Наполеон: биография - Эндрю Робертс

Наполеон в 55-м бюллетене Великой армии объявил: «Утрата “орла” есть оскорбление, нанесенное чести полка, и загладить его не могут ни победа, ни добытая в сотне сражений слава»{1347}.

В лагерях на побережье Ла-Манша продолжалось обучение: армия готовилась к вторжению в Англию. «Трижды в неделю мы проводим учения по дивизиям и дважды в месяц – тремя дивизиями разом, – докладывал Мармон из лагеря в Утрехте. – Войска приобрели прекрасную выучку»{1348}. Наполеон в ответ распорядился, чтобы Мармон

уделял большое внимание солдатам и тщательно заботился о них. При первом посещении лагеря постройте батальоны и восемь часов подряд проверяйте солдат, одного за другим; соберите у них их жалобы, осмотрите оружие и убедитесь, что они ни в чем не испытывают нужды. У этих семи-восьмичасовых смотров много преимуществ; солдат привыкает быть при оружии и на посту, видит, что предводитель внимателен к нему и полностью о нем заботится, а это для солдата важный побудительный мотив, внушающий доверие{1349}.

В декабре 1804 года. Уильям Питт заключил союз с Швецией. Когда в апреле 1805 года Англия подписала также Петербургский договор с Россией, сложилось ядро Третьей коалиции. Англия обязалась уплатить России по 1,25 млн фунтов стерлингов золотыми гинеями за каждые 100 000 солдат, выставленные против Франции. Позднее к коалиции присоединились Австрия и Португалия{1350}. Наполеон пустил в ход все дипломатические угрозы, чтобы помешать примкнуть остальным противникам. Уже 2 января он написал Марии-Каролине, королеве-консорту обеих Сицилий, сестре Марии-Антуанетты и тетке императора Франца, и предупредил ее: «Я располагаю несколькими письмами, написанными Вашим Величеством, которые не оставляют сомнений относительно ваших тайных намерений» присоединиться к формирующейся коалиции. «Однажды вы уже утратили свое королевство и дважды стали причиной войны, грозившей династии вашего родителя полным уничтожением», – написал он, намекая на поддержку неаполитанским двором уже двух антифранцузских коалиций. «Таким образом, вы желаете стать причиной третьей? – предрек Наполеон, намекая, что война может снова начаться из-за нее. – Вы и ваши отпрыски [Мария-Каролина родила своему мужу, королю Фердинанду IV, восемнадцать детей] перестанут царствовать, и ваши бездомные дети пойдут с сумой по разным странам Европы»{1351}. Наполеон потребовал, чтобы королева дала отставку премьер-министру (и своему любовнику) англичанину Джону Актону, а также выслала английского посла, отозвала из Санкт-Петербурга неаполитанского посла и распустила ополчение. Хотя ни одно из этих условий выполнено не было, 22 сентября 1805 года Королевство обеих Сицилий[131] заключило с Францией договор о строгом нейтралитете.

После коронации Наполеон не отдыхал. Даже на Рождество он работал: распорядился не арестовывать некоего Голда, англичанина, за дуэль с владельцем игорного дома в Вердене, поскольку «освобожденный под честное слово военнопленный вправе драться на дуэли»{1352}. В январе Наполеон написал турецкому султану, причем в письме обращался к нему на «ты» (tu), как принято у монархов: «О потомок великих Османов, владыка одного из величайших царств мира! – восклицал Наполеон. – Неужели ты больше не правишь? Как случилось, что ты позволяешь русским приказывать тебе?»{1353} (Султану доставляли неприятности симпатизировавшие русским наместники турецких провинций Молдавии и Валахии.) Наполеон предостерегал: русская армия на острове Корфу может при поддержке греческого населения «однажды напасть на твою столицу… Твоя династия канет во мрак забвения… Пробудись, Селим!» Персидский правитель Фетх Али-шах также получил цветистое послание в стиле, усвоенном Наполеоном в Египетском походе при обращении с восточными правителями: «Слава, гремящая повсюду, явила тебе, кто я таков и что свершил; и как я возвысил Францию над всеми народами Запада, и каким удивительным образом я проявил интерес, который испытываю к владыкам Востока». Перечислив нескольких великих шахов прошлого, Наполеон перешел к Англии: «Подобно им, ты не доверишься советам нации лавочников [nation de marchands], которая в Индии торгует жизнями и венцами властителей; и ты противопоставишь доблесть своего народа посягательствам русских»[132]{1354}.

