От Бовы к Бальмонту и другие работы по исторической социологии русской литературы - Абрам Рейтблат

Бальмонт стал первым признанным широкой аудиторией символистским поэтом. По свидетельству Н.А. Тэффи, «…Россия была влюблена в Бальмонта. Все, от светских салонов до глухого городка где-нибудь в Могилевской губернии, знали Бальмонта. Его читали, декламировали и пели с эстрады. Кавалеры нашептывали его слова своим дамам, гимназистки переписывали в тетрадки »679.

Второй этап «издательской истории» символизма связан с появлением своих издательств и периодических изданий. Речь идет о журналах «Весы» (1904—1909), «Золотое руно» (1906—1909), «Перевал» (1906—1907), «Аполлон» (1909—1917)680 и о таких издательствах, как «Скорпион» (Москва, 1899—1916), «Гриф» (Москва, 1903—1914), издательство при «Золотом руне» (Москва, 1906—1909), «Оры» (Петербург, 1907—1912); «Мусагет» (Москва, 1910—1917), «Сирин» (Петербург, 1912—1914)681 и др. Все перечисленные издательства стремились обзавестись периодическими изданиями: «Скорпион» выпускал журнал «Весы» и альманах «Северные цветы» (1901—1904, 1911), «Гриф» – альманах «Гриф» (1903—1905, 1914); «Мусагет» – журнал «Труды и дни» (1912—1916), «Сирин» – одноименный альманах (1913—1914).

Издательства эти и журналы «предоставляли культурной инициативе первоначальную защиту от нивелирующих требований рынка, необходимым образом децентрализовали культурную индустрию»682. Благодаря этому они стали кристаллизующим фактором символистского движения, оформили и структурировали его, ввели в сознание читателей и литераторов.

У символистов появились свои постоянные читатели. Правда, их было не очень много, существенно меньше, чем у литераторов более традиционной народнической направленности, с их бытовой прозой и идейно ангажированной поэзией. Спрос на книги символистов был слабым, и даже у известных авторов не расходились тиражи в тысячу экземпляров (в то время как книги реалистов раскупались десятками тысяч экземпляров). И.А. Бунин вспоминал, что «издания “Скорпиона” расходились весьма скромно. “Весы”, например, достигли (на четвертый год своего существования) тиража всего-навсего в триста экземпляров »683. Один из руководителей «Скорпиона» В.Я. Брюсов писал Сологубу в июле 1904 г.: «Ваши книги идут слабо, тихо. До сих пор у нас на складе около 800 экз. Вашей книги стихов (издано 1200) »684.

В результате символистские журналы и издательства были убыточны. Поэтому выпускали книги символистов почти исключительно издательства, существующие на деньги меценатов (в основном из купечества): «Скорпион» – текстильного фабриканта С.А. Полякова (на издании «Весов» он терял в год 6—7 тыс. рублей, на издании альманаха «Северные цветы» – еще около 2 тыс. рублей685), «Сирин» – сахарозаводчика М.И. Терещенко (выпускаемые издательством большими тиражами (8100 экз.) альманахи почти не раскупались686), издательство при «Золотом руне» – миллионера Н.П. Рябушинского, «Мусагет» – подруги Э.К. Метнера Г. Фридрих, и т.д. На пожертвования меценатов существовали и все символистские журналы: «Весы», «Аполлон», «Золотое руно» и др. С.А. Соколов, который не был предпринимателем, но, как присяжный поверенный, располагал известными средствами и содержал издательство «Гриф», признавался Блоку в 1910 г., что «“Гриф” никогда не был коммерческим строго делом…»687

Символистские журналы и издательства платили невысокие гонорары. По воспоминаниям Перцова, «в “Новом Пути” и редакция, и все сотрудники, за редкими “посторонними” исключениями, работали по случаю бедности журнала бесплатно »688.

В «Скорпионе» авторам стихотворных сборников платили 10—15 р. за печатный лист. Блок за сборник «Стихи о прекрасной даме» получил в «Грифе» 130 р.689, а за первую свою книгу, изданную «Скорпионом», – 150—180 р.690; Д. Мережковский, З. Гиппиус и Брюсов в 1903 г. за книги стихов получили в «Скорпионе» по 200 р.691, Бунин за книгу стихотворений «Листопад» – 250 р.692, а А. Белый за книгу «Золото в лазури» (1904) – 150 р.693 Это было очень немного – столько получали известные прозаики за один авторский лист в толстом журнале.

Как справедливо отмечал Н.В. Котрелев, «значение “Скорпиона” было не столько в том, что он обеспечивал литератора материально: постоянного и достаточного гонорара издательство обеспечить не смогло, оно было бесприбыльно. Неизмеримо важнее другое. “Скорпион” обеспечил присутствие русских символистов на книжном рынке, устойчивый контакт с читателями, которых становилось все больше и больше . С другой стороны, “Скорпион” позволил символистам утвердиться и занять независимую позицию в профессиональной среде, дал им субъективное чувство полноценности в социальной роли, объективно – заставил профессиональную среду всерьез считаться с новой писательской группой»694.