Войны Митридата - Михаил Елисеев

Подводя итоги, можно сделать вывод о том, что в битве при Зеле численное преимущество было на стороне римлян. Слишком уж уверен был в победе Гай Валерий, да и количество убитых римлян было практически равно тому числу людей, которых привёл из Армении Митридат. Конечно, Евпатор мог увеличить численность своих войск за счёт тех, кто хотел сражаться против римлян, но у него было слишком мало времени для формирования дополнительных контингентов. Относительно римлян можно с уверенностью говорить о том, что в битве приняли участие два легиона – Триария и Флавия Адриана. Хотя могло быть и больше. Но суть дела от этого не изменится. Если судить по количеству павших командиров, то получается, что римские военачальники угробили практически два легиона.

Кто был главным виновником этой драмы и почему он так опрометчиво поступил, историки античности не сомневались: «Триарий из честолюбия захотел, не дожидаясь Лукулла, который был близко, добыть легкую, как ему казалось, победу» (Плутарх). На этом моменте заостряет внимание и Евтропий: «Но те, которых Лукулл оставил в Понте с частью войска, чтобы защищать уже завоеванные римлянами рубежи, действуя беспечно и корыстно, дали возможность Митридату вторично напасть на Понт». В очередной раз римские полководцы соревновались друг с другом в славе, что привело к громадным жертвам среди личного состава легионов. Даже на взгляд «отцов отечества», это была чрезмерная плата за амбиции отдельно взятой персоны. Суровые меры должны были последовать незамедлительно, и они последовали.

* * *

После битвы при Зеле Митридат ушел в Малую Армению и начал собирать отовсюду продовольствие. Что не мог вывести, то уничтожал. Как следствие, идущий за ним по пятам Лукулл оказался в очень невыгодной ситуации. Но тут проконсулу чуть было не улыбнулась фортуна, поскольку один из римских эмигрантов, некий бывший сенатор Аттидий замыслил убить Митридата. Судя по всему, при дворе Евпатора римлянин околачивался давно и даже был удостоен царской дружбой. И теперь решил предать царя. Наверное, узнав об этом, Митридат даже не удивился, поскольку близкие люди предавали его с завидной регулярностью. Бывшего сенатора Евпатор казнил, своих приближённых, которые вступили с ним в сговор, замучил до смерти, а вольноотпущенников, которые помогали Аттидию, отпустил невредимыми. Заявив при этом, что они просто честно служили своему господину. У Митридата были собственные представления о верности.

Провал плана по устранению Митридата путём заговора означал для Лукулла полный крах как военачальника и как политика. В Риме давно были им недовольны и обвиняли в затягивании войны в целях личной наживы. Об этом конкретно пишет Плутарх: «Риме… из зависти обвиняли Лукулла в том, что затягивать войну его побуждают властолюбие и корыстолюбие, в то время как в его руках почти целиком находятся Киликия и Азийская провинция, Вифиния и Понт, Армения и земли, простирающиеся до Фасиса, что недавно он еще к тому же разорил дворец Тиграна, словно его послали грабить царей, а не воевать с ними».

Чашу терпения сенаторов переполнил разгром Триария. Из победных реляций Луция Лициния следовало, что Митридат давно разбит, а тут такая катастрофа! И как это прикажете понимать? Как следствие, в сенате был поставлен вопрос о смене главнокомандующего. В немалой степени трудами Цицерона он был решён не в пользу Лукулла. Во главе восточных легионов должен был встать Великий Помпей, прославившийся в Испании во время войны с Серторием. После этого Гней Помпей в короткий срок совершил то, что до него не удавалось никому – искоренил пиратство на Средиземном море. По всей провинции Азия было объявлено следующее постановление: «Римляне упрекают Лукулла, что он затягивает войну сверх нужного времени, что они распускают бывших в его войске солдат, а имущество ослушников они конфискуют». Помпей выехал к месту назначения.

В это время Лукулл стоял лагерем напротив армии Митридата. Когда до него дошли вести из Рима, то это было для проконсула подобно удару грома. Зато легионеры восприняли новость с радостью и воодушевлением, поскольку им давно уже надоело служить под его командованием. Луций Лициний запаниковал, поскольку возникла реальная угроза остаться перед лицом врага без армии. Не зная, что предпринять, полководец стал ходить по лагерю и уговаривать легионеров остаться. Но так ничего и не добился: «Солдаты отталкивали его руку, швыряли ему под ноги пустые кошельки и предлагали одному биться с врагами – сумел же он один поживиться за счет неприятеля!» (Плутарх). Как говорится, не в бровь, а в глаз. Дело в том, что за время своих военных кампаний Луций Лициний умудрился награбить столько, что даже ко всему привыкшие квириты удивлялись. Проконсул не только обеспечил себя до конца жизни. Не зная, куда девать деньги, он стал закатывать знаменитые «Лукулловы пиры», что в итоге и принесло ему не меньшую славу, чем ратные подвиги.

Но в данный момент Лукулл потерпел полное фиаско, поскольку легионеры не стали его слушать и разошлись кто куда. При проконсуле остались лишь те из воинов, которые не боялись сенатского постановления о конфискации имущества, потому что были очень бедны. Войны на востоке не всем пошли впрок.

Теперь у Митридата были развязаны руки. Узнав о том, что римская армия перестала существовать, царь начал вторжение в Каппадокию. Затем его армия вступила в Понт и изгнала из страны римские гарнизоны. После долгих лет войны квириты пришли к тому, с чего и начинали – Евпатор вернул своё царство, закрепился в Малой Азии – и все военные успехи римлян оказались пустым звуком. Получалось, что сенаторы были правы, и Лукулл войну до окончательной победы не довёл. Теперь вся тяжесть борьбы с заклятым врагом республики ложилась на плечи нового командующего, которому и предстояло исправить ошибки предшественника.

Наконец-то он появился! Любимец толпы, баловень судьбы и победоносный военачальник. Человек, который усмирил Испанию, подавил мятеж Лепида, затушил тлеющие угли восстания Спартака и очистил море от пиратов. В 39 лет Гней Помпей, прозванный Великим, взлетел на недосягаемую высоту, и не было сейчас в республике военного или политического деятеля, который мог бы превзойти его популярностью. И талантом полководца.

Вершиной военной карьеры Помпея была борьба с пиратами. Ни до, ни после него ни один военачальник не вёл операций на таком грандиозном театре боевых действий – в акватории всего Средиземного моря, от Гибралтара до Ближнего Востока. Как уже отмечалось, пиратство было настоящим бичом республики, нанося ей огромный экономический урон. С тех пор как Евпатор договорился с пиратами и принял их к себе на службу, это бедствие приняло поистине катастрофические размеры. И римляне отдавали себе отчёт в том, кто за всем этим стоит, они видели, кто направляет и координирует деятельность пиратских флотов. Конечно же, это был Митридат, стремившийся любой ценой нанести урон республике: «Он наполнил все море от Киликии до Геркулесовых столбов морскими разбойниками, которые сделали все пути между городами недоступными для сношений и непроезжими и вызвали повсеместно тяжелый голод» (Аппиан). Крах экспедиции претора Антония на Крит показал, что необходимы экстраординарные меры и неординарная личность, чтобы решить проблему пиратства в кратчайшие сроки. Такого человека нашли довольно быстро, это был Гней Помпей, способный военачальник, герой войны в Испании. Соратник Помпея Авл Габиний, бывший в это время народным трибуном, сумел провести закон о принятии экстренных мер для борьбы с пиратством.