Будет только хуже - Виктор Климов

Питер отправился, после того как узнал о бомбёжке.

— Так я тогда в город попасть не смог, военные всё перекрыли, всех разворачивали под угрозой расстрела, — ответил Дима. — Я тогда все полевые лагеря и эвакопункты объездил в поисках своих. Думал найти хоть бы мёртвых.

Он шумно вздохнул.

— Ну и? — вопрошал Влад, опираясь на капот «патриота» и перешагивая с больной ноги.

— Тебя ранили что ли? — решил уточнить Дима.

— Да нет, скорее производственная травма, — отмахнулся Влад.

— Понятно. Ты представляешь, не было их в городе тогда! Они у тёщи в гостях были в области, мелкий приболел и они остались у неё выздоравливать.

— Ничего себе везение! — Влад похлопал Диму по плечу. — Поздравляю!

— Ну, а ты здесь каким боком? Я же когда услышал, что по нашему городку прилетело, поверить долго не мог. Как Аля, она с тобой.

Видимо, в лице Влада что-то сильно изменилось, радостный тон Дмитрия сразу пошёл на убыль.

— В эвакуации? — неуверенно уточнил он.

— Нет, — нехотя ответил Влад. — Аля погибла. Ещё до бомбардировки. Нападение бандитов.

Дмитрий тяжело вздохнул и посмотрел куда-то в небо. В холодном зимнем воздухе их дыхание превращалось в густой пар.

— Прости, Влад, я не знал.

— Это понятно.

— Соболезную.

Повисла неловкая пауза.

— А ты прикинь, я же вообще не мог поверить, что ты выжил, особенно когда про тебя спросили, — вдруг выпалил Дмитрий.

— Кто спросил? — насторожился Влад.

— Мы, — произнёс за спиной незнакомый голос.

В затылок ударило что-то твёрдое, и свет погас, будто кто-то с силой дёрнул рубильник, чтобы отключить окружающий мир. За мгновение до того, как потерять сознание, Влад увидел удивлённое лицо Дмитрия, который смотрел куда-то за спину Влада. Кажется, он потянулся за пистолетом.

Темнота навалилась на Влада сверху, а снизу навстречу лицу метнулся мокрый и грязный асфальт.

Осознание того, что для их поиска вовсе не обязательно задействовать высокопоставленных «кротов», пришло с запозданием. А ведь и, правда, достаточно было убить солдат из патруля, чтобы военные сами, по собственной, инициативе тали перекрывать дороги в поисках убийц. А дальше уже дело техники.

Глава 23. В западне

Аля сидела на диване, поджав под себя ноги, и пила горячий какао, кружка с которым дымилась, распространяя приятный аромат по комнате. В другой руке она держала смартфон и что-то листала.

— О, как! — внезапно воскликнула она, перестав двигать пальцем по экрану.

— Что-то интересное нашла? — спросил Влад, переключая каналы на телевизоре. Это был субботний вечер, когда были переделаны все запланированные на сегодня дела (ну, почти все) и хотелось просто потюленить.

— Да уж! Не то слово! — интригующе продолжала Аля.

— Да что там такое-то? — Влад попытался заглянуть в смартфон, который Аля держала в руке.

— Не знала, что ты писал стихи. А мне ты никогда стихов не посвящал! — с наигранной обидой сообщила она.

— Какие ещё стихи? — удивился Влад.

— У тебя на странице.

— Серьёзно? Если такое и было, то много-много лет назад. И вообще, надо было удалить.

Аля пролистала экран и продекламировала:

«Я был бы рад — подняться и пойти, Позвать коня и поскакать домой. Но острая стрела торчит в моей груди, Да ворон черный вьется надо мной. Мне спеть бы песню вольную мою, Слова, которой знал я с детства. Но та стрела, что поражен я был в бою, Для вдоха не оставила мне места. Я победителем вернулся бы назад, Любимую обнял, поцеловал бы в уста. Но только та стрела, что врезалась в меня, Уж больно тяжела, не сдвинуться мне с места»

— У тебя что, была когда-то неразделённая любовь? — прищурилась Аля.

— Ммм… да нет, — неуверенно ответил Влад.

— Так да или нет?

— Нет, не было, — твёрдо ответил Влад.

— Ну ладно, если судить по дате публикации, это было задолго до того, как мы познакомились, так что так уж и быть, я не буду тебя ревновать, — она великодушно похлопала его по плечу.

***

Странно, но Влад не помнил этого вечера. Как такое может быть? Понятно, что в мозгу не откладывается всё, что ты когда-либо видел и слышал, хотя под гипнозом, говорят и можно вытащить даже то, ты не хочешь запоминать. Обычно-то запоминаешь что-то яркое, что-то, что привлекло твоё внимание. А тут… он готов был поклясться, что никогда не обсуждал свои потуги в стихосложении с женой.

Видать здорово его приложили по затылку. Так здорово съездили прикладом, что, мозг стал сам продуцировать воспоминания. Но вообще, бывают же сконструированные воспоминания, так ведь? Когда тебе внушают, что ты что-то видел, что-то слышал, где-то был. Особенно таким манипуляциям подвержены дети. Но он-то не ребёнок.

Было это или нет, стоит, однако, вернуться в настоящее. И здесь всё очень и очень плохо, если не сказать отвратительно. Попахивает безысходностью. Остаётся только молиться Богу, в которого Влад не то, чтобы сильно верил.

Радует, однако, что он вообще может думать, а если так, то он жив. Исключая всякого рода концепции о загробной жизни, стоит признать очевидное — да, он жив. Вопрос в том, но надолго ли.

И всё из-за встречи со старым предателем, которого сама встреча с которым выглядела как настоящее чудо, учитывая обстановку. Он ещё тогда, когда разговаривал с сестрой Дмитрия, понимал, что то, встреча у подъезда, когда Дима привёз ружьё, была последней.

Однако, что же произошло?

Что может быть хуже предательства? Наверное, ничто. А можно ли считать предательством, если человек предал поневоле, сам того не осознавая? И как должен чувствовать себя тот, кто стал предателем, хотя не планировал таковым становиться? Хороший вопрос, психологический.

Холодный бетонный пол давил на правую щёку, отчего скула уже начинала болеть. Шея затекла. Хотелось пошевелиться, но ноги и руки за спиной были туго стянуты, пластик врезался в кожу, и при каждом движении вгрызался в плоть.

Удобная всё-таки штука эти хомутки. С узлами возиться не надо, с ключами от наручников тоже, а прочность почти такая же, как у цепи. В использовании опять же, наверное, гораздо проще. Если что, всегда можно просто разрезать и выбросить.

Сколько он так лежит? Полчаса? Час? Если так, то у него точно сотрясение мозга, иначе он бы очнулся уже через несколько минут. Уверенность, что он в таком состоянии находится уже порядочно, подтверждали затёкшие руки и ноги, кровообращение в которых было явно недостаточным из-за сковавших его пут.

Голова гудела, а затылок неприятно ныл. Наверняка образовалась гематома. От бетонного пола, на котором он лежал, веяло холодом, который лишь отчасти облегчал головную боль. Блин, если он так