Княжья воля - Константин Кудряшов

корчму и корабль да податься с Младой путешествовать, искать пропавшего кореша Мишаню. Нет, в ее положении, а тем более с младенцем на руках нам только и путешествовать…

Я поцеловал теплые, мокрые щеки и мягко, но решительно отстранил от себя Младину.

— Мне пора идти, — говорю. — А пока я буду героически побеждать, вы с Карьей сходите в дом Диканя, поищите Росу. И за Кокованом присмотрите, что-то сдал старикан, может рану какую скрывает.

Млада порывисто выбежала из каморки, а я закончил последние приготовления и задержал взгляд на земляном тайнике с богатством.

В общем зале я прошел к стене, возле которой свалили трофейное оружие и выбрал себе щит покрепче. Толстая, окованная по краям круглая деревяха с титькой умбона посередине должна выдержать несколько ударов топора или копья стопроцентно. Большего мне и не требуется.

Народа за столом поубавилось. Люди перебирают шмот, чистят оружие, делом занимаются, короче. Дрозд подсел к Эйнару и вполголоса ведет задушевную беседу, вероятнее всего, склоняет Большеухого к долговременному сотрудничеству с полоцким князем.

Ко мне подходит делегация состоящая из Джари с Мадхукаром.

— Стяр, Мадхукар хочет, чтобы ты взял в бой его саблю, — говорит племянник хаджиба и пропускает вперед индуса с обнаженным булатным клинком в протянутых ладонях.

— Зачем? — удивляюсь я искренне. — У меня меч есть.

— Она полегче меча, но сечет доспех словно ветхую ткань. Сабля быстрее, после удачного удара нужно лишь протягивать клинок, чтобы глубже взрезать плоть. Бери, уверен, она тебе поможет.

Я смотрю на длинное, слегка изогнутое, голубоватое синдское лезвие и не могу оторвать глаз. Я ведь даже в руке его не держал и понятия не имею как это — протягивать клинок. Что-то мне подсказывает — не потянет сабля супротив наших кольчуг и броней. Одно дело в Индии да в землях злых мавров или где там привыкли орудовать Мадхукар с Джари. Там жарко, внутри железной оболочки под палящим солнцем воин как тушеный цыпленок в консервной банке. Доспехи там сильно легче, оттого и сечь по ним сабелькой с оттягом значительно эффективнее. Не знаю, может я и ошибаюсь…

Однако, хитрецы! Даже я в курсе, что победитель вправе забрать оружие побежденного. Убьет меня урман и Мадхукар больше не увидит свое сокровище. Прошляпить такой клинок сравни потере жизни. Кшатрий биться за меня не вызывался и это правильно, хоть он и из касты прирожденных воинов, а все же может оказаться не готовым к тому что предложит ему херсир Старлуг. Отказаться? Сказать, что не умею драться саблей?

— Я верну ее тебе, Мадхукар, — говорю, принимая из рук индуса великолепный клинок. — Верну и ты научишь меня как следует с ней правильно управляться.

Я отцепил меч и привесил на его место ножны с саблей, продел руки в полушубок, надел бобровую шапку, взял в руки щит и шлем и направился к столу смочить пересохшее горло.

— Выглядишь ты вполне уверенно, уверен ли внутри? — критически обозрев мой воинственный облик, поинтересовался Эйнар.

— Ты же знаешь как я убил Тювельда? — вопросом на вопрос ответил я.

— Торельф рассказывал. Ты воткнул Косатке в глаз кончик своего меча.

— Вот именно. Так что наблюдай и слизывай передовую технику ближнего боя, мой датский друг.

Эйнар Большие Уши еще раз придирчиво оглядел меня, задержал взгляд на перевязи с единственным метательным ножиком. На его лице промелькнуло замешательство, он пошевелил челюстью под тяжелой бородой, прищурил глаза.

— Гляди, Стяр, себя не перехитри.

— Ага, постараюсь. Эту саблю Старлугссон получит только через мой труп.

Дрозд выразительно мотнул головой и неодобрительно произнес:

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Еще имей в виду, иногда, чтобы приобрести, нужно что-то отдать. На вот, выпей на дорогу.

Разгадывать чужие загадки мне не хотелось. Я принял из рук Дрозда чарку и выхлебал кисло-сладкую жидкость, приятно растекшуюся по нутру. Меня чуть передернуло, снова накатила непонятная слабость. Не нужно было столько жрать перед боем, а вот попить не мешало, интересно чем он меня попотчевал, на сладкое пиво похоже…

Я чувствовал себя собранно и решительно настроенным совсем как перед поединком в ринге, усиленно отгонял лишние мысли, но от одной так и не смог избавиться, поэтому перед тем как перешагнуть порог корчмы подозвал к себе Гольца.

— Вот что, друг Голец, — говорю тихонько, чтоб никто не услыхал, — собери-ка все серебро из нашей кубышки и поставь против Старлуга.

— Ты уверен, Стяр? — осторожно уточнил давний приятель.

— Делай, что говорю. Мертвому мне оно без надобности, а братве корчма по наследству перейдет, я предупрежу Рогволда на этот счет, не переживай. При благоприятном исходе поединка наварим серебришка мама не горюй! Понял?

Голец неуверенно кивнул.

— Но для начала побежишь на торговую площадь и расскажешь всем, кого встретишь, какой… — черная муть поднялась перед глазами, я зажмурился, чтобы прогнать головокружение, — … какой распрекрасный воин этот Старлугссон. Потом раздели серебро на десять равных частей и бейся об заклад, что я его завалю. Спорь только с самыми зажиточными, на мелочь не разменивайся. Все запомнил? Тогда отправляйся расхваливать херсира.

— Все сделаю… батька, — грустно заглядывая в глаза, заверил меня Голец.

— Э-э, ты чего, братишка? Похоронил меня? Забыл, что железо меня не берет?

Ничего не ответив, Голец метнулся в каморку и через пять минут так же молча выскользнул за полог, удерживая подмышкой тяжелый сверток.

Путь из корчмы до места предстоящего боя занял бы минут пятнадцать. Процессия растянулась на добрых три десятка метров, ведь почти все, кто был в тот час в заведении, пожелали лицезреть главный бой года, и напоминала похоронное шествие. Я отрешенно брел впереди, пытаясь мысленно срежиссировать ход поединка. Херсир уже наверняка в курсе моих бойцовских качеств, на сближение идти не станет и почти стопроцентно выберет копье. Как я прихрамывал на совете он видел и про задетое в бою плечо тоже извещен, поэтому за первым натиском последует изматывающая игра — попади в лоха копьем.

Чтобы приобрести, нужно отдать? Отдам. Попрыгаю немного и отдам. Позволю Старлугу проткнуть себя. Несильно. Покажу, что он попал, зажмусь. Он кинется добивать, а я ему ножик в рожу… Минай завопит, не по правилам, дескать… у меня нож. Так и у Херсира нож на поясе, а у меня нету… у меня такой, кто мешал урману швырнуть в меня? Повязку, кажись, перетянули… больно-то как! В правилах же не сказано какой именно нож должен иметься у поединщика. Выбирается лишь основное оружие для боя, а нож как само собой разумеющееся. Что не так? Снег задолбал… Как там Миша? Велика беда, одним херсиром меньше…