Твой навсегда - Шеннон Маккена

Кора поманила Брэда в свой закуток с решительным намерением дать ему хорошую взбучку. Но стоило ему протиснуться в крошечное пространство, как она была ошеломлена. Он загораживал собой весь свет. Он забирал весь воздух. Он вырабатывал столько тепла, что ее бросило в жар. У нее закружилась голова от ароматного соснового запаха его лосьона.

Брэд наклонился, так что губы оказались в нескольких дюймах от ее уха.

– Я знаю, ты сердита, Кор, – сказал он. – Да, я вел себя глупо и хочу исправиться. У меня есть свой план. Каждый вечер мы будем уходить на пару часов в какое-нибудь укромное место, где ты позволишь мне быть твоим сексуальным рабом. Когда ты откинешься в мягком кресле, я сниму твои трусики и буду облизывать тот прекрасный, совершенно голый холмик, пока ты кончишь. Потом снова и снова. И так до бесконечности. Это моя мечта.

– Bay! – прошептала Кора. – Ну ты и разбежался! Сбавь обороты, парень.

– Несомненно, – пообещал Брэд. – В самом деле, я буду медленным. Я буду делать все, как ты хочешь. У меня длинный, сильный язык. У меня все длинное и сильное.

– Я точно знаю, что у тебя и какое, – сказала Кора. – Не хвастай.

Коварный подонок! Как он ухитрился так незаметно подлезть к ней, что она оказалась откинута на свою конторку?

– Ну что, Кор? – сказал Брэд, стоя у нее между ног. – Ты готова?

«Не теряй головы, девочка», – напомнила себе Кора.

– Меня не сломаешь, – сказала она. – Не думай, что я пошлю все к черту и так просто скажу тебе: «Добро, Брэд!» Ни в коем разе! Забудь об этом!

– Я рассчитываю по крайней мере на минимум возможного. Так. Что-то начинало проясняться.

– Вот как? Хочешь быть моим сексуальным рабом? Значит ли это, что ты будешь делать мне массаж с благовонными маслами? Смешивать мне коктейли? Делать мне педикюр? Расставлять по алфавиту мои диски? Наводить порядок в моем комоде, в ящике с нижним бельем?

– А что у тебя есть в том ящике? – спросил Брэд. У него заблестели глаза.

Кора привстала на цыпочки, щекоча его ухо своим дыханием.

– А больше ничего не хочешь знать, большой мальчик? – промурлыкала она. – Если ты захочешь заглянуть туда, сначала я заставлю тебя перестирать все мои нейлоновые чулки с кружевом. А потом ты должен будешь развешивать их на веревку возле дома, пока мои соседи будут за тобой наблюдать.

– Bay, как соблазнительно! – еле выдохнул Брэд. – Ты становишься оригинальной.

– Если тебе кажется, что это слишком много, – сказала Кора, – скатертью дорога. Тебя никто не держит, Брэд. Но тебе ничего не светит, пока я не увижу тебя в моей кухне, совершенно голого, с полной эрекцией. В желтых резиновых перчатках и с мыльной губкой. Ты будешь водить ею по моему линолеуму снова и снова… пока он не засияет.

– О черт! Я в затруднении. – Брэд весь трясся от еле сдерживаемого смеха. – И тогда ты перестанешь на меня злиться?

Кора взяла его зубами за мочку уха и прикусила достаточно сильно, чтобы заставить его судорожно вздохнуть.

– Там видно будет.

– Ох, ты тверда, как железо, – посетовал Брэд.

– Тебе тоже лучше быть таким же… когда придет время.

Красивое лицо Брэда расплылось в ухмылке.

– Можешь на это рассчитывать, – сказал он. – Но не думай, что тебе перепадет что-то до нашей брачной ночи. Даже не пытайся упрашивать и умолять.

Кора посмотрела на его джинсы и пробежала указательным пальцем вдоль выпирающей застежки.

– Что-то подсказывает мне, что упрашивать и умолять буду не я, а кто-то другой.

– Поживем – увидим, не правда ли? – сказал Брэд.

Они смотрели друг на друга точно завороженные. Сексуальная энергия, вибрировавшая в каждом из них, ощутимо заполнила пространство, густая и тяжелая, как мед.

– Bay! – пробормотал Брэд. – Лучше выходи скорее за меня замуж.

– Тогда принимайся за работу, – сказала Кора. – Прямо сейчас. Давай. Убеждай меня.

Брэд тотчас обнял ее и поцеловал.

Ее было так легко завести, так легко воспламенить. Жажда, томление, гневная страсть и безнадежное ожидание – все слилось воедино, внезапно став чем-то качественно новым, ярким и удивительным.

Брэд прижался к Коре своим большим телом, придавливая ее в самом чувствительном месте. Его теплые губы двигались поверх ее рта, уговаривая с нежностью и взывая к прощению. Его страсть была необузданной, жаркой и восхитительной.

Коре ничего не осталось, кроме как подарить ему свои чувства, которых она не могла отрицать. Когда Брэд откинулся назад, она сразу почувствовала себя покинутой и хотела притянуть его обратно.

– Черт побери, так куда ты собираешься направиться, парень?

– К флористу, – сказал Брэд. И в кондитерский магазин. Какой шоколад, молочный или темный?

– Черный, – чуть слышно сказала Кора. – Трюфели с ромом и шампанское.

– Какой предпочтительный цвет орхидей?

– Розовый.

– Кстати сказать, мне нравится этот твой костюм. Ты выглядишь сегодня хорошо, Кор.

– Гм… Брэд? – Кора разгладила свое помятое розовое платье. – А как насчет политической карьеры? Ты… ты не собираешься идти во власть? Ведь в тот раз я сказала совершенно серьезно, что для жены политика я не лучший вариант.

– Я совсем не уверен, что мне хочется заниматься политикой, – сказал Брэд. – Единственное в мире, в чем я абсолютно уверен, что я хочу тебя, Кор.

При виде его лица она лишилась дара речи. Это она-то, Кора Маккомбер – Роскошные Губы, у кого всегда была наготове острая реплика!

Брэд не мог сдержать улыбки. Он не выглядел ни самодовольным, ни торжествующим. Он выглядел просто счастливым.

Но перед тем как Кора это поняла, она смеялась, лила слезы и промокала глаза. Хорошо, что она наложила водостойкую косметику, на случай если произойдет что-то драматичное.

– Предпочтения в камнях? – деловито продолжал Брэд. – Я знаю, ты терпеть не можешь бриллианты. Как насчет рубинов, изумрудов и сапфиров?

– Три слова, Брэд, – сказала она. – Броский. Яркий. Уникальный.

Он улыбнулся.

– В точности как ты.

Эллен смертельно боялась наступления сумерек. Она не знала, каким еще делом себя занять, и не могла ничего придумать. Этому немало способствовало то, что ее окно выходило на жилище Гаса. Глаза ее продолжали блуждать по крыше дома среди колышущегося моря деревьев.

Возможно, ей следовало пойти спать в одну из комнат с видом на гору. В доме сейчас было четыре свободных комнаты на выбор – обстоятельство, достойное того, чтобы впасть в депрессию. Четыре пустующих комнаты, ночь за ночью. Сотни долларов пропавшего дохода.