Пожиратели таланта. Серебряная пуля в сердце - Анна Данилова

– А у меня своя система закономерностей, и мне нет дела до других. Кто как может, так и живет, – нахмурилась Лиза. – Тот так и думает. Я вот просто уверена, что правда, существующая в голове и душе преступника, очень проста. А еще она настолько мощная и безупречная, что заставляет человека, правда, не совсем здорового психически, убивать женщин. Убивая их, он считает, что прав. Что только так можно восстановить некое равновесие, которое было нарушено ими.

– Лиза, по-моему, это слишком сложно. Ты позвонила и сказала, что у тебя есть новости.

– Ну, это не совсем новости, просто мне пришел ответ из Италии о Тамаре Беловой. Она там на самом деле работала бухгалтером на фабрике, которая производит духи, мыло, шампуни. Хозяйка этой фабрики, Анна Сфорца, поселила Тамару в одном из своих многочисленных домов и всячески опекала ее. Тамару все на фабрике уважали и даже любили, считали ее женщиной умной, красивой, доброй. Постоянного мужчины, с которым Тамара бы жила или встречалась, не было. Хотя она нравилась всем без исключения мужчинам на фабрике. Ходили слухи, что она влюблена в соседа, живущего рядом с ней, на соседней вилле, но эти слухи пока что ничем не подтверждены. К тому же вряд ли существование итальянского любовника может быть связано с ее смертью. Но эти сведения получены из полиции города Комо, я жду еще и неофициальную информацию от друзей Димы в Италии. Я позвонила ему и попросила выяснить подробности о личной жизни Тамары. С кем она дружила, встречалась, о чем говорила, не заметил ли кто чего-нибудь странного в ее поведении, разговорах… Словом, ты меня понял.

– У меня тоже есть кое-что… Помнишь мужчину, который стоял рядом со Стеллой, такой здоровый, которого Таисия Брагина, подруга Стеллы, назвала «слоном» и который не попал в кадр фотокорреспондента, снимавшего все это собрание?

– Ну да, Глафира же отправила ее к вашему художнику, чтобы совместными усилиями составить фоторобот. И что, получилось?

– Получилось. Больше того, я отправил этот портрет Денису и попросил его показать тому фотографу, может, у него остались еще какие-нибудь снимки с этого собрания, и знаешь что он обнаружил? Что этот «слон» действительно есть на одном снимке, где он разговаривает с помощником депутата Галиной Галицкой. Твой Денис договорился с ней о встрече и поехал туда. Выяснилось, что она хорошо знает этого человека, его зовут Виктор Михайлович Артюшин, он является родным братом Александра Михайловича Артюшина, человека, которому и принадлежит земля, на которой они с партнерами собирались строить многоэтажный дом.

– Я вижу, Денис заделался оперативником…

– Лиза, делаем одно дело. Не ворчи…

– Вообще-то, он должен был сегодня искать ювелира, который занимался этими монетами, проделывал в них отверстия… А заодно выяснить, где, в каком магазине или банке продавали эти монеты.

– Он молодой парень, бегает быстро, все успеет.

– И?..

– Я встречался сегодня с этим «слоном», был у него в офисе, у него своя фирма, они занимаются посреднической деятельностью, покупают и продают все подряд. Так вот, я показал ему снимки, где была изображена Стелла, и он вспомнил ее. Сказал, что ему стыдно за свое поведение, что он на самом деле вел себя грубо по отношению к ней, что она его раздражала…

– И это при том, что ты не говорил ему, что знаешь, что он был груб с ней, так?

– Ну да. Я не сказал ему, что она умерла. Просто показал снимок, и все. И он сразу же начал извиняться. Сказал, что сильно нервничал тогда, что ему стыдно за свое поведение. Он вообще, оказывается, поначалу решил, что я – муж Стеллы, который наконец-то нашел ее обидчика.

– Какая странная история… Так, может, это он ее и ударил?

– Я решил взять его на пушку и задал ему вопрос в лоб: как он мог вообще поднять руку на женщину? Лиза, ты бы видела выражение его лица! Да у него просто глаза полезли на лоб. Он какое-то время смотрел на меня, словно забыв, где он и с кем вообще находится, и только спустя какое-то время обрел дар речи. Он сказал, что никого и пальцем не тронул. Прикрикнул, что, мол, нечего тут ходить, людям мешать таким фифам, это да, но чтобы руку поднять! К тому же если бы он, предположим, был виновен, то разве узнал бы на снимке Стеллу? Вернее, признался бы, что узнал?

– Да и я вот тоже об этом подумала. Скорее всего, дело обстояло следующим образом. Мужик этот, брат владельца земли, пришел на собрание, чтобы поддержать Артюшина, возможно даже, что он и сам каким-то боком имеет отношение к этой земле, может, часть денег принадлежала ему, словом, он пришел туда как по-настоящему заинтересованное лицо и внимательно следил за происходящим. А Стелла, возможно, загородила ему собой вид, понимаешь? Может, он собирался кого-то послушать, а тут она, он раз ей сказал, мол, подвиньтесь, второй, но в такой толчее трудно вот так сразу переместиться, да к тому же с какой стати ей было куда-то уходить, если и она сама могла увлечься происходящим возле трибуны. Вот и возник конфликт. Хотя постой… Глаша сказала, что, по словам Таисии, Стелла произнесла фразу, когда выбралась из зала наружу, в холл, что «толкаются разные», или что-то в этом роде.

– Это имело отношение именно к Артюшину?

– Этого мы не узнаем никогда. Да и Таисия этого тоже не знает. Она же была в коридоре, когда Стелла выбралась наружу. Просто Таисия запомнила огромного потного мужика, которого назвала «слоном». Но ударить ее мог совершенно другой мужчина, который просто не попал ни в один кадр… – И тут Лизу осенило: – Послушай, мы вот просматриваем все эти снимки, ищем крупного мужчину, способного одним ударом убить Стеллу, и как-то совсем забыли о том, что эта старая трибуна вместе с остатками школьных декораций, да еще и прикрытая бархатным занавесом и полиэтиленовой пленкой, могла послужить прекрасным укрытием для преступника! Этот мужчина мог войти в зал вместе со всеми и незаметно пробраться в самую глубь этого хлама, чтобы потом выйти, позвать Стеллу и убить ее. Нет, конечно, все выглядело гораздо правдоподобнее, то есть он же не мог знать, где именно будет находиться Стелла, поэтому он время от времени незаметно покидал свое убежище, чтобы, встретив Стеллу, подойти к ней, заговорить и оттеснить к старой трибуне…

– Хочешь сказать, что они все-таки были знакомы?

– По всей вероятности – да! Ведь за что-то он ее убил, как и всех остальных. Значит, их пути где-то пересекались.

– Там же, где и пути двух других женщин, – заметил Сергей. – Но Артюшин ни при чем, я в этом уверен. Хотя и попросил оперов проверить его – знакомства, личная жизнь… А вдруг они со Стеллой были любовниками?

– Знаешь, у меня из головы не выходит и тот факт, что Стелла тоже собиралась продавать квартиру. И ничего не сказала об этом брату, которого любила и которому доверяла. Все-таки надо бы мне еще раз встретиться с Арсениным, поговорить. Боже, я совсем забыла! Я же должна позвонить одному учителю рисования из художественной школы – Хлудневу Константину Григорьевичу. Мы же вчера были в гостях у Глафиры, и там я поближе познакомилась со старшим сыном Родионова – Арсением. Понимаешь, мне не дает покоя внезапное богатство Арсенина, и я хотела бы выяснить, так ли уж хороши его работы, чтобы на них можно было разбогатеть. Хочу попросить Хлуднева навести справки о нашем фигуранте, узнать его мнение. Уверена: в нашем городе не так уж много художников, работы которых оплачивались бы так щедро. Кроме того, я должна встретиться с Геннадием Бобровым, его близким другом, который в прошлом спонсировал его фермерский журнал, а теперь вроде бы скупает его картины… Об этом я узнала от Германа, приятеля Стеллы. Мне бы все так устроить, чтобы со мной к нему поехал Хлуднев.