Питт собирался платить союзникам, чтобы предотвратить вторжение в Англию, а Наполеон рассчитывал убедить их по меньшей мере сохранить нейтралитет. В апреле 1805 года он написал королю Пруссии, что почти не надеется на сохранение мира с Россией, и вину за это полностью возложил на царя: «Характер императора Александра слишком непостоянен и слишком слаб для того, чтобы мы всерьез могли ожидать чего-либо полезного для общего мира»{1355}.

Питт уже в 1793 году создал прецедент, начав нанимать у германских государей войска для борьбы с французами в Нидерландах, но его инвестиции нередко не окупались – как, например, в 1795 году, когда пруссаки предпочли воевать с поляками, а не с французами или когда Австрия по Кампоформийскому договору (1797) получила венецианские земли в обмен на Бельгию и мир. Однако и следующий английский кабинет в целом считал, что политика субсидирования себя оправдывает. Наполеон говорил, что Англия готова сражаться до последней капли крови своих союзников. В мае 1805 году Наполеон приказал Фуше: «Пожалуйста, распорядитесь нарисовать карикатуры – англичанина с кошельком в руке, уговаривающего различные державы взять у него деньги, и т. д.»{1356} В 1794 году Великобритания тратила 14 % доходов на выплаты союзникам. Двадцать лет спустя, когда армия Веллингтона уже действовала во Франции, этот показатель не изменился, хотя английская экономика за это время достигла подъема столь значительного, что доля союзников составила огромную сумму в 10 млн фунтов стерлингов. Унаследовавшему долги Французской революции Наполеону противостояло государство, подпитываемое прибылями от промышленной революции и готовое ими делиться ради приобретения союзников. Хотя 65 830 228 фунтов стерлингов, уплаченные Англией в 1793–1815 годах врагам Франции, – астрономическая сумма, содержание и развертывание постоянной армии обошлись бы гораздо дороже.

1 февраля 1805 года барон Луи де Боссе-Рокфор был назначен префектом дворца. Эта должность предполагала присутствие (вместе с гофмаршалом Дюроком, ближайшим другом Наполеона) рядом с императором. По словам человека, хорошо знавшего его в конце жизни, «если дело не касалось честолюбия Наполеона, в жертву которому приносились все остальные соображения, он был очень чувствителен и способен на сильную привязанность»{1357}. Поддерживать подлинную дружбу на вершине власти, как известно, трудно, и с течением времени, после гибели в бою четверых ближайших друзей Наполеона, все меньше людей оказывалось близко к нему настолько, чтобы говорить то, чего он слышать не желал. Боссе, скорее придворный, нежели друг, провел подле Наполеона больше времени, чем почти любой человек (кроме членов семьи Бонапартов), и преданно служил ему до апреля 1814 года, сопровождая почти во всех поездках и походах.

Если о ком-либо можно сказать, что тот близко знал Наполеона, то о Боссе. Он опубликовал мемуары через шесть лет после смерти Наполеона, когда бонапартистские сочинения очень не приветствовались. Более того, Боссе был роялистом, да и Наполеон в завещании не упомянул его, в отличие от множества других людей. И все же Боссе испытывал к Наполеону лишь восхищение.

«Гений и энергия отражались на его крупном, высоком лбу, – писал Боссе. – Огонь, пылавший в его глазах, показывал все его мысли и чувства. Но когда его душевный покой не бывал нарушен, приятнейшая улыбка озаряла его благородный лик и уступала несравненному очарованию, которого я не знал ни у одного другого человека. В эти моменты было невозможно смотреть на него без любви». Харизма Наполеона в глазах Боссе не поблекла за то десятилетие, которое он работал на него, подавая на стол, управляя хозяйством и позволяя обманом выигрывать в шахматы. Боссе рассказывал, что поведение и манеры Наполеона «всегда были одними и теми же – естественными и непринужденными. Он был единственным в мире человеком, о котором можно без лести сказать, что чем ближе вы наблюдали за ним, тем величественнее он казался»{1358}.

В ходе пышной церемонии в тронном зале Тюильри 17 марта 1805 года, в воскресенье, Наполеон принял корону только что образованного Итальянского королевства. Для него, президента Итальянской республики и императора Франции, логичным шагом казалось стать и королем Италии. В письме австрийскому императору Наполеон упрекнул его за решение встать на сторону англичан и русских и заявил, что, пока те удерживают Мальту и Корфу, «разделение корон Франции и Италии несбыточно»{1359}. Через два дня он сделал