Наполеон: биография - Эндрю Робертс

на хрупких плоскодонках, и с удовольствием шагали, распевая «На поле сражения». (Для полубригады было обычным делом знать наизусть до 80 песен. На марше и перед атакой для поддержания боевого духа количество музыкантов удваивалось, как во время боя – количество носильщиков и санитаров.) «Наконец-то все вырисовывается», – сказал в тот день Наполеон Отто{1397}. Готовился крупнейший в истории поход французской армии. Войска явились из Булонского лагеря, из Голландии и так далее, и фронт растянулся почти на 320 километров: от Кобленца на севере до Фрайбурга на юге.

В тот день, когда Великая армия вышла к Рейну, по Парижу пронесся слух, будто Наполеон изъял в Банке Франции золото и серебро, чтобы оплатить поход, и, следовательно, их недостаточно для обеспечения бумажных денег. (Хотя золото никто не трогал, в обращении действительно находилось 75 млн бумажных франков, из которых обеспечены были только 30 млн.) Парижане взяли банк в осаду. Сначала банк платил с задержками, потом приостановил платежи, а затем платил еще медленнее и по 90 сантимов за франк{1398}. Наполеон прекрасно знал о кризисе (полиции пришлось усмирять толпы людей, опасавшихся возвращения к ассигнатам). Он чувствовал, что парижские банкиры не слишком в него верят, и видел, что быстрая победа и выгодный мир важны как никогда.

Наполеон уехал из Сен-Клу 24 сентября и через два дня явился к армии в Страсбург. Здесь он покинул Жозефину и устремился к Дунаю восточнее Ульма, чтобы окружить Мака и отрезать его от русских. К вюртембергскому курфюрсту отправился генерал Жорж Мутон, потребовавший беспрепятственного прохода для тридцатитысячного корпуса Нея. На это курфюрст едва ли мог возразить, и, когда он попросил взамен сделать Вюртемберг королевством, Наполеон рассмеялся: «Это меня совершенно устраивает. Если это все, чего он желает, пусть будет королем!»{1399}

Корпусная организация позволила Наполеону развернуть армию за Рейном на 90°. Этот маневр Сегюр назвал «искуснейшей из известных перемен фронта». Благодаря этому 6 октября Великая армия от Ульма до Ингольштадта на Дунае встала в линию лицом на юг{1400}. Быстрое и совершенно бескровное развертывание очень крупных сил на пути отхода Мака еще прежде, чем тот об этом узнал, остается одним из самых впечатляющих военных достижений Наполеона. «Впредь не будет оснований для переговоров с австрийцами, – заявил он в то время Бернадоту, – кроме как посредством пушечных выстрелов»{1401}. Наполеона вдохновило присоединение к Великой армии баденского, баварского и вюртембергского контингентов.

Много лет спустя императорский игрушечных дел мастер изготовил для развлечения детей, у родителей которых остановился Наполеон, миниатюрный экипаж, запрягаемый четверкой мышей. Когда мыши не пожелали везти, Наполеон посоветовал «прищемить хвосты двум передним, и они увлекут за собой остальных»{1402}. В конце сентября – начале октября он «прищемил хвосты» Бернадоту и Мармону, двинув их на Штутгарт и далее, причем путь Бернадота лежал через прусские города Ансбах и Байрейт. Это привело Берлин в ярость, но не повлекло никакой официальной реакции. «Я при вюртембергском дворе и, хотя я и веду войну, временами слушаю очень хорошую музыку, – писал Наполеон 4 октября из Людвигсбурга министру внутренних дел Шампаньи, рассказывая об “исключительно хорошем” исполнении “Дон Жуана” Моцарта. – Немецкая манера пения, однако, представляется вычурной»{1403}. В письме Жозефине он сверх того упомянул, что стоит превосходная погода, а курфюрстина (хотя она и дочь Георга III) «кажется очень милой»{1404}.

Вечером 6 октября Наполеон, которому, по словам Сегюра, «не терпелось впервые увидеть Дунай», поспешил к Донауверту{1405}. В рассказе Сегюра часто фигурирует слово «нетерпение», и его, пожалуй, можно считать вернейшей характеристикой стратегии Наполеона, даже чертой его характера. Все близкие к Наполеону в том походе люди – Бертье, Мортье, Дюрок, Коленкур, Рапп и Сегюр – упоминают его постоянное и нарастающее, даже когда планы выполнялись с опережением графика, нетерпение.

В Бамберге Наполеон издал первый из 37 бюллетеней, в котором предрек «полное уничтожение» неприятеля{1406}. «Полковник Мопети во главе 9-го драгунского полка ворвался в деревню Вертинген, – рассказывал он о бое 8 октября, когда Мюрат и Ланн разбили австрийцев. – Он получил смертельное ранение, и последними его словами стали: “Дайте знать императору, что солдаты 9-го драгунского показали себя достойными своей репутации, что они атаковали и победили с восклицаниями: «Да здравствует император!»”»{1407}.

Бюллетени Наполеона – очень занимательное чтение, даже если рассматривать их как беллетристику. В бюллетенях он извещал войско о своих встречах, украшении городов и даже об «исключительной красоте» мадам де Монжела, супруги баварского премьер-министра{1408}.

9 октября французы одержали верх в незначительных столкновениях у Гюнцбурга и 11 октября у Хаслах-Юнгингена. К 23 часам следующего дня, после занятия Мюнхена Бернадотом и за час до того, как Наполеон уехал в Бургау на реке Иллер, он уже писал Жозефине, что «враг разбит, потерял голову, все указывает на самую удачную из моих кампаний – самую краткую, самую блестящую из проведенных»{1409}. Конечно, это было чересчур поспешное заявление, но оказалось правдой. Чтобы Мак не переменил свою уязвимую позицию, французская разведка подослала к нему «дезертиров», и те убедили австрийцев, что армия Наполеона на грани мятежа и готовится повернуть домой; поговаривают, мол, даже о перевороте в Париже.

Наполеон, удостоверившись, что окружение Ульма почти завершено, 13 октября приказал Нею перейти Дунай и занять Эльхингенские высоты, последнюю значительную преграду перед Ульмом: от Эльхингенского аббатства открывается великолепный вид на пойму, тянущуюся до самого Ульмского собора в 11 километрах оттуда. На следующий день Ней выполнил приказ. Осматривая склоны, по которым французские вольтижеры, карабинеры и гренадеры карабкались к аббатству, понимаешь значение боевого духа и чести мундира, о которых так заботился Наполеон. Раненный в бою гренадер из бывшей Египетской армии лежал на спине под проливным дождем и кричал: «Вперед!»; узнавший его Наполеон укрыл своим плащом со словами: «Постарайся вернуть его, и взамен я дам тебе орден и пенсию, которые ты в полной мере заслужил»{1410}. В тот день Наполеон находился на расстоянии пистолетного выстрела от австрийских драгун.

Тем вечером адъютант приготовил Наполеону омлет, но не сумел раздобыть ни вина, ни сухой одежды, и император добродушно заметил, что никогда прежде, «даже посреди египетской пустыни», не оставался без шамбертена{1411}. «День ужасный, – писал он о занятии Эльхингена. – Солдаты шли по колено в грязи»{1412}. Зато теперь Ульм был в кольце.

16 октября Сегюр нашел Наполеона на ферме в селении Хаслах «дремлющим у печи, в то время как юный барабанщик дремал с другой ее стороны». (Иногда Наполеон спал не дольше десяти минут, но это на целые часы возвращало ему силы.) Сегюр вспоминал удивительное зрелище, как «император и барабанщик спали бок о бок, окруженные генералами и сановниками, стоявшими в ожидании приказов»{1413}. На следующий день Мак начал переговоры, пообещав капитулировать, если русские не придут ему на помощь в течение 21 дня. Наполеон, у которого заканчивались припасы и который не желал терять темп, дал ему на раздумья не больше шести дней{1414}. Известие о том, что 18 октября Мюрат разбил при Трохтельфингене шедшего на выручку фельдмаршала Франца фон Вернека и взял в плен 15 000 австрийцев, подействовало на Мака как удар в солнечное сплетение, и ему «пришлось прислониться к стене комнаты». На следующий день Наполеон из Эльхингена написал Жозефине: «Восемь дней я оставался мокрым до нитки, у меня мерзли ноги, и поэтому слегка нездоровилось, но сегодня я весь день не выходил и отдохнул»{1415}. В одном из бюллетеней он хвастался, что уже больше недели не снимал сапоги{1416}.

В 15 часов 20 октября Мак сдался в Ульме примерно с 20 000 пехотинцев, 3300 кавалеристами, 59 орудиями, 300 зарядными ящиками, 3000 лошадей, 17 генералами и 40 знаменами{1417}. Когда французский офицер, не узнавший Мака, спросил, кто он такой, австрийский командующий ответил: «Вы видите несчастного Мака!»{1418} Это прозвище пристало к нему. «Я осуществил все, что планировал; я разгромил австрийскую армию одними маршами», – заявил Наполеон Жозефине и очень неточно перечислил трофеи: «Я взял 60 000 пленных, 120 орудий, более 90 знамен и более