Погоня за панкерой - Роберт Хайнлайн

Джейкоб моргнул:

– Нет, капитан. Есть, сэр.

(Я решила пока не задавать терзавший меня вопрос.)

– Теперь повторите мне свои инструкции, дословно. Второй пилот.

– Я должен переговорить с Мобиасом Торасом, если смогу найти его…

– Дословно! Начни сначала.

– Эм-м, я найду Мобиаса Тораса и приглашу его на развлекательную экскурсию в честь джеддары и принца-регента. Его ожидают в покоях регента за половину зода – по-нашему это за час с четвертью – до полудня. Я не говорю ему, как одеваться, но даю понять, что вся наша семья и вся королевская семья будут в полной парадной коже и украшениях.

– Верно. Хильда?

Пилотом был «Зовите-меня-Джо». Я назвала его «Джо», а он ухмыльнулся и отдал честь. Однако главным был не он. Это был большой летучий корабль, флагман (как я думаю) флота Гелиума. Капитан (или, может быть, адмирал, в общем, тот тип, который стоял у трапа, когда Дея – джеддара – поднялась на борт, и все начали дудеть в трубы), этот капитан-адмирал был так покрыт кожаными ремнями и знаками отличия, что мне пришлось присмотреться, чтобы увидеть – на нем почти столько же шрамов, как и на Кахе.

Обстановка на борту мало напоминала военный корабль, скорее, экскурсионный пароход, увешанный флагами и заваленный шелками, мехами и подушками буквально повсюду. Я не видела ничего, напоминавшего оружие, кроме мечей и прочих личных клинков тех воинов, что кишели вокруг. Но лазерная пушка на Гэй тоже не выглядела оружием, так что этот воздушный корабль мог быть вооружен до зубов.

Я стояла у трапа, когда Тира загоняла свой выводок на борт, и каждая сделала мне реверанс.

– Тира, наши крошки не выглядят счастливыми. В чем дело, дорогая? Ты не сказала им, что это пикник для развлечения?

– Да, принцесса. Но они напуганы. Никто из нас раньше не летал.

– И ты испуганна?

Она показала ямочки на щеках:

– Не так, как была, принцесса Хильда. Со мной все будет хорошо.

– Конечно будет. Успокой их, и пусть они прислуживают.

Летели мы медленно, так медленно, что ветровые стекла надежно оберегали наши прически. Я понимаю, что наш большой корабль мог достичь Мыса Слез за минуты, но мы двигались в обход, облетая Большой и Малый Гелиум, разглядывая красоты, поскольку нам нужно было убить больше часа. Я нашла Тув и Дею, сидевших на больших подушках ближе к корме, и приступила к исполнению своей задачи: они указывали мне дворцы и разные интересные места, а я переводила беседу на детей… что было нетрудно, поскольку они обе бабушки. Конечно, их очень интересовало, как мы это делаем. Вскоре они с ужасом и восхищением слушали страшные байки из родильной палаты, которые я для них приготовила, одни я на самом деле видела, о других слышала, но рассказывала так, будто присутствовала при каждом случае лично… и приукрашивала ужасы, делала их более ужасными.

– О, бедная девочка! – воскликнула Дея после очередной истории. – Почему они позволили ей страдать так долго? Почему хирурги не даровали ей благословение быстрой смерти?

– Но Дея, дорогая, она же выжила, разве это не ясно? И ее ребенок тоже выжил. Прекрасный, здоровый молодой парень, сейчас уже Зебби по плечо. И после этого она родила еще двоих, оба здоровы, и все с той же кровью и болью.

(Две лжи, и вторая чертовски грубая – акушер перевязал ей трубы.)

– Я рада, что мы несем яйца, – Тувия содрогнулась. – Хильда, неужели ты не боишься?

Я выдавила кривую улыбку.

– Все женщины нашего вида через это проходят. Я с гордостью вынесу это и подарю наследника моему любимому Джейкобу, – потом я нарочно глотнула воздуха и рыгнула. – Прошу прощения, меня слегка тошнит по утрам.

(Они уже знали от меня, что это значит.)

– Тувия! Пошли за нашим врачом!

Я успокаивающе похлопала ее по руке:

– Дея, я в порядке, а твой врач все равно не знает, что со мной делать, он и не должен знать, – я сделала паузу и добавила: – Но я беспокоюсь за Дити.

– У принцессы Дити тоже «утренняя тошнота»?

– Нет. Меня беспокоит кое-что посерьезнее. Видите… Нет, придется объяснить. Например, я не очень мускулиста и очень гибка, и у меня хорошие пропорции таза. Однако Дити – спортсменка, она сильна, как мужчина, и у нее соответствующие мышцы, а таз уже моего, хотя она выше (еще две лжи: Дити гибкая словно червь и, похоже, специально создана, чтобы иметь детей). Так что когда у нее начнутся роды, череп ее ребенка может застрять… и они оба могут умереть (и опять ложь; такого обычно не допускают, а если и случается, то можно спасти либо мать, либо ребенка – ужасный выбор…), так что вы можете не сомневаться, Язва будет рядом… и при первом же намеке на неприятности я буду настаивать на кесаревом сечении!

– Но, Хильда, – начала Тувия, – разве ты не говорила мне, что ваши яйца были оплодотворены одновременно? Разве у вас не «начнутся роды», как ты это называешь, в одно и то же время?

Я неохотно признала, что это может случиться… но вероятнее всего одна из нас доберется до финиша первой, на день или два (маленькая выдумка, хотя нет, снова откровенная ложь, но полезная).

– Но на самом деле не о чем беспокоиться. Как только принц-регент позволит нам отбыть, наши мужья отвезут нас к лучшим акушерам, каких можно найти, – тут я изобразила обеспокоенную задумчивость. – Но я надеюсь, что принц-регент не задержит свое позволение. Это должно быть быстро – ради Дити.

Дея Торис заглотала наживку с крючком.

– Что за речи насчет того, что мой сын не позволит вам уехать? Что ты имеешь в виду, дитя? Вы не пленники, вы мои гости!

Я показала беспомощность – я могу выглядеть совершенно беспомощной, если постараюсь.

– Э-э-э… О господи! Джейкоб всегда говорил, что я слишком много болтаю. Ваше Имперское Величество, простите меня!

– Простить тебя за что, дорогая? Объяснись.

Я не ответила, я сжалась и постаралась выглядеть меньше, чем обычно, испуганной и несчастной – я тренировала этот навык большую часть жизни, хотя в последние двадцать лет он мне почти не требовался.

– Стража! – воскликнула Дея, обняв меня за плечи.

Перед ней тут же оказался офицер, и джеддара быстро заговорила по-барсумски, так что я не уловила ни слова. Он отдал честь и пропал с такой скоростью, точно выпрыгнул за борт.

Столь же быстро объявился Карт и, заметив меня рядом с матерью, заговорил на английском – этот милый мальчик всегда вежлив:

– Джеддара приказывала мне явиться?

Дея заговорила с сыном на их языке. Карт остался стоять, но поначалу он выглядел совершенно расслабленным. Затем он вытянулся по стойке смирно, точно морской пехотинец на параде, и оставался таким до конца беседы. Дея говорила тихо, вряд ли кто-то из команды слышал ее слова, и Карт отвечал так же, но его лицо становилось все более и более красным, пока оно не стало почти багровым и застывшим, как лед. Они много говорили, и Дея не раз перебила сына, но он ее – ни разу. Мне было жаль его: Карт на самом деле хороший парень… никакого чувства юмора, но у мужчин оно редко встречается.