Будет только хуже - Виктор Климов

который ему услужливо пододвинул один из охранников. — Или лучше Влад?

Как-то слишком душевно произнёс, по-дружески, ничего хорошего это не предвещает.

Влад через силу поднял голову и посмотрел на гостя. Тот был в военной форме с погонами полковника (теперь Влад рассмотрел) и в натянутой на лицо балаклаве цвета хаки, так что видны были только глаза. Цепкий холодный взгляд.

Пришёл он не один, рядом по правую руку встал такой же незнакомец в балаклаве. Какие погоны были у того, со стула было не видно. Однако, по тому, как он держался, как встал, убрав руки за спину, тоже можно было судить о военной выправке. Только вот не понятно чьей.

Всё чудесатее и чудесатее, как говорила Алиса, прыгнувшая в глубокую кроличью нору. Алексей говорил, что был масштабный саботаж на самом верху перед самой атакой, да и погибший майор Гареев тоже об этом рассказывал. Неужели они и впрямь проникли во все уровни власти и управление армией?

Однако, можно рассматривать положительным сигналом тот факт, что оба гостя, один из которых явно был тот, кого назвали «старшим», скрывают свои лица. Значит, они опасаются опознания. Ведь если бы они планировали избавиться от Влада, то смысла сидеть в натянутых масках не было бы никакого. Ведь так? Или не так?

— Поговорим? — продолжил «старший».

— От чего бы и не поговорить, — выдавил из себя Влад, слова давались тяжело, во рту всё пересохло. — Мне бы попить для начала.

— Нет, — твёрдо ответил «старший», по глазам незнакомца было видно, что он улыбается под балаклавой, — сначала поговорим, а потом попить. Не стоит начинать диалог с условий, обеспечить выполнение которых у тебя нет возможности.

— Какие уж тут условия, чисто просьба, — не сдавался Влад. — А то уж сильно…

Договорить он не успел. Удар пришёлся по рёбрам с левой стороны. Бил тот же головорез, что усадил Влада на стул. Дыхание перехватило, Влад открыл рот пытаясь вдохнуть.

— Подожди! — «старший» махнул рукой тому, кто ударил. — Не спеши. Видишь, мы пытаемся выстроить диалог. А какой может быть диалог, если наш гость не сможет говорить. Ведь так, Влад?

Ну, логика в словах «старшего» была, не поспоришь.

— Ну, и что вы хотите услышать, — задыхаясь, просипел Влад.

— Вот, — «старший» хлопнул себя по коленям, наконец, расцепив пальцы, — это уже правильный подход. Так бы сразу.

Что-то знакомое показалось Владу в голосе «старшего», может даже не сам тембр, а некие интонации. Впрочем, сейчас показаться могло всё, что угодно. Вот рядом с «полковником» уж не Алексей ли стоит? Реально, сейчас бы уже ничему не удивился.

— Итак, Влад, — обратился «старший», — куда вы направлялись вместе с капитаном Плетнёвым?

— А кто это? — почти искренне удивился Влад.

Удар пришёлся в челюсть слева, во рту что-то хрустнуло, и голова закружилась. Влад даже не ощущал боли, всё казалось каким-то ненастоящим. Зуб что ли сломал, сволочь. Губа стала раздуваться буквально тут же, а язык распознал металлический привкус.

— Не смешно, Влад. Только не говори, что ты не знал полного имени своего знакомого из погранвойск.

«Если честно, как-то не до этого было» — подумал про себя Влад.

— Почему бы вам самим у него спросить? — возразил Влад, разбитая губа при каждом движении стала неприятно саднить.

Новый удар по руке, по той, которая была ранена бандитами ещё в городе, когда они ворвались в его с Алей квартиру. Тело словно пронзила молния от плеча до головы. Господи, что ж вы делаете-то! Рука только-только стала заживать.

По руке под курткой сразу стало влажно, рукав прилип к плечу.

— Ты всегда был сообразительным, Влад, и, наверное, уже догадался, что капитан не у нас, — спокойно ответил «старший». — Либо он молчит и строит из себя героя прямо как ты сейчас, как тебе такой вариант?

Чёрт! Да, о том, что Алексей всё-таки может быть захвачен, но отказывается говорить, Влад как-то не подумал. Но тогда получается, что врагам нужна информация, а не просто их смерть. Иначе бы их уже ликвидировали.

Однако, скорее всего, капитан избежал захвата. Не такой уж он простак как ты, Влад, верно? Верно. Повёлся, твою мать, на старого знакомого. Как ребёнок мля!

Что ж придётся их разочаровать, пограничник не сильно стремился делиться своими планами. Вот только поверят ли его «благодетели» в такое объяснение? Или им покажется, что ты знаешь что-то такое важное, о чём сам не догадываешься? Тоже может быть. Но тогда быстро всё это не закончится.

Тем не менее, что-то изменилось. Что-то изменилось. Понять бы что. И почему? От концепции безусловной ликвидации враг перешёл к тактике получения информации. А это значит, что точно что-то изменилось.

Ещё один удар. Только теперь не кулаком, а ногой в тяжёлом берце. И не в лицо или по рёбрам, а по распухшей ноге.

Перед глазами поплыли красно-белые круги. Зубы стиснуты настолько, что, кажется, один хрустнул. Вот ведь же досада, это сколько же надо будет бабла потратить на походы к стоматологу.

— Да погоди ты! — укоризненно произнёс «старший» к тому, кто наносил удары. — Видишь, человек не успевает даже подумать!

«Полковник» снова подался вперёд.

— Ты же подумал, Влад, так? — вполне доброжелательно спросил он. Так мог бы говорить добрый начальник с допустившим оплошность подчинённым. — Итак, куда, вы, направлялись, с капитаном, Плетнёвым?

Последнее предложение он произнёс тем же спокойным тоном, но с расстановкой, выделяя паузами каждое слово.

— Он мне докладывал, — прохрипел Влад.

— Подожди! — «старший» поднял руку, явно останавливая своего подчинённого от нанесения очередного удара.

Он тяжело вздохнул.

— Послушай, не стоит геройствовать. Это ведь никто не оценит.

«О! Да он на что-то или на кого-то обижен!» — промелькнуло в раскалывающейся от боли голове.

— Влад, какой смысл сейчас быть героем? Сейчас бы понять, как выжить, разве не так? Ну, вот ради чего ты всё это делаешь, молчишь вот? Потому что так тебе велел полоумный пограничник?

Полоумный или нет, но он взамен ничего не просил. Он тупо спас, и не только его, Влада, но женщину с ребёнком. Мог бы бросить, но не бросил. Пограничник не обещал, что будет просто, не говорил, что за помощь в его непонятных делах он каким-то образом вознаградит Влада. Он просто делает дело, в которое верит. И дело это, не противоречит основным установкам Влада, не заставляет его кривить душой, подгоняя понятия о долге и чести под личные сиюминутные интересы.

Думал ли, Влад, что у капитана не все дома? Что он двинулся на почве потери боевых товарищей и семьи? Конечно, думал! Ему вся эта история