Красное на красном - Вера Камша

«Да спасутся те, кого можно спасти, да войдут они в хрустальные врата Рассвета, да успокоятся среди роз Полудня и да забудут о тех, кто отринул спасение в гордыне своей. Да канут гордые в пламя Заката и в лед Полуночи».

Шедший впереди кесарь Дриксена остановился и чихнул, возвращая Матильду на грешную землю. Принцесса с бешено колотящимся сердцем наблюдала, как распахнулись врата Храма Семи Свечей, новый Эсперадор шагнул на ярко освещенную площадь, и наряженные ангелочками дети стали устилать его путь бледными розами. Это был Агарис, это был свет, это была жизнь…

— Чужой бы побрал Эсперадора, нашел день избираться, — Матильда, опираясь на руку Альдо, выбралась из конных носилок, — сначала — Хогберд, потом эти…

О том, что ей привиделось, принцесса не вспоминала, не желала вспоминать! Просто она устала и хочет выпить, и вообще у нее день рождения.

— Зато все позади, — постарался найти в плохом хорошее внук. Он тоже был не в себе. Неужели Альдо тоже что-то померещилось? Может, такое случается со всеми, у кого загораются свечи? Она слишком много думала о прошлом, и оно ее настигло.

— Твою кавалерию! Через пару лет Юний помрет, — вдовица изо всех сил старалась быть беззаботной. — Все начнется сначала.

— Надеюсь, нас здесь уже не будет.

— Если ты станешь королем, тебе тем более придется тащиться на выборы Эсперадора, — строго сказала Матильда. — Ладно, ну его… День и вечер вышли мерзкими, надо их запить.

— Если твоя сука, пока нас не было, еще и вино вылакала, я… не знаю, что с ней сделаю! — расхохотался Альдо. Слишком громко расхохотался. Нет, положительно, с ним что-то не так, но не говорить же на ночь глядя о всяких ужасах.

— Дурак, — бабушка дернула внука за русую прядь, — как она выпьет, если бутылки закрыты?

— Закатные твари! Собака-то твоя, может, научилась открывать.

Вино, однако, оказалось в целости и сохранности, как и доставленный пирог, а обожравшаяся Мупа дрыхла на хозяйской кровати, положив голову на Матильдину ночную сорочку, и даже не соизволила поприветствовать хозяйку. Принцесса осуждающе покачала головой, но спихивать нахалку с постели не стала.

Внук и бабушка расположились прямо в спальне. Было тихо и тепло, волнующе пахло лилиями, золотистый свет гайифских свечей превращал вытканных на шпалерах коней в сказочные создания. Когда-то Альдо любил слушать про облачных коней, чьи копыта высекают молнии.

— Давай выпьем за Робера, — принцесса подняла кубок, — пусть вернется.

— За Робера, — Альдо с готовностью поднял стакан, — я по нему соскучился, и не только я, а… А что ты вдруг про него вспомнила?

— Сама не знаю, посмотрела на шпалеры и вспомнила. Зря мы беднягу к Адгемару отправили, дипломат из него никудышный.

— Да ничего с ним не станется. — Альдо ловко разрезал пирог. — Адгемар — скотина, но он на нашей стороне. Кстати, он хочет меня завтра видеть… А, Чужой с ним! Давай наконец выпьем за тебя. Я тебя люблю, и живи вечно!

Новый пирог был восхитительным, так же как и вино. Вечер незаметно перешел в ночь, заботы и страхи отступили, ушли в никуда, растворились в радостной усталости. Где-то звонил колокол, по стенам плясали тени, все сильней пахло лилиями. Мупа на кровати дрыгнула лапой и пискнула — ей наверняка снилась охота.

Последний кубок бабушка и внук выпили, как и положено Раканам, за будущую победу. Альдо почтительно поцеловал Матильде руку и ушел, обещав прислать камеристку. Матильда торопливо, пока не вошла Пакетта, подошла к кровати и пихнула Мупу.

— А ну слезай, сейчас злая Пака придет.

Мупа дернулась и визгливо тявкнула.

— Вставай, обжора! — Вдовица еще раз тряханула любимицу, но та осталась лежать.

— Мупа! Да что с тобой?!

Матильда трясла собаку, но с таким же успехом она могла трясти одеяло или подушку. Мупа была мягкой, теплой и неживой. Все было ясно, но принцесса для чего-то погнала Пакетту за лекарем. Прибежал одетый для улицы Альдо и остался. Свечи догорели, и пришлось их сменить, а вдовствующая принцесса так и сидела, положив руку на голову мертвой дайты.

Дура Пакетта наверняка сказала, что в помощи нуждается хозяйка, потому что худой лысый человек в лекарской мантии начал с того, что попытался схватить Матильду за запястье, та холодно отстранилась.

— Когда я заболею, я об этом скажу. Ей уже не помочь?

Лекарь меланхолично поднял собачье веко и резко опустил.

— Сударыня, что она ела?!

Принцесса непонимающим взглядом уставилась на врача.

— Какое это имеет значение?

— Боюсь, очень большое. Конечно, я могу ошибаться, тем более, что яд очень редкий…

— Яд?!

— Вы нашли вашу собаку мирно спящей и попытались разбудить?

— Да.

— Конечно, я должен буду провести ряд опытов, но девять из десяти, что она отравлена сонным камнем. Как это могло случиться?

Ответить Матильда не успела.

— Она сожрала пирог, — выпалил Альдо.

Пакетта заголосила, и Матильда, не узнавая своего голоса, прикрикнула на служанку.

— Что ж, — произнес врач, — это все ставит на свои места. Вы должны благодарить Создателя. Если б не случайность, вы и ваш внук были бы мертвы.

— С чего вы взяли, что это яд?

Зачем Альдо это знать? Убийцы редко пускают в ход один и тот же прием.

— Возможно, вы слышали старую легенду о том, что у Смерти синий взгляд, и его отражение застывает в глазах ее избранников. Взгляните, — врач еще раз поднял веко. Зрачки были совсем крохотными, а белки приобрели ярко-синий цвет, цвет кэналлийских сапфиров.

— Секрет сонного камня считался утраченным. Более того, многие полагали, что этот яд вообще никогда не существовал. Мы о нем знаем лишь из старинных книг. Высокоученый Ламбрианус описывал его действие следующим образом: отравленный в урочное время ложится спать и мирно засыпает. Если его не трогать, он будет спать очень долго. Иногда сон длится до семи суток, затем наступает пробуждение, и человек встает живым и здоровым. Но если его попробовать разбудить, он немедленно умирает. Обнаружить яд можно, лишь если принята очень большая доза. Тогда белки глаз становятся ярко-синими.

Собака уступает в размерах человеку, но она приняла порцию, предназначенную двоим людям, только поэтому мне удалось понять, в чем дело.

— Благодарю вас, — деревянным голосом произнесла принцесса, — вы очень знающий человек.

— Что вы, сударыня. Это знают все, кто получает диплом Академии. Я считаю своим долгом доложить о случившемся властям Агариса.

— Докладывайте, — с неожиданной кротостью согласилась Матильда. Руки ее дрожали.