Ночные Сорсиеры - Лана Краон

притворно извинилась Розали.

Хранительница встала с мешочком, куда она поместила пару осколков, и вышла из комнаты. Жулли последовала за ней.

– Вы испортили антиквариат! – Ида продолжала возмущаться на лестнице. – Оно стояло несколько десятков лет, а с вашим приходом это теперь ничто. Мусор. Почему ваша семья вечно что-то портит?

Розали остановилась на последней ступеньке, как вкопанная. Ее словно ударили в спину слова Иды.

– Знаете, что стало мусором с вашим приходом, миссис Грейвс? – сквозь сжатые зубы прошипела она.

Все умолкли в ожидании следующих слов Розали. Хранительница же неспешно спустилась до конца с лестницы и прошла на середину холла, заставляя остальных затаить дыхание в ожидании. Затем повернулась лицом к Иде и Жулли.

– Ночные визарды. Из-за вас они теперь изгои. Световые нападают на них, убивают, а вы стоите в стороне. Знаете почему? Потому что вы лишь марионетки, которых поставили в этот дом для украшения. Вы – хранители традиций и ценностей, но не правители, не лидеры.

– Что ты себе позволяешь?

– Как бы вы не хотели, вы никогда не замените, не превзойдете семью Нуар.

– Семья Нуар рухнула. А Хель Нуар изгнали с позором из магического мира. Наша семья была избрана для правления.

– Ну конечно, вы же никогда не перечили Духам, никогда не ошибались. Теперь с уходом моей семьи в магическом мире все ужасно превосходно, – с сарказмом ответила Розали. – Только мне вот интересно: ночные визарды знают, что вы убрали всю магию, все важные артефакты и разработки Нуаров в пыльный шкаф?

– Это не твое дело.

– А они знают, что вы даже не пытались исследовать ни одно зеркало Кайла и применить его на пользу ночным? Или это тоже не мое дело? А когда очередного ночного визарда будут убивать, вы закроете глаза? Или это снова не мое дело? Вы знаете о двух кольцах, которые принадлежали Эндрю и Трэвису? Вы сохранили их? Сохранили?

– Я могу исключить вас всех из турнира за оскорбления и проявление неуважения в отношении лидеров ковена Нуар.

Розали направилась к Иде, за ней следовал черный дым. Жулли заметила его, когда он коснулся ее лодыжек.

– Вы не Нуары, которые помогли ночным визардам забраться на вершину. В вас не течет их кровь, способная открыть всю магию, спрятанную в этом доме, и применить ее на пользу ночным. У вас нет ночных даров. И вас не уважает ни один световой. Вы не Нуары, вы не мы. И никогда не сможете нами стать.

На миг, всего на краткий миг на лице Розали мелькнуло знакомое выражение лица Хель. Жулли его быстро узнала. Чем больше Розали проводила времени в магическом мире, тем яснее проявлялось ее сходство с Хель. «Она не просто так приехала сюда, она хочет вернуть ковен, остаться здесь навсегда», – догадалась Жулли.

– Энн, остановись сейчас, пока…

Дальше Жулли уже не слышала. Ее мысли окутало множество шепотов, принадлежащих Духам. Они сердились на Розали за ее поведение. Шепот становился все громче и громче, но разобрать слова было невозможно. Жулли решила остановить Розали, пока Духи не вынесли свой вердикт.

– Это все по-настоящему? Ваше правление? Я так не думаю. И не отступлю, пока мы не вернем себе ковен!

– Хватит! – хрупкий голос Жулли эхом разлетелся по холлу.

Настала тишина. Никто не спешил ее нарушить.

– Нам пора, – уже тише обратилась она к сестре.

Розали сделала глубокий вдох. Черный туман вокруг нее рассеялся. Если кто и мог так влиять на Розали, то только Жулли. Она украдкой кивнула и хотела уже уйти, если бы не Виола Грейвс, которая спустилась на шум.

– Розали?! Ты пригласила ее в дом? Из-за нее меня вышвырнули с турнира!

Хранительница изменилась в лице – она не знала, что Виола была теперь вне игры. А для Иды было откровением, что перед ней стояла Розали, а не Энн.

– Стоило догадаться, – прошептала Ида.

– Что ты сделала? – спросила Жулли.

– Я здесь ни при чем, – вполголоса ответила Розали.

– Аим для тебя постарался. Он пришел ко мне во время «Поиска света» и вышвырнул из сети.

Атмосфера накалялась, и пока это не вылилось в нечто необратимое, Жулли взяла Розали за руку и повела к выходу.

– Мы уже уходим, – промолвила она.

Обладательница лунной энергии тянула сестру до самой калитки во дворе. Они и правда оставили ее незакрытой, как и предполагал дворецкий. Жулли дотронулась до прохладной железной ручки, калитка заскрипела, и они вместе вышли.

След сиреневого заката давно простыл, а на небе зажегся еле зримый силуэт луны.

– Постой! – окликнула Розали.

Жулли оглянулась на сестру. В руках у нее была скомканная бумага.

– Что это у тебя?

– Не знаю, она просто появилась.

Розали развернула ее и обнаружила выжженное огнем сообщение:

«Планы изменились.

Приходите сразу в Виллдэпер.

Вам покажут, где мы разместились.

Аим

P. S. Розали, не знаю, как тебе это удалось, но ты снова числишься среди участников».

Сестры переглянулось. Это была их последняя ночь на свободе без чудовищ, без темного леса, где их судьба решится.

Ночь окутала их своим бархатным одеянием. Завтра она подошлет к ним разных тварей и распространит страх по венам.

Часть пятая. У тьмы есть глаза

Глава 25. Аим

Ночной весенний холод морозил кожу, но это не сравнится с тем, как пробирало до дрожи от страха перед туманным лесом. Воспоминания разрывали на части, вызывая желание кричать от боли что есть мочи. Гнилая вонь смерти, крови и поджаренной плоти заполняла легкие, перекрывая дыхание. Знакомый запах и совсем не родной. Если бы он никогда не заходил в туманный лес и не знал, какой ужас там таился, было бы намного легче. Но все эти воспоминания были живы в его сознании. И они бурлили, терзая едва зажившие раны.

Два года назад Аим поклялся выбраться из туманного леса любой ценой. Год назад он вышел оттуда и пообещал себе больше никогда туда не возвращаться. Теперь он сидел напротив костра, в его глазах отражался огонь, вдали, как копья, торчали темные стволы деревьев – начало туманного леса. Одним своим видом лес навевал ужас и отчаяние. «Что-то определенно пошло не так, – подумал Аим. – Как я оказался здесь снова?»

Он сидел один, сцепив пальцы рук в замок между колен, на которые оперся локтями. Во рту у Аима пересохло. Язык плотно приклеился к небу. Мышцы были скованы. Воспоминания так и норовили вторгнуться в сознание во всей своей кровавой красе, некоторым даже удавалось.

«Слишком поздно