и ударом копья он сразил вражеского военачальника